Особенно конкретно отрывался Санта-Клаус, безостановочно выкрикивающий: джингл-белз, джингл-белз!
Вокруг Клауса роились приставучие купидончики, невесть как прорвавшиеся на поле. Арбитры уже несколько раз пытались переловить их, но хитрые амуры всякий раз перелетали поближе к драконам, куда арбитры не решались за ними следовать. К тому же под дождем золотых стрел бедолаги-арбитры в полосатых халатах влюблялись в кого и во что попало, некоторые даже друг в друга. Что-то мелькнуло справа от Тани. Рядом появился Пуппер на метле.
– О, Таня! Я рад, что ты здесь! Мы будем всыпывать полярным духам по седьмой число и показывать им место, где зимовать ваш рак! - сказал он, расплываясь в улыбке.
– Ага, будем 'всыпывать'! - согласилась Таня. - Только не трогай меня, пожалуйста, за колено. Поверь, раки зимуют не там.
Пуппер смутился и убрал руку.
Таня взмахнула смычком, и ее контрабас стрелой помчался вперед - туда, где на противоположном конце поля точкой мелькнул обездвиживающий мяч. Гурий, не отставая, мчался рядом на метле, Какие бы виражи ни делала Таня, Гурий не отставал. Казалось, метла и контрабас состязаются в скорости и маневренности Санта Клаус перестал гнаться за Попугаевой и, остановив оленя, с невольным восхищением уставился на них.
– Во, блин, джингл-белз! - буркнул он.
Грызиана Припятская огрела оператора микрофон - ной стойкой, да так, что тот подскочил на метр.
– Снимай, забубенная твоя башка! Разве ты не видишь: Пуппер и Гроттер вместе! - взвыла она. - Это будет моя лучшая передача! Вот тебе, вот!
– Ай! Я не могу снимать, когда меня колотят! - огрызнулся оператор, прикрывая голову.
– А я не могу тебя не колотить! Все равно запорешь! Лучше я тебя сразу убью, как Смердяков старика Карамазона или Тарас Бульба своего сына! Поворотись-ка, сынку! - с горечью сказала Припятская, метко впечатывая оператору подставкой.
Корреспонденты 'Голоса из гроба', 'Лысегорской правды', 'Лопухоид-таймс' и 'Безлунного магомольца', не сговариваясь, настрочили в записные книжки: 'Пуппер и Гроттер… Гроттер и Пуппер! Пародия, плагиат или любовь до гроба?'
При этом корреспондент 'Лысегорской правды', унылый пожилой ведьмак из близкого окружения Вия, написал пыродийя и плыгиад а корреспондентка 'Безлунного магомольца', некоторое время промучившись в грамматическом усилии, - 'плохгиат'. Издатель календариков с Пуппером захихикал, потирая ладошки, но внезапно взглянул на тележку с календариками, приготовленными для продажи, и испуганно вскочил. Оказалось, что все Пупперы втихую сбежали с календариков и теперь неслись к Тане признаваться ей в любви.
А Таня летела рядом с Пуппером, с легкостью обыгрывая всех полярных духов. Она даже не задумывалась, что делает какие приказы отдает смычку. Казалось, ее тело находится в свободном полете. Его плоское днище из досок Ноева ковчега скользило по воздуху, опираясь о тугие струи холодного ветра. Неяркое зимнее солнце то выглядывало из-за туч выпуклым глазом яичницы, то кокетливо скрывалось за пухлым рыхлым облаком.
Они с Пуппером даже не сговаривались, что им делать, не выбирали общей тактики - это было не нужно. Они понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда, с полудвижения. Насколько зануден и невыносим был Пуппер в магпункте, когда он, сложив на груди ручки, однообразно при в любви или начинал составлять список гостей на помолвку, настолько же хорош он был в воздухе. Таня могла даже не оглядываться на него, и без того она знала, что Пуппер все сделает правильно.
Когда навстречу им попался Вихрило и начал закручиваться, вызывая буран, малютка Гроттер направила свой контрабас правее полярного духа, а Гурий - левее. В результате растерявшийся Вихрило, пытаясь уследить сразу за обоими, столкнулся с Пингвин-ага и оба едва не попа ли в пасть своему же дракону.
