— Он говорил, что моя жизнь в опасности.
— В какой опасности?
— Я не совсем понял. — Не дурачьте меня. — Я говорю серьезно. Он непонятно выражался.
Дженнингс отодвинулся и посмотрел на Торна с недоверием.
— Это было что-то из Библии, — добавил Торн. — Какие-то стихи. Я не помню их. Я подумал, что он ненормальный. Я не помню стихи и не мог их понять!
Дженнингс скептически посмотрел на него.
— Думаю, вам стоит довериться мне, — сказал Дженнингс.
— Вы говорили, что у вас есть еще кое-что.
— Но я еще не все от вас услышал.
— Мне больше нечего сказать.
Дженнингс кивнул, показав, что этого хватит, и вернулся к бумагам на столе. Включив лампочку без плафона, подвешенную над столом, он нашел газетную вырезку и протянул ее Торну.
— Это из журнала «Астролоджерс Монтли». Заметка астролога о необычном явлении. Комета, которая превратилась в сияющую звезду. Как звезда Бетельгейзе две тысячи лет тому назад.
Вытирая пот со лба, Торн изучал заметку.
— Только ЭТО произошло над ДРУГИМ полушарием, — продолжал Дженнингс. — В Европе. Четыре с небольшим года тому назад. Точнее, шестого июня. Это число вам что-нибудь говорит?
— Да, — прохрипел Торн.
— Тогда вы узнаете вторую вырезку, — ответил Дженнингс, поднимая еще одну бумажку со стола, — с последней страницы римской газеты.
Торн взял заметку и сразу же вспомнил ее. Точно такая же хранилась у Катерины в записной книжке.
— Это сообщение о рождении вашего сына. Это ТОЖЕ произошло шестого июня, четыре года назад. Я бы сказал, что это совпадение. А вы?
У Торна тряслись руки, бумажка дрожала так, что он с трудом мог прочитать ее.
— Ваш сын родился в шесть часов утра?
Торн повернулся к нему, в его глазах светилась невыносимая боль.
— Я хочу выяснить, что это за знак на ноге у священника. Три шестерки. Я думаю, он как-то связан с вашим сыном. Шестой месяц, шестой день…
— МОЙ сын УМЕР! — выпалил Торн. — МОЙ сын УМЕР. Я не знаю, кого я воспитываю.
Он закрыл лицо руками, отвернулся и тяжело задышал. Дженнингс не сводил с него глаз.
— Если вы не против, — тихо произнес он, — я мог бы помочь выяснить это.
— Нет, — простонал Торн. — Это мое дело.
— Здесь вы ошибаетесь, сэр. Теперь это и МОЕ дело.
Торн повернулся к нему, и их глаза встретились. Дженнингс медленно прошел в темную комнату и вернулся оттуда с фотографией. Он протянул ее Торну.
— В углу каморки у священника было небольшое зеркало, — с трудом выговорил Дженнингс. — Случайно в нем отразился я сам, когда делал фотографии. Довольно необычный эффект, вы не находите?
Он придвинул лампочку поближе, чтобы было виднее. На фотографии Торн увидел небольшое зеркало в дальнем углу комнаты, где жил Тассоне. В зеркале отражался Дженнингс с поднятым к лицу фотоаппаратом. Ничего необычного в том, что фотограф поймал свое изображение, не было. Но на этом снимке явно чего-то не хватало.
У Дженнингса не было шеи.
Его голова была отделена от туловища темным пятном, похожим на дымку…
Глава 10
После того как стало известно о несчастье с Катериной, Торну легко было объяснить свое отсутствие в офисе в течение нескольких дней. Он сказал, что поедет в Рим за травматологом, хотя на самом деле цель поездки была иной. Дженнингс убедил его, что начинать надо с самого начала, то есть поехать в тот самый госпиталь, где родился Дэмьен. И там они начнут по крохам восстанавливать истину.
Все было устроено быстро и без лишнего шума. Торн нанял частный самолет, чтобы выехать из Лондона, не привлекая внимания публики. За несколько часов до отлета Дженнингс подобрал кое-какой материал для исследования: несколько вариантов Библии, три книги по оккультным наукам. Торн вернулся в Пирфорд, чтобы собрать вещи и захватить большую шляпу, которая делала его неузнаваемым.
В Пирфорде было необычайно тихо, машины стояли в гараже в таком виде, будто на них больше никто не собирался ездить. Гортоны отсутствовали.
— Они оба уехали, — пояснила миссис Бэйлок, когда он вошел в кухню.
Женщина стояла у раковины и резала овощи, точно так же, как это делала раньше миссис Гортон.
— Как уехали? — спросил Торн.
— Совсем. Собрались и уехали. Они оставили адрес, чтобы вы могли переслать туда зарплату за последний месяц.
Торн был поражен.
— Они не объяснили причину? — спросил он.
— Это неважно, сэр. Я сама справлюсь.
— Они должны были объяснить…
— Мне, во всяком случае, они ничего не сказали. Хотя они вообще со мной мало разговаривали. Мистер Гортон настаивал на отъезде. Мне показалось, что миссис Гортон хотела остаться.
Торн обеспокоенно посмотрел на миссис Бэйлок. Ему было страшно оставлять ее с Дэмьеном. Но другого выхода не было. Он должен был срочно уехать.
— Вы здесь справитесь одна, если я уеду на несколько дней?
— Думаю, что да, сэр. Продуктов нам хватит на несколько недель, а мальчику не помешает тишина в доме.
Торн кивнул и хотел выйти, но вдруг остановился:
— Миссис Бэйлок…
— Сэр?
— Та собака.
— Да, я знаю. К концу дня ее уже не будет.
— Почему она до сих пор здесь?
— Мы отвели ее в лес и там отпустили, но она сама нашла дорогу обратно. Она сидела на улице вчера после… После несчастья, а мальчик был так потрясен и попросил, чтобы собака осталась с ним в комнате. Я сказала Дэмьену, что вам это не понравится, но при таких обстоятельствах я подумала…
— Я хочу, чтобы ее здесь не было.
— Я сегодня же позвоню, сэр, чтобы ее забрали.
Торн повернулся к выходу.
— Мистер Торн?..
— Да?
— Как ваша жена?
— Поправляется.
— Пока вас не будет, можно с мальчиком навестить ее?
Торн задумался, наблюдая за женщиной, вытиравшей руки кухонным полотенцем. Она была настоящим олицетворением домохозяйки, и он удивился, отчего так не любит ее.
— Лучше не стоит. Я сам с ним схожу, когда вернусь.
