спросил:
– Тебе понравилось?
– Что именно? – уточнил Александр.
– Племя, разумеется.
Александр сделал неопределенное движение плечами.
– Я обо всем договорился с вождем, завтра подкинем им некоторые сувениры и тебя. Поживешь здесь недельку-другую, сколько возможно, до очередного приезда журналистов или этнографов.
– Да? – только и промолвил Александр, так неожиданно это прозвучало.
– Да, Саша. Так надо, и не спрашивай почему, со временем поймешь. Все запоминай, не веди записей: развивай память. Присматривайся к каждой мелочи, может, ты заметишь что-то необходимое в будущем.
– Я же не знаю языка!
– Тем лучше. Тебя не собьет с толку языковая завеса, ты будешь воистину беспристрастным наблюдателем. И знаешь, на что обрати внимание? Я не могу объяснить почему, но есть в их взглядах какая-то безысходность. Может, ты доберешься до причин.
– Теперь понятно? – спросил Курман очень серьезно.
Они были в кабинете одни, уже целый час: за это время ни разу не зазвонил телефон и никто их не потревожил. Александр наслаждался знакомой обстановкой окружающей цивилизации, сегодня он принял горячий душ, впервые за полторы недели, и оделся в чистое. Кроме того, он радовался возможности поговорить, он был лишен этого все дни, проведенные в джунглях. Но то, что рассказывал начальник, его все равно выбило из колеи.
– Мне трудно поверить, что это не фантастика, – наконец признался Александр. – Неужели перемещение во времени возможно?
– Зачем тебе знать всю эту механику, Александр? Это не перемещение как таковое, тем более оно одностороннее. Твое тело не переместится, оно останется здесь. Пропутешествует только, как бы это назвать... Твое отражение, что ли.
– И я окажусь там? Очнусь в чьем-нибудь другом теле?
– Да, мы надеемся на это.
– Вы об этом узнаете?
– Да, мы полагаем, что так. Мы будем отслеживать тебя по нескольким независимым, даже в расовом плане, генетическим цепочкам. Ты будешь наблюдателем, будешь все запоминать, любой этнограф или историк отдал бы лет десять жизни, чтобы оказаться на твоем месте.
– Мне все равно не совсем ясно. Почему тогда не пошлют историка? Скажите, Курман, почему вы выбрали меня?
– Здесь идет целый каскад самых разнообразных причин. Перечислю некоторые, и в произвольном порядке, каждая из них поодиночке не основная, они важны в комплексе. Загибай пальцы. Ты в своей жизни имел немало стрессов и успешно их преодолел, так? Далее: ты одинок, никто не кинется тебя искать и плакать за тобой. Но, кроме этого, ты одиночка по натуре, и нахождение там – один на один против целого мира – не будет для твоей психики смертельным. Ты инвалид, а мы предлагаем тебе новое тело, отказаться будет нелогично. Ты человек, для которого долг – наивысший критерий. Ты имеешь серьезные травмы, но одновременно с этим не получал пулевых ранений. Здесь ввожу пояснение: от вибрации, происходящей при внедрении пули в организм, происходит нарушение генетического кода, а это недопустимо для наших целей. Дальше, мы проследили твое происхождение, насколько возможно, в прошлое, и вот что нам понравилось: твои предки были на редкость предусмотрительными или везучими людьми – никто из них не находился на территории, прямым образом задействованной в Третьей мировой, а это очень важно, думаю, ты понимаешь почему? Стрессовое давление там было настолько сильное, что мы очень опасаемся за прохождение по этому участку. Но мало того: твои прадеды сумели даже не попасть под воздействие основных катаклизмов прошлого века, и это также значимо по тому же поводу. Ну, и есть еще куча специфических причин, исходящих из результатов тестирования, компьютерных анализов психологии, генетики, медицины. Александр, не заставляй меня делать лекцию скучной.
– Так, а потом что? Ведь вы не сможете меня вернуть?
– Нет, не сможем, но мы сможем перекачать полученную тобой информацию, и вот тогда работы историкам прибавится.
– А почему наши работы ведутся в таком секрете?
– Есть множество группировок, которым эти исследования стоят поперек горла, одна официальная церковь чего стоит.
– Нет, но все-таки, почему вы выбрали меня, военного человека? И зачем все это изучение луков и копий?
– Александр, тебе что, неинтересно участвовать в таком деле? Мы учим тебя для того, чтобы ты по возможности дольше там просуществовал и больше запомнил. Мы ведь практически ничего не знаем о том времени, мы не хотим, чтобы все наши старания просто послужили для кого-то или чего-то завтраком, вот в чем дело.
– Что же дальше? – задал риторический вопрос новоиспеченный кандидат на трансвременной перелет.
– Дальше, Саша, тебя ждет обезьяний питомник. Там пробудешь с недельку, ну а потом Африка, правда, несколько южнее тех мест, где ты бывал. В этом регионе у тебя обширная учебно-тренировочная программа.
