– И Чума-дель-Торт… - негромко добавила Таня, сжимая в кармане холодный флакон.
Почему же яд никак не согреется? Ее сердце сбилось с ритма, а после застучало как безумное. Ну уж нет, оно не собиралось останавливаться - оно хотело биться долго, очень долго… Таня даже усомнилась: хватит ли у нее силы воли, когда потребуется проглотить яд?
– Ты что-то сказала? - не расслышал Ягун.
– Нет, ничего.
С трудом перебираясь по чудовищному нагромождению камней, Таня и Баб-Ягун приблизились к Дубодаму и остановились у пересохшего рва, сразу за которым начинались стены, сложенные из серых, почти идеальной формы глыб. Глыбы были подогнаны так плотно, что между ними не было даже малейших зазоров. Казалось, Дубодам возник и утвердился в этом мире сразу, моментально, во всем своем давящем монолите.
По четырем углам крепости стояли приземистые, одинаковые до безликости башенки. Они были четырехугольные, а не круглые, как в Тибидохсе. Таня смутно вспомнила, что лопухоиды называют такие башни генуэзскими. Но все равно ее не оставляло ощущение, что перед ней не столько башня, сколько муляж, хотя и очень хорошо выполненный. Нечто пришедшее в магический мир из чужеродного и грозного мира теперь лениво и точно по необходимости маскировало свою истинную сущность.
Стены крепости были одновременно стенами тюрьмы - низкого и плоского каменного строения с желтоватой крышей, которая тускло отливала в лунном свете, словно была покрыта слюдой.
Сколько Таня ни всматривалась в стены и ворота, она так и не смогла увидеть никакой охраны. Ни единого часового, вообще ни одной живой души. Лишь ветер лениво и безрадостно посвистывал в узких бойницах. Если бы Чума-дель-Торт прежде не рассказала Тане о Дубодаме, теперь она была бы сильно удивлю на. Казалось, что Дубодам вообще заброшен.
– Знаешь, мне так тоскливо становится, когда я думаю, что Ванька где-то там, внутри… Как-то не по себе, - сказала Таня.
– Угу, ясное дело! А кому по себе-то?… Уважаемые экскурсанты! Обратите внимание на это тухлое местечко! Справа от вас башня, построенная фиг знает когда, фиг знает кем, фиг знает какого стиля и архитектуры… Слева от вас еще одна башня - абсолютный двойник той, о которой вы узнали так много интересного. Больше тут смотреть нечего. Грузитесь в автобусы и поехали за сувенирами! - затарахтел Ягун.
Таня обернулась к нему и удивленно отпрянула. Там, где должен был быть Ягун, теперь болтался лишь пустой драконбольный комбинезон, забавно подчеркнутый в воздухе одиноко плавающей челкой.
Таня запоздало вспомнила, что не так давно Ягун произнес не столько полезное, столько бестолковое заклинание Линузус очкустус.
– Снимай комбинезон, невидимка! - насмешливо посоветовала ему Таня, направляя на него стеклышко пенсне.
– Ну уж нет! Не буду я голышом бегать, тупость какая! - буркнул пустой комбинезон. - И вообще не смотри на меня сквозь свою лупу Ноя, или как она там называется! Мало ли какие у нее заскоки!
– У пенсне нет заскоков!
– В самом деле? Э, хитренькая какая! Давай лучше я сам на тебя посмотрю!
– Оно не то показывает, что ты думаешь, - сказала Таня.
– А откуда ты знаешь, что я думаю? - напрягся Ягун. - Что ты там видишь, а? Колись!
– Сама не пойму. Что-то яркое. Ты меня ослепляешь! - заметила Таня.
Она в самом деле вместо внука Ягге видела в стеклышко лишь хаос переплетенных цветных линий и пятен. Радостный, переливающийся и одновременно
Бестолковый.
– Яркое? Хе-хе! Да, я такой!… Я не какая-нибудь там Тускляндия Нафанаиловна! - сказал Ягун.
Играющий комментатор был крайне доволен собственной многогранной персоной. Одновременно поняв, что от невидимости ему все равно нет никакого толку, он вновь произнес заклинание и возник перед Таней в прежнем своем виде.
