совершенно незнакомое, не определимое в известных словах. У Леденцова было такое чувство, как будто его мозг — законсервированный завод, и на нём один за другим включаются станки. Эти станки простояли в смазке долго, очень долго — но теперь неведомая сила запустила их, и потоки новеньких блестящих устройств двинулись по конвейеру.
Устройства были разные, функции большинства приходилось угадывать, но на это уже не было сил. В одном был уверен Емельян Павлович — все они безукоризненно настроены, завтра он проснётся и запустит каждое из них, одно за другим.
Через долгое, как ночь, мгновение стала понятна и причина, по которой эти станки так долго не работали, — им мешал дар мастера силы. Тяжёлый боевой “топор”. И дар мастера сглаза. Непрошибаемый, закалённый “отбойник”.
Они исчезли, рассыпались в том последнем страшном ударе. Исчезли. Пропали. Дали силы быть свободным.
Из рассыпающейся реальности послышался голос:
— Спите, Емельян Емельянович. Забудьте все эти сглазы и силы, как страшный сон. Всё это позади. Вам нужно хорошенько выспаться, нас ждёт много работы. Спокойной ночи, дорогой мастер смысла. И с днём рождения.
Когда перестаёшь повелевать судьбой и начинаешь понимать, Что и Как на самом деле происходит в этом мире, остаётся последний вопрос — Зачем? Зачем существуют Мастера смысла? Зачем они тысячи лет стравливают между собой “топоров” и “отбойников”? Зачем манипулируют миллионами жизней? Зачем? Для чего? В чём смысл? И есть ли смысл бороться против мастеров смысла — особенно если ты один из них? Ответы на эти вопросы — в заключительной части трилогии.
