Попытка четвертая
День рождения как вселенский заговор
Я ехала в Москву с ощущением предстоящего праздника. Все было хорошо. Погода хорошая, соседи по купе хорошие, и пили они хорошую водку. А я лежала на верхней полке и читала хорошую книгу. Полная гармония. Соседями по купе были мои коллеги, отстали сразу. Всего пять раз пришлось сказать, что водку я не буду. Знаю я эти штучки, завтра целый день буду бродить как сомнамбула и забивать жвачкой устойчивый запах перегара. Как-то это не по-женски.
С поезда пришлось ехать сразу на ВДНХ и там два часа украшать стенд осенними листочками. Это нашему художнику, после перепоя в поезде, пришла в голову такая гениальная идея. В итоге стенд напоминал закамуфлированный штаб неизвестного противника. Неизвестного – потому что мы перестарались, название тоже завесили листиками. С одной стороны, очень даже удобно. Тот, кто нас ищет с недобрыми замыслами, не найдет, а если с добрыми, то мы ему, так и быть, название сами скажем.
Но тут пришел Петр Александрович и почему-то совершенно не разделил наше веселье. Пришлось название открыть. Но какой ценой! Художник полез исполнять указание дорогого директора лично, свалился со стула, наступил на ногу бесценной Леночке и вылил на себя воду из вазы с цветами. Зато как все сразу оживились! Какой заряд бодрости на всю неделю! Как велик и могуч русский язык!
Пока они между собой разбирались, я просто сбежала. Да ну их всех! Выставка открывается завтра, вот завтра и поработаем.
А сегодня отдыхаем.
Две недели под солнцем, без компьютеров, без хлопот! Что еще нужно человеку, чтобы спокойно встретить старость? Я обленился до того, что не завел ни одного курортного романа. Просто отдыхал. Бродил, когда бродилось, валялся, когда валялось.
В Москву вернулся полный сил и бодрости – и тут же метнулся к компьютеру. А что делать – наркотик!
Почта была по летнему времени не слишком обильная. Все или отдыхали, или знали, что я отдыхаю. От Кати пришло всего одно письмецо, в котором она резонно замечала, что в начале сентября приедет на выставку, там и побеседуем. И неизбежное «целую» в конце письма. Как-то уж очень легко она ими разбрасывается, этими «целую». Но я все равно улыбался. Странная штука электронная почта: оперативная, почти как живой разговор, но дает время обдумать каждое слово, перечитать, если не понравилось – исправить. Идеальный способ общения. Особенно в нашем с Катей случае – редком случае платонической дружбы мужчины и женщины.
Силы и желание жить и работать переполняли меня настолько, что я явился в издательство на день раньше положенного. К моему удивлению и удовольствию, компьютерный отдел не за страх, а за совесть пыхтел над трудноперевариваемой (процесс такой же ужасный, как и слово) книжкой «Шаблоны программирования». Я тут же включился в работу, нашел несколько принципиальных ошибок и в заключение выслушал ехидное замечание одного из младших редакторов о том, что до отпуска я говорил совсем другое.
Жизнь налаживалась. Я даже нашел время, чтобы прямо с работы отправить Кате приглашение, в котором подтверждал готовность видеть ее у себя «в любое время дня». Сначала написал «и ночи», но потом решил, что это слишком фривольно.
К писанине своей вернулся с удовольствием. Поскольку новых идей мне Катя не подкинула, дописывал «Хутора» с твердым намерением никому их больше не показывать. Решил, что это будет учебно-тренировочный роман.
Так и жил: с удовольствием работал, с удовольствием писал, а иногда поглядывал на календарь, невольно подсчитывая дни до начала выставки.
Катя умудрилась оказаться в Москве с некоторым опережением календаря.
– Привет! – заявила мне телефонная трубка. – Это Катя. Ты занят?
Я был занят. Сидел посреди комнаты и размышлял, убирать ли мне эту груду мусора сегодня, если Катя приедет только завтра.
– Мне пару писем отправить. Двадцать минут, и я у тебя.
Но не тут-то было.
– Нет, – сказала Катя, – я уже собралась. Давай лучше я к тебе заскочу, подожду, пока ты отправишь письма, а потом ты что-нибудь придумаешь.
– ОК, – сказал я.
Это была самая быстрая уборка в моей жизни.
Я приехала к Наташке на работу, взяла у нее ключ от квартиры и, для начала, три часа поспала. Потом два часа принимала душ, час сушила волосы, делала маски, красила ногти, короче, использовала все то, что нашла у Наташки в ванной. И часов в шесть вечера, совершенно не готовясь заранее, позвонила Сергею.
– Привет, Сергей! Это Катя.
– Опа! А я думал, ты завтра приезжаешь.
– То есть, ты занят?
– Минут двадцать. Через двадцать минут освобожусь и бегу к тебе. Мне еще пару писем отправить. А ты где?
– У Наташки. Слушай, я уже в дверях стою. Неохота ждать полчаса, давай я к тебе зайду, подожду, пока ты письма отправишь.
– Супер! А ты квартиру помнишь?
– Я помню этаж. Девятнадцатый.
– У тебя поразительная память…
Номер квартиры я повторяла как заклинание всю дорогу до подъезда Сергея. Ну, отвлеклась пару раз… Ну, цифры местами переставила… Какая разница, 164 или 146? Сумма та же… Совершенно не понимаю, чего было так веселиться, когда я позвонила по телефону и спросила номер квартиры…
Когда я приехала на девятнадцатый этаж, Сергей ждал возле лифта. Я гордо проследовала в квартиру, он шел сзади, давясь от смеха.
– Я уже собирался ехать вниз тебя искать.
– А я бы приехала на другом лифте, уткнулась в запертую дверь…
– Вот поэтому и не поехал. Кстати, привет.
Он совершенно по-дружески чмокнул меня в щеку. А дальше? Дальше я собиралась тоже по- дружески ответить, но почему-то в щеку не попала. А дальше? А дальше я была не в состоянии думать. Минут десять (или полчаса) мы целовались, просто не отрываясь друг от друга, потом все-таки оторвались, осознав, что стоим в коридоре, дверь нараспашку, а за спиной тактично кашляет сосед. Ему, видите ли, приспичило попасть домой. Хам!
Знаете, чего я больше всего боялась? Что сейчас Сергей все замнет. Скажет что-то вроде: «Гм, гм… Ну, давай я почту отправлю, и пойдем гулять».
Или начнет спрашивать разрешения. Идиотский вопрос: «Можно я тебя поцелую?»
Ну как я могу ответить «да»?! Как?! Я же приличная девушка, черт меня побери!..
Скажу «нет», он меня послушается, и я буду весь вечер глотать слезы и мучиться неутоленным желанием.
За ту минуту, пока Сергей закрывал дверь и разбирайся с соседом, я просто окаменела от страха. Я хотела продолжения. Очень. Но понимала, что любое слово, любой вопрос, который он мне сейчас задаст, может все испортить. Я не хотела принимать решение. Не хотела, чтобы мне потом могли сказать, что я сама напросилась. Я просто не могла проявлять инициативу, при любом раскладе мне это выйдет боком.
Господи, да что же он так долго молчит! Я уже и так непозволительно затянула паузу. Порядочная девушка давно бы как-то дала понять, что ей не хочется, перевела бы разговор на другую тему, что-нибудь придумала бы… А если мне хочется, то я что, непорядочная?
