вонь, Таня подошла к столу и стала разглядывать карточки. Играющий комментатор услышал, как она понимающе хмыкнула и понял, что Таня тоже думала о том же самом.
— Так ты считаешь, что Зербаган… — начала она.
Жесткая, пахнущая чешуей ладонь Ягуна зажала ей рот.
— Тшш! Требую фонетической паузы! — прошептал внук Ягге.
Прежде чем Таня и Ванька сообразили, о чем идет речь, Ягун сделал выпад трубой пылесоса, с силой толкнув незапертую дверь. За дверью что-то охнуло.
— Вера… то есть ВерА! у тебя все хорошо? Я тебя нечаянно не ушиб? — нежно спросил Ягун и тотчас пригнулся, спасаясь от двух красных искр, пробивших дверь насквозь примерно на уровне его головы. Искры бестолково заметались по комнате, столкнулись и погасли.
— Хнык-хнык-хнык! Я растроган! Просто как в старые добрые времена, когда за всякой дощатой перегородочкой обнаруживалась подслушивающая Попугаиха! — сказал Ягун, когда взбешенная Верка удалилась.
— Сумашечкин домик какой-то!
Перстень Феофила Гроттера неохотно, словно делая величайшую милость, выбросил искру, сделав Попугаеву неопасной в случае, если любопытство в очередной раз пересилит у нее чувство самосохранения.
— Ты думаешь, все дело в Зербагане..? — вернулась Таня к прерванному разговору.
— Ага… В нем, родимом. Он хочет отнять у нас Буян и загнать школу волшебства в тундру. Или, если не получится, просто убрать с дороги Сарданапала. Все понимают, что при любом другом директоре избавиться от школы будет намного проще, — пояснил Ягун.
— А мне кажется, у Зербагана есть и другая цель. Личная. Иначе зачем бы он рыскал день и ночь по школе и острову, — вдруг сказала Таня.
Ягун заинтересованно прищурился.
— Ну-ка, ну-ка! С этого места, пожалуйста, совсем подробно! Как сказка «Колобок» в пересказе для идиотов!
Таня рассказала Ягуну и Ваньке о странном маге, которого видела на океанском берегу. Она ощущала, что рассказ ее звучит сухо и лишь вчерне передает суть. Сама же, закрывая глаза, она ясно видела страшную фигуру, которая, стоя на песчаной косе, сыпала в океан алые искры. Как же узки и скудны слова! Как мало действительно важного можно ими выразить и передать! «Лучше один раз увидеть, чем сто раз оглохнуть», — как говорил порой Ягун.
— Может, этот маг на берегу и был Зербаган? — предположила она.
— Шут его знает, скорее всего, он и был… Количество придурков такого масштаба ограничено даже на Буяне. Страна должна знать своих уродов! — философски произнес Ягун и вновь принялся перекладывать карточки, к которым теперь добавилась еще одна. Карточка эта содержала лаконичную запись: «Зербаган и океан».
— А причем тут Семь Пней и Колотипесиков? — спросила Таня, разглядывая карточки.
Ягун с сомнением пожевал губами, размышляя, говорить или нет.
— Семь Дыр-то? Очень даже при том… Ну ладно! Как говорится, деньги на бочку, селедку в помойку, тайны на стол! — решился наконец он и рассказал о Семь-Пень-Дыре и наляпах, а заодно о разговоре, подслушанном на Лестнице Атлантов.
О Бейбарсове он упомянул совсем вскользь, почти застенчиво, поскольку эта часть истории была известна ему через Зализину, которую надо чаще проверять, чем доверять.
— Медузия согласилась подсидеть Сарданапала? Не верю, — сказал Ванька.
Он сидел на подоконнике и кормил Тангро мелко нарезанными кусками мяса, которые давал ему пинцетом.
— Я тоже не верю. А если ради школы? — с сомнением протянул Ягун.
