кровавые мальчики.
– Не хотите мириться? Тогда чего мы стоим гарпий считаем? Меня что, напрасно разбудили? Давайте деритесь! - заявил Гуня.
Возможно, его кровожадность объяснялась тем, что он имел о магических дуэлях весьма приблизительное представление. Скорее всего, Гломов считал, что речь идет об обычном мордобое, после которого противники расходятся с разбитыми носами и поэтической синевой под глазами.
– Еще раз напомнить правила в присутствии секундантов! - сказал Гурий. - Мы вылетаем за купол и поднимаемся высоко над океаном. Боевые искры выпускаются по одной. Заклинание усиленной формы Искрис фронтис форте! В случае промаха все повторяется, и так, пока… пока все не закончится. Число искр не ограничено. Предлагаю проверить мой и ваш кольца.
Ванька кивнул. Пуппер подышал на свой перстень, протер его и, оглядевшись, выбрал цель. Это была часть старой крепостной стены, расположенная метрах в ста от них, там, где роща смыкалась с побережьем. Когда-то во время войн с нежитью здесь был один из внешних бастионов обороны, теперь почти уже разрушенный.
– Искрис фронтис форте! - твердо сказал Пуппер.
Очень яркая зеленая искра с треском оторвалась от его кольца и стремительно скользнула к стене. Послышался грохот. Взметнулась кирпичная пыль. С полдюжины камней были выбиты. В стене образовалась приличная брешь, в которую мог бы протиснуться человек.
– Ничего. Слабовато, но сойдет, - довольно сказал Пуппер, чуть встряхивая пальцами, чтобы остудить перстень. - Теперь ты, Джон Валялька!
Разинув рот, Гуня Гломов уставился на Ваньку.
– Искрис фронтис форте! Даже не просто Искрис фронтис! Ну ты и влип! Это же похлеще базуки! - проговорил он.
Ванька пожал плечами. В отличие от Пуппера он не стал протирать кольцо и прицеливаться, а просто, чуть согнув в локте руку и направив костяшки пальцев на стену, сказал:
– Искрис фронтис форте!
Зеленая искра, довольно яркая, но не такая, как у Пуппера, ударила в стену чуть выше пролома. Хотя глиняная крошка и брызнула, все кирпичи остались на месте. Пуппер удовлетворенно улыбнулся.
– Я недостаточно разозлился, - точно оправдываясь, произнес Ванька. - Ничего. Еще успею.
– Угу! Пропустишь одну такую искру и успеешь, - хмыкнул Гломов, разглядывая оставленную Пуппером брешь.
– Еще не поздно отступить, Джон Валялька! Отдай мне Таню и не смей к ней приближаться! Ну? Клянись! - задиристо сказал Пуппер.
Ванька прищурился.
– Садись на метлу и не потеряй очки! Таню ты не получишь! - отрезал он.
Пуппер сухо кивнул и двинулся было к метле, но остановился. Прун что-то негромко подсказал ему по-английски.
– Он говорит, надо бросить жребий, кто стреляет первым, Секунданты тянут соломинки. Тот, чей секундант вытянет короткую, будет вторым, - перевел Гурий.
Прун нашел две соломинки, обломал у одной конец и, спрятав обе в ладони, протянул Гуне. У простодушного Гломова от ответственности вспотели руки.
– Законус подлостус! - прошептал Прун, незаметно выпуская искру. Ему хотелось дать Гурию лишний шанс.
Гуня долго мялся, сомневался и вытянул, разумеется, короткую. Поняв, что первый выстрел будет делать Пуппер, Прун облегченно вздохнул. Возможно, Гурий не промахнется, и тогда ему, Пруну, не придется отдуваться перед тетями.
– А что делать с телом? В смысле, если кто-то погибнет? - озабоченно спросил Гуня. Ему хотелось понять, как далеко готов зайти Пуппер.
– В океане полно акул. Похороны будут за их счет, - кровожадно сказал Гурий.
Он сел на метлу, чуть ссутулился - той самой особой пружинной сутулостью, которая придает шик драконболистам и жокеям, - и стремительно, рванул ввысь. За ним поспешил Прун. Ванька и Гуня Гломов завели пылесосы и взлетели уже без такого шика. Вскоре четырежды сработавшая Грааль Гардарика подтвердила, что оба дуэлянта и их секунданты покинули Буян.
