вас только язык поворачивается!
— Э-э, — протянул с тоскою Шмельков. — Не скажите, Анна Константиновна. Вот весной в поселке у архитекторов… Вроде интеллигентные люди. А как стали наследство делить… не поверите. Аж перестрелку устроили. Зять и теща.
— Как перестрелку? — охнула Анна Константиновна.
— Обыкновенно, — вздохнул капитан Шмельков. — Зять в тещу, значит, из пистолета. А она — из его же личного охотничьего ружья. И все из-за дачи. А у них участки-то по сравнению с вашими — тьфу. И домишко нехлипкий. А вы говорите, как язык поворачивается.
— Н-да-а, — только и смогла вымолвить бабушка Див и Маши.
— А у Положенцева, между прочим, недвижимость серьезная, — продолжал объяснять Алексей Борисович. — Иные родственники из-за такой дачи друг друга каким-нибудь цианистым калием перетравят.
— Алексей Борисович! Ну вас, ей-богу! — воскликнула Анна Константиновна.
— Безо всяких ей-богу, — откликнулся капитал Шмельков. — Вы знаете, сколько ваши участки стоят, да еще вместе с домом и всеми удобствами?
— Много, — сказала Анна Константиновна.
— Вот видите, — с каким-то даже укором проговорил капитан. — А Павел Потапович мне вчера сообщил, что Положенцева в Москве на Тверской шестикомнатная академическая квартира.
— Квартира у него и правда хорошая, — подтвердила Анна Константиновна.
— Вот вы и посчитайте, какое в сумме выходит наследство и кому это выгодно, — словно подвел итог капитан.
Анна Константиновна отвечать не торопилась. Алексей Борисович тоже молчал. Димка замер по ту сторону двери. Он чувствовал, что это только вступление и вот-вот начнется что-то очень интересное. А главное, мальчика продолжал волновать вопрос, дошла ли до Алексея Борисовича их анонимка?
— Ты что тут делаешь? — вдруг раздалось за спиной у Димки.
От неожиданности он вздрогнул и больно стукнулся о дверной косяк.
— Ты бы еще дверь сломал, Терминатор, — прыснула Маша.
Димка приложил палец к губам. Но было поздно. Услыхав шум, Анна Константиновна быстро подошла к двери и резким жестом распахнула ее.
— Вы что это тут за возню устроили? — осведомилась бабушка. — Если проснулись, идите завтракать. Все уже на столе. А нам не мешайте, — обернулась она на капитана Шмелькова. — У нас очень серьезный разговор,
— Да, очень серьезный, — меланхолично подтвердил Алексей Борисович.
Анна Константиновна плотно прикрыла дверь.
— Все, между прочим, из-за тебя, — прошипел сестре Димка. — Подкралась тут, толкается. А теперь больше ничего не подслушаешь.
— Откуда мне знать, что тут делается? — почувствовала себя виноватой Маша.
— Нечего в ванной сидеть не вовремя, — огрызнулся Димка. — Вот что, — сообразил он. — Ты дуй на кухню и греми там как следует, будто мы завтракаем. А я тут останусь и послушаю.
Маша покорно ретировалась в кухню. Мгновенье спустя до Димки донесся старательный стук ложки о тарелку.
— Порядок, — пробормотал мальчик. — Теперь бабушка не догадается.
И, прижав ухо к двери, он снова принялся слушать.
— В общем, теперь, надеюсь, вы понимаете, — говорил в гостиной Шмельков, — что у ближайших родственников Положенцева свой интерес имеется.
— Ах, какие у него там ближайшие родственники! — отвечала со вздохом бабушка близнецов. — Жена три года назад скончалась. Брат и сестра Альберта Поликарповича, тоже уже много лет отошли в мир иной. Чудесные, между прочим, были люди.
«Ну, началось, — с крайним неудовольствием отметил про себя Димка. — Если Шмельков ее не остановит, она заведется на час или на два со своими воспоминаниями. А дело, между прочим, не ждет».