Его подняли среди ночи. Он проснулся моментально, хотя устал сегодня до жути, нынче он хотел немного отоспаться за всю неделю. Это была славная неделя, такие запоминаются на всю жизнь. Они вели наблюдение за крупными хищниками, давным-давно ему показывали фильмы и водили по зоопаркам, а теперь он видел тигров, леопардов и львов воочию. Люди опасались подходить слишком близко, да и не подпустили бы их эти экзотические создания, вопрос о вымирании которых стоял на повестке дня уже не первое десятилетие, а предусмотрительные частные институты уже давно заготовили большое количество оплодотворенных эмбрионов, каждой твари по паре, ожидая момента в будущем, когда больших хищников окончательно добьют и тогда плодить их искусственным путем станет прибыльно.
– Подъем, Саша! – произнес Паркер. – Вертолет ждет.
– Да уж, слышал. Что-то случилось? – вяло поинтересовался Александр, направляясь в угол автофургона, где находилась раковина.
– Не знаю, просто Курман прислал транспорт. Он доставит нас до Нджамены, а там рейсовым «Боингом» в родные края.
– Рейсовым? – нашел нужным переспросить Александр.
Паркер кивнул.
– Давай, милый, облачайся скорее, – поторопил он и вышел на свежий воздух.
Когда Паркер помогал Александру забираться в летающую машину, взошла полная луна и стало очень светло. Вертолет был шестиместный, скоростной, с счетверенным укороченным винтом и без хвоста, что-то из новых военных разработок для «третьих стран». Александр узнал человека, сидящего рядом с пилотом, это был Шоц, старый приятель, специалист по древним языкам.
– Доброе утро, – сказал он по-русски, поворачиваясь к Александру.
– Привет, – оторопело ответил тот в свою очередь.
– Там, на заднем сиденье, чемоданчик, – пояснил Шоц. – Новая одежда и документы. Пока пристегните ремень, эта «птичка» страшно верткая, а как подскочим, тогда переоденетесь и все тщательно изучите. Вы сможете подняться на борт лайнера самостоятельно?
– Если надо, то попробую, только, конечно, без чемодана.
– Багаж вам не нужен, а на борту будет наш человек, но вы оба сделаете вид, что только что познакомились, говорить с ним будете о защите окружающей среды. Вы теперь, временно, специалист по данной проблеме. Там, в саквояже, журнальчик на соответствующую тему. К концу полета сделаете вид, что души друг в друге не чаете, а в Каире он поможет вам спуститься с трапа. Там вас встретит один старый знакомый.
Шоц тронул пилота-негра за плечо и сказал на французском:
– Поехали.
Негр кивнул, поправил очки-дисплеи, его руки взметнулись над пультом, на плоском антирадарном стекле замигали какие-то символы, и Александра вмяло в кресло, а щеки опустились, наверное, ниже подбородка, и сразу они оказались гораздо выше этой всходящей Луны.
Он материализовался перед Курманом несколько одуревшим, после шестой транзитной пересадки, хотя при перелете Атлантики удалось отлично вздремнуть, тем не менее многократная смена часовых поясов действовала на организм не лучшим образом. Они обменялись приветствиями. Внутри у Александра даже возникло желание обнять этого человека, так много теперь было у них общего с того памятного дня, когда он увидел его в своем любимом, теперь позабытом кресле у окна. Курман был очень усталым.
– Что случилось? – спросил Александр.
– Планы меняются, и коренным образом, – улыбнулся Курман. – Примерно так, как в старом советском анекдоте про ускоренную пятилетку.
– Пятилетку в восемь дней?
– Именно так.
Курман встал и прошелся по комнате, это был не тот известный Александру кабинет, а совсем другое помещение, и располагалось оно совсем в ином месте, это была западная Мексика, здесь Александр еще не бывал.
– Понимаешь, Саша, мы рассчитывали, что впереди у нас годы и годы и мы успеем тебя подготовить досконально, насколько это возможно в подобных неясных обстоятельствах, однако жизнь распоряжается иначе. Мы зажаты ситуацией с нескольких сторон одновременно. Перечислю тебе некоторые, для общего развития. Да, кстати, ты после дороги. Кофе будешь?
– Не беспокойтесь, господин Курман, с этой абракадаброй с часовыми поясами я, кажется, только наужинался на неделю вперед.
– Вольному воля. Так вот: кто-то выдал нас Международному Медицинскому Союзу, сути они не ведают, но пытаются воткнуть к нам комиссию по подозрению в запрещенных исследованиях с генами. Далее, у нас проблемы с финансами, хотя до этого все было в норме. Кроме того, мы имеем еще кучу мелких препятствий своему плану, и не со всеми из них ясно, откуда протянуты ниточки, их дергающие. Одни из них похожи на совпадения, но статистически это выходит за пределы разумного. Некоторые из таких сбоев могут опрокинуть наш вариант развития событий абсолютно. К примеру, вчера упал в Тихий океан гиперзвуковой лайнер со ста пятьюдесятью пассажирами. Все бы ничего, но там находился наш человек, летящий под твоим ложным именем, которым ты пользовался, направляясь в Чад.
– Черт, неужели я такая важная фигура?
– Пока нет, но, я надеюсь, скоро ты станешь предельно ключевой персоной. Между прочим, со всей этой кутерьмой мы даже переехали на новое место жительства, если ты заметил. А в соседнем здании идет монтировка вывезенной аппаратуры, мы очень торопимся.
– Можно начистоту, господин Курман? К чему все-таки вы меня готовите? Вся эта история с машиной времени – правда?
