– Так что же теперь?
– Вернусь в свою лабораторию и подумаю.
– Не могу ли я сопровождать тебя в Большой Зал Смерти?
– Пожалуйста, если желаешь.
Кубера пошел с Ямой. Пока Яма размышлял, Кубера внимательно рассматривал каталог лент, который Яма вел, когда экспериментировал с первыми зондирующими машинами. Конечно, ленты были бракованные, неполные; одни только Боги Кармы хранили ленты жизнеописания каждого в Небесном Городе. И Кубера это, конечно, знал.
В месте, называемом Кинсет, у реки Ведры, был заново открыт печатный пресс. Эксперименты со сложным водопроводом тоже шли в этом месте. На сцене появились также два очень искусных храмовых художника, а старый стекольщик сделал пару бифокальных очков и начал вытачивать еще. Итак, были указания, что один из городов-государств подвергся возрождению.
Брама решил, что пора выступить против Акселерационизма.
В Небе создался военный отряд, храмы в городах, близких к Кинсету, призывали верующих готовиться к священной войне.
Шива-Разрушитель носил только символ трезубца, потому что его настоящая сила была в огненном жезле, который он носил на боку.
Брама золотого седла и серебряных шпор носил меч, колесо и лук. Новый Рудра носил лук и колчан старого. Бог Мара носил сверкающий плащ, все время меняющий цвет, и никто не мог сказать, какого рода его оружие и на какой колеснице он ехал, поскольку пристальный взгляд на него вызывал головокружение, а все вокруг него меняло формы, кроме его лошадей, из чьих ртов все время капала кровь и дымилась там, где падала.
Из полубогов было набрано пятьдесят, все еще старающихся дисциплинировать блуждающие Атрибуты, мечтающих усилить Аспект и отличиться в бою.
Кришна воевать отказался и ушел в Канибурху играть на свирели.
Кубера нашел его далеко за городом; он лежал на поросшем травой склоне холма и смотрел в звездное небо.
– Добрый вечер.
Он повернул голову и кивнул.
– Как поживаешь, дорогой Кубера?
– Довольно хорошо, Лорд Калкин. А ты?
– Вполне хорошо. Нет ли у тебя сигаретки?
– Никогда не бываю вдалеке от них.
– Спасибо.
– Огонька?
– Да.
– Что это была за джек-птица, которая кружила над Буддой, прежде чем мадам Кали выпустила из него кишки?
– Давай поговорим о более приятных вещах.
– Ты убил слабого Браму, и его заменило могучее существо.
– Да?
– Ты убил сильного Шиву, но его заменила равная сила.
– Жизнь полна перемен.
– Чего ты добивался? Мести?
– Месть – это часть личной иллюзии. Может ли человек убить то, что не жило и не умирало по- настоящему, а существует лишь в отражении Абсолюта?
– Ты проделал чертовски хорошую работу, даже если это всего лишь переустройство.
– Спасибо.
– Но зачем ты это сделал? И я предпочел бы пространный ответ.
– Я намеревался смахнуть всю иерархию Неба. Но похоже, что это должно идти по пути всех добрых намерений.
– Расскажи, зачем ты это сделал.
– Если ты расскажешь, как ты меня обнаружил…
– Вполне честно. Так говори, зачем?
– Я решил, что человечество лучше будет жить без богов. Если бы я ликвидировал их всех, люди могли бы снова придумать консервные ножи и открывать банки, не боясь гнева Неба. Мы уже достаточно попирали ногами этих бедняг. Я хочу дать им шанс к освобождению, чтобы они создавали то, что хотят.
– Только для своей жизни, своей жизни.
– Иногда, да. А иной раз и нет. Как и боги.
– Ты, вероятно, последний Акселерационист в мире, Сэм. Но никто бы не подумал, что ты также и самый беспощадный.
– Как ты нашел меня?
– Мне пришло в голову, что в числе подозреваемых должен бы находиться Сэм, если бы не тот факт, что он умер.
– А я предполагал, что это достаточно надежная защита от обнаружения.
– Вот я и спросил себя, нет ли какого-нибудь средства, с помощью которого Сэм мог бы избежать смерти. Я ничего не мог придумать, кроме обмена телами. Тогда я спросил себя, кто брал себе новое тело в день смерти Сэма? Только Лорд Муруган. Правда, получалось не совсем логично, поскольку он сделал это после смерти Сэма, а не до нее. Я как-то упустил это. Ты – Муруган – был среди тридцати семи подозреваемых, прошел психозонд и был признан Лордом Ямой невиновным. Казалось, что я действительно шел по ложному следу… пока не подумал об очень простой вещи – проверить запись. Сам Яма мог бы сбить психозонд, так почему бы не сделать этого кому-то другому? Я вспомнил, что Атрибут Калкина включал в себя контроль над молниями и электромагнитным феноменом. Он мог попортить машину своим мозгом таким образом, что она не заметила ущерба. Значит, надо было учитывать не то, что читала машина, а как она это читала. Как нет двух одинаковых отпечатков ладони или пальцев, так нет и мозговых записей одного и того же рисунка. Но при переходе из одного тела в другое сохраняется та же самая мыслематрица, хотя она и включается в другой мозг.
Каковы бы ни были мысли, проходящие через мозг, запись самих мысленных рисунков всегда уникальна. Я сравнил твою запись и запись Муругана, которую нашел в лаборатории Ямы. Они не были подобны. Я не знаю, как ты выполнил обмен телами, но я узнал тебя.
– Очень мудро, Кубера. Кто еще знаком с этими удивительными рассуждениями?
– Пока никто. Боюсь, что Яма скоро дознается. Он всегда решает проблемы.
– Почему ты поставил под угрозу свою жизнь, отыскивая меня?
– Человек, достигший нашего, моего возраста, обычно становится рассудительным. Я знал, что ты, по крайней мере, выслушаешь меня, прежде чем ударить. И знаю также, что, поскольку я хочу сказать хорошее, мне вреда не будет.
– Что ты предлагаешь?
– Я достаточно симпатизирую тому, что ты сделал, чтобы помочь тебе бежать с Неба.
– Спасибо, но не надо.
– Ты хочешь выиграть в этом состязании, или нет?
– Хочу, но я сделаю это своими методами.
– Как?