– Дай мне теперь тоже взглянуть!
Ягун решительно протянул руку и отнял стеклышко. Он хотел направить его на Таню, но вместо этого внезапно заинтересовался воротами тюрьмы.
– Блин! - сказал Ягун с содроганием, торопливо возвращая ей осколок пенсне. - Ты это видела? Я просто фонарею!
То, что Таня до сих пор благополучно считала воротами, на деле оказалось огромной полуразложившейся головой титана без нижней челюсти. Висевший же у ворот молоток предстал длинным, с беловатыми пятнами разложения языком мертвеца.
Отводя глаза от ворот, Таня случайно скользнула взглядом по стене и, побледнев, поспешно сжала стеклышко в ладони. По сравнению с тем, что она увидела, полуразложившаяся голова если не совсем блекла, то, во всяком случае, многое теряла.
– На стены лучше не смотри. После этого тебе не захочется в Дубодам, - сказала она, вновь забираясь на контрабас.
Ягун завел пылесос, приглушил обороты двигателя, чтобы он не тарахтел, и они медленно стали подниматься. Все это время Таню не покидало ощущение, что за ними следят, но она заставляла себя не думать об этом. В конце концов, им помогает Чума-дель-Торт, а уже одно это кое-что значит.
Несколько раз зоркий Ягун находил, как ему казалось, вполне подходящие лазейки, предлагал даже протиснуться сквозь бойницу, но Таня хорошо помнила предупреждение Чумы-дель-Торт. Им нужна решетка на одной из башен и только она.
Одну за другой они облетали башни. Сквозь осколок пенсне Таня смотрела на плоские каменные сооружения и видела… видела совсем не то, чем это сразу показалось. В первом случае это был узкий провал колодца, на самом дне которого полыхало пламя. Во втором - мертвый грифон с поломанными крыльями. Третья же башня оказалась темным, почти вросшим в землю существом с раздувшимся громадным телом и провалами глаз, из которых сочилось что-то белое… Это был даже не языческий бог, а нечто иное, бесконечно древнее, грозное и позабытое.
И лишь четвертая башня так и осталась башней, хотя и сильно потеряла в размерах. Именно на ее крыше Таня и обнаружила решетку, рисунком напоминавшую паутину. На решетке, хотя это было заметно только сквозь стеклышко, можно было разглядеть разбившуюся жар-птицу с широко раскинутыми радужными крыльями. Должно быть, именно эта жар-птица, случайно залетевшая на отдаленный остров и встретившая здесь смерть, уничтожила полыханием своих крыльев защитную магию решетки.
– Ягун, давай! - скомандовала Таня и, прошептав Чебурыхнус парашютис, спрыгнула с контрабаса. Чтобы иметь время осмотреться по сторонам, они летели на самом медленном заклинании Пилотус камикадзис.
Играющий комментатор пошатал решетку. Она держалась прочно. Просто руками ее было никак не сорвать, разве что на крыше оказалась бы сладкая парочка - Гуня Гломов с Гробыней, а за решеткой - три ящика пива.
Однако Ягун не растерялся.
– Уважаемые дамы и господа! Перед вами единственный в своем и чужом роде фокусник Ягуни, король замков, властелин цепей, герцог решеток и магистр запоров! Ему и не с такими преградами приходилось иметь дело! Минуту вашего драгоценного внимания!… Ферроновалис!…
Выпустив искру, Ягун потряс решетку. Она, хотя и поменяла цвет, продолжала держаться.
– Терпение, дамы и господа! Как видите, я не мелочен! Вместо бумажной решетка стала платиновой! А теперь вторая часть фокуса! Канцлевариус трансформацию! А вот теперь то, что надо! - самодовольно сказал Ягун, надрывая бумажную решетку.
Протиснувшись внутрь, они оказались на широкой площадке с бойницами. Здесь же начиналась узкая грязная лестница.
– Ничего не поднимай, даже если что-то уронишь! Не оглядывайся! Ничему не удивляйся! Если встретишь де ментов - не применяй искр. Будет только хуже, - предупредила Таня.
– Откуда такие точные сведения? Того не делай, сего не делай! А дышать-то ртом можно или только