Обездвиживающий мяч то мелькал где-то у самого купола, то, начиная летать зигзагами, нырял в тучу. Таня с Гурием переглянулись и разделились. Теперь они ловили мяч, как две гончих, стараясь подстроиться под его хаотические движения. Наконец им это удалось. Гурий Пуппер с налету ударил мяч концом метлы. Мяч от удара изменил направление полета, не вписался в очередной вираж и, отскочив от защитного купола, попал в руки к Тане.
Она прикрепила его к липучке у плеча, и они снова полетели с Гурием бок о бок. Внезапно внизу что-то мелькнуло, послышался рев двигателя, и к ним, точно толстый жужжащий шмель, приблизился Баб- Ягун на пылесосе.
– О, вот и они, мамочка моя бабуся! Звездная пара, наша надежа и опора! Разрешите спросить вас: каковы ваши впечатления от матча? Не желаете ли вы поздравить кого-нибудь из близких с Новым годом? Передать привет знакомым? Могу одолжить рупор! Только сразу предупреждаю, с возвратом! Казенное имущество, извиняюсь, на балансе у школы. Возможно, Поклеп Поклеыч даже вы гравировал где-то инвентарный номерок.
Таня быстро взглянула на Ягуна. Она неплохо его знала и готова была поклясться, что он задирается. Пуппер явно вызывал у него творческий энтузиазм, причем особенного рода. Скорее всего, внук Ягге просто мстил Пупперу за своего друга Ваяьку.
– Ого, Гурий Пуппер делает успехи! - продолжал ехидничать Ягун. Кто бы мог подумать, что его метла - этот удлиненный веник, эта палочка с пучком веток, это повседневное орудие дворника - может развивать такую скорость и иметь такую маневренность? Впрочем, о вкусах не спорят. Лично я встретил однажды старушку-ведьму, которая летала на граблях, - и что же? Это была очень милая и достойная женщина. Гораздо приятнее своей подруги, которая летала в душевой, извиняюсь, кабинке и в соответствующем костюме. Ну так как насчет рупора?
Таня отказалась, однако Гурий почему-то согласился. Возможно, он просто неважно разбирался в нюансах чужого для него языка и не понимал, что над ним смеются.
Пуппер поймал переброшенный ему Ягуном рупор.
– Я хочу сделать официальное заявление! Вы меня хорошо слышите? - спросил он.
Его голос, усиленный магией, разнесся по всему стадиону. Фанаты Пуплера насторожились. Корреспонденты и телевизионщики разом вскинули магофоны и зудильники, чтобы не пропустить ни звука.
– Я ЛЮБЛЮ ТАНЮ И БУДУ ЛЮБИТЬ ЕЕ ВСЕГДА! ЭТО К НЕЙ СБЕЖАЛ ИЗ МАГФОРДА! Я СПЕЦИАЛЬНО УЧИЛ РУССКИЙ ЯЗЫК, ЧТОБЫ РАССКАЗАТЬ ЕЙ, КАК СИЛЬНО Я СКУЧАЮ БЕЗ НЕЕ! - продолжал Пуппер.
Тренер Пуппера схватился за голову. Гореанна, ревниво стиснув зубы, заправила в сглаздамат новый рожок.
Гробыня Склепова едва не свалилась с пылесоса.
Таня с ужасом уставилась на Пуппера. Тот же, не обращая ни на кого внимания и глядя только на нее одну, про должал:
– Я ЛЮБЛЮ ТАНЮ! ТАНЯ, ПРОIIIУ ТЕБЯ, СКАЖИ МНЕ ДА.
Таня почувствовала, как краска залила ее лицо. Ей ужасно протаранить этого упрямого Пуппера и сбросить его с метлы. Одновременно почти помимо своей воли она ощутила к Гурию что-то новое, чего не было прежде. Была ли это любовь или, может, только симпатия - этого малютка Гротгер не могла сказать, особенно теперь, когда мысли ее пугались.
– Может быть, хватит? - с досадой шепнула она Пупперу. - Прекращай этот цирк!
Однако вместо того, чтобы прекратить цирк, Пуппер рванул на груди защитную жилетку:
– Стреляй в грудь Пупперу! Стреляй или скажи да! Ты любишь меня?
– НЕТ!
– А если я забью гол? Если выиграю этот матч, тогда да Тогда ты согласишься? - напирал Пуппер.
– Я сама забью гол! Ты мне не очень-то и нужен! - заявила Таня и, прижавшись грудью к контрабасу, взмахнула смычком. Бросая ей в лицо колючий снег, в ушах у нее выл, свистел, стонал ветер.