Шурасик, не пропустивший ни слова, вспахал подбородком прошлогоднюю листву.
– Дуэль! Надо предупредить Сарданапала! Это же смертоубийство! - пробормотал он и, спотыкаясь, метнулся к Тибидохсу.
Циклоп Пельменник дремал у подъемного моста, опершись на секиру. Возле него стояла огромная бутыль самогона, на горлышко которой была надета детская соска. Изредка, не открывая своего бешеного глаза, Пельменник нашаривал бутыль, присасывался и вновь погружался в сладкий утренний сон. Шурасика он даже не заметил.
Едва Шурасик перебежал мост и нырнул в Башню, кто-то цепко поймал его за рукав. Он пугливо оглянулся. Это была Пипа Дурнева.
– Стой, руки за голову! - приказала она. Шурасик остановился. Пробивная и уверенная
Пипа ему нравилась. Мягким и интеллигентным людям часто не хватает зубастости. В Пипе же ее было хоть отбавляй. Она могла не только войти в любую дверь без стука, но и унести дверь с собой в качестве моральной компенсации зато, что ей не сразу открыли.
В то утро Пипа тоже встала рано. Она и Катя Лоткова исполнили свое давнишнее намерение устроить Жоре Жикину хороший пробегунчик. Пипа назначила ему свидание в четыре утра у подъемного моста, а Катя - в четыре пятнадцать на чердаке Большой Башни. Оба свидания, разумеется, были самые важные. Пипа с Катей наобещали Жоре по семь вагонов нежности, одновременно пригрозив рассориться с ним на всю жизнь, если он проспит или попробует не явиться. И вот теперь Жора, высунув язык, разрывался на части и носился туда-сюда, загнанный, как бегун-марафонец. Пятьсот ступенек вниз, пятьсот вверх. Сорвав поцелуй у Пипы, которому бедняга был совсем уже не рад, Жора заплетающимся языком врал про эликсир, который кипит у него в комнате, и тащился обратно к Лотковой, а потом от Лотковой снова к Пипе.
Пипа и Катя Лоткова, вполне вернувшая свою красоту и вместе с тем уверенность в своей неотразимости, отрывались на полную катушку. Отправив Жикина, они перезванивались по зудильнику или, сговорившись, начинали названивать Жоре и сочувственно спрашивать, не выкипел ли его эликсирчик.
Жикин, застрявший где-то на середине гигантской лестницы, мог только хрипеть в зудильник. Ему хотелось раз и навсегда забросить все свидания, поставить на девушках жирный крест и записаться в кружок выпиливания лобзиком. Он где-то когда-то читал, что это спокойное и умиротворяющее занятие отлично сохраняет от потрясений и крайне полезно для психического здоровья.
– У меня для тебя хорошая новость, котик! Мы теперь будем встречаться каждую ночь. Часа в три тебя устроит? - мурлыкала Лоткова.
Жора вздрагивал. Дело в том, что ровно минуту назад ту же фразу, едва ли не слово в слово, он слышал от Пипы. И той тоже почему-то хотелось видеть его ровно в три. 'Ах, девушки, девушки! Как же они предсказуемы!' - самодовольно думал Жора.
Вспомнив о дуэли, которая, возможно, уже началась, Шурасик попытался рвануть к кабинету главы Тибидохса, но юная Дурнева цепко поймала его за задний карман.
– Ну и куда бежит юное дарование? - дурачась,
Спросила она.
– Мне нужен Сарданапал! Отпусти! - потребовал Шурасик.
– А вот и не отпущу! Неужели этот старикашка нравится тебе больше, чем я? - капризно нахмурилась Пипа. Только что у нее мелькнула забавная мысль: задержать Шурасика до возвращения запыхавшегося Жикина и развести того на ревность.
– Не в том дело! Там Валялкина убивают! - крикнул Шурасик.
– Ну и что? Утешься, мальчик! Каждую минуту на земле происходит два убийства, тысяча краж и пять вооруженных ограблений! - зевнула Пипа.