— Исключено. Элементарная двухходовка. Первый ход: преподов натравливают друг на друга. Второй: если Медузия сменит Сарданапала, и школа останется без его защиты, с Тибидохсом сделают все, что захотят… Доверять честности Бессмертника все равно что допустить, что взбешенного Гломова можно связать макаронами. Не может быть, чтобы Медузия этого не понимала, — сказала Таня убежденно.
— Но она согласилась. Я сам слышал, — пожимая плечами, сказал Ягун.
Моральному чутью Таньки он доверял больше, чем своему, так как сам, по собственному выражению, хромал на мораль.
— Возможно, Меди хочет выиграть время. Кто я такая, чтобы судить о ее поступках? — спросила Таня.
Ягун потрогал свое оттопыренное ухо.
— Ишь ты… горячее какое… Похоже, меня кто-то сильно ругает… А про Семь-Пень-Дыра ты что думаешь? — спросил он.
— И про Пенька не факт. Он мог связаться с кем угодно. С вампирами, которые печатают фальшивые зеленые мозоли, или с лысегорской братвой, — сказала Таня.
— Угум… — согласился Ягун: — Пенек-то мог. Только скажи мне, пожалуйста, будь такая добренькая: ты, магспирантка почти второго года обучения, пыталась когда-нибудь сделать наляпов?
Таня осторожно кивнула.
— Только один раз. С тобой вместе. Это запрещено.
— Я в курсе. А они у нас говорили? — невинно спросил Ягун.
— Нет, даже не мычали, — отвечала Таня, удивляясь столь раннему склерозу у играющего комментатора.
— Вот и я о том же. А к Дыру подослали отличных наляпов, способных болтать не хуже, чем мы с тобой! Соображаешь, куда я клоню? — прищурившись, сказал Ягун.
— Значит, сотворивший их маг был не ниже пятого уровня. Таких в мире не так и много. Вампиры отпадают, да и лысегорская братва под большим сомнением, — задумчиво сказала Таня.
— Братва скорее бы прислала мертвяка с ятаганом. Он почикал бы Дыра и самоуничтожился, прыгнув в мясорубку.
Неожиданно Ванька закричал и принялся размахивать сумкой, ловя нечто, сумбурно метавшееся в воздухе.
— Куда?! Ловите его!
Незапертое окно распахнулось. Ванька в последний раз взмахнул сумкой и опустил руки.
— Умчался! Ягун, где твой пылесос? — воскликнул он.
В одном звучании слова «пылесос» для внука Ягге было скрыто неведомое миру блаженство. Он вытащил пылесос, привинтил трубу и принялся торопливо заводить его.
— С чего начнем искать? Найти такую мелочь на Буяне будет непросто, — сказал он с предвкушением.
— Его и искать не придется. На драконбольное поле выпустили сыновей Гоярына, и Тангро увидел их сквозь купол. Не надо было оставлять его на подоконнике, — сказал Ванька.
Дав знак Ваньке, чтобы он садился сзади, Ягун газанул. Струя раскаленной русалочьей чешуи ударила в дверь. Таня торопливо схватила с дивана подушку, используя ее как респиратор. Для нее места на пылесосе уже не осталось.
— Я вот что подумал: если он прорвется сквозь защиту — такое начнется! Минут двадцать здорового психоза всей команды обеспечены, — сквозь грохот пылесоса крикнул Ягун.
Пылесос сорвался с места и, вылетев в окно, помчался к полю.
Таня не стала задерживаться в комнате у Ягуна. Она терпеть не могла рыбный запах. Она вышла в коридор и, думая о Зербагане, направилась в Большую Башню, где накануне договорились встретиться выпускники.
Таня опоздала и, как дальновидно (хотя и случайно) опоздавшая, была избавлена от самой большой муки — ожидания. Все были уже в сборе. Расфуфыренная Пипа немедленно полезла к Тане с поцелуями,