— Анна Константиновна, — словно бы вняв Димкиной безмолвной мольбе, перебил Шмельков. — Покойные родственники потерпевшего нас в данном случае не интересуют. Давайте-ка мы с вами лучше остановимся на тех, которые могут реально претендовать на наследство.
— Значит, на двоих, — ответила пожилая ученая дама.
— Так точно, — подтвердил капитан. — Положенцев Борис Альбертович, который является сыном и проживает в настоящее время в Соединенных Штатах. И Положенцев Сергей Константинович, являющийся племянником и проживающий в городе Москве. Вот я и хочу узнать, Анна Константиновна, — деликатно кашлянув, продолжал Шмельков, — вы случайно не знаете, оставлял Альберт Поликарпович какое-либо завещание? И не могло ли оно привести к конфликтам?
— К конфликтам? — не поняла бабушка Димы и Маши.
— Ну, Положенцев мог, например, отписать все движимое и недвижимое имущество одному племяннику, — пустился в пространные объяснения Шмельков. — И тогда сын вроде бы оставался ни с чем. Вот и войдите, Анна Константиновна, в его положение,
— Ну, предположим, вошла! — повысила от возмущения голос пожилая ученая дама. — Что же я, по-вашему, буду из-за какого-то там имущества отца родного похищать или, не дай бог, убивать?
— Вы-то, конечно, не будете, — торопливо проговорил Алексей Борисович, — а вот другие… К примеру, еще один случай у архитекторов был…
— Оставьте в покое своих архитекторов! — перебила
Анна Константиновна; — Я вижу, что это вообще не дачный поселок, а какое-то бандитское гнездо.
— Ныне такие гнезда стали у нас почти нормой жизни, — вздохнул Алексей Борисович. — Но дело не в этом. Давайте-ка с вами вернемся к вопросу о завещании.
Димка, затаив дыхание, стал слушать еще внимательней. Тут Маша, совершенно некстати прекратив греметь ложкой о тарелку, подошла к брату:
— Ну что?
— Сказано тебе греметь, вот и греми, — рассвирепел тот. — И не мешай слушать.
Маша покорно удалилась на кухню. Анна Константиновна тем временем принялась объяснять Шмелькову;
— Видите ли, Алексей Борисович, завещание Положенцев действительно составлял. И даже приходил ко мне советоваться. Но я так и не поняла, кому и что он в результате оставил. — Как это не поняли? — переспросил капитан Шмельков.
— Положенцев все время колебался, как поступить справедливей и лучше, — продолжала Анна Константиновна. — Логикой он руководствовался примерно такой. «Борис, — говорил мне Альберт Поликарпович, — мой родной и любимый сын. Но он в Америке хорошо обеспечен. А вот племянник живет в стесненных обстоятельствах. И заботится обо мне как о малом ребенке». В общем, Альберт Поликарпович сперва отписал квартиру и дачу Сергею. Затем подумал, что сын может вернуться на родину, и в новом завещании оставил Сергею дачу, а Борису городскую квартиру. А еще через несколько месяцев начал советоваться со мной, не будет ли более справедливо оставить сыну и племяннику по половине дачи и половине квартиры.
— Ну и что вы посоветовали? — заинтересовался
Шмельков.
— Признаюсь, мне ужасно надоела эта история, — ответила Анна Константиновна. — В общем, я сказала Альберту Поликарповичу, что он должен сам для себя все решать.
— Вот это жаль, — вздохнул капитан Шмельков. — Выходит, окончательный текст завещания покрыт мраком неизвестности. Слушайте, Анна Константиновна, а вы бы не согласились поискать на даче у Положенцева? И ключики у вас вроде имеются…
— Что поискать? — переспросила бабушка Димы Маши.
— Естественно, завещание, — внес ясность Алексей Борисович. — Мне, видите ли, там по всей даче
