могу даже предположить, как он мне аукнется. Все, забудь о вспыльчивых девицах, распускающих руки – раз уж ты сильнее, то будь великодушен. Учись прощать. Ну, или сделай вид, что простил…
К полудню возлюбленная принца покинула скромное поместье Гизариуса – должно быть, придворные дела воззвали к совести. Хотя, откуда у нее совесть? Не положено фрейлинам знать о таких тонких материях, им бы в шелках-кружевах-духах научиться разбираться, да на лютне бренчать – большего от лупоглазой, как кукла, красотки и не требуется. Нет, во дворцах Западного Шема мне не найти свою единственную любовь… Да и не рвусь я в эти самые дворцы. Что там интересного? Холеные лица, показное благородство, паутина интриг и стилеты злых языков, готовые ударить в спину всякий раз, когда ты хочешь открыть кому-нибудь свое сердце…
Нет, я не утверждаю, что девушка, пытавшаяся унизить меня, является типичной обитательницей Двора, но и таких там достаточно. Вспыльчивых и недальновидных. Впрочем, с этой милашкой все не так просто, как бы того хотелось ленивому разуму. Почему она впала в бешенство? Один мой вид не мог вызвать столь бурную реакцию… Если дама часто бывает при дворе, она должна до тошноты насмотреться на клейменых преступников и перестать реагировать на работу палача, или, по крайне мере, уметь держать свои чувства при себе. А эту… понесло. Почему? Мой взгляд прыгал с одной вышитой дорожки на другую, а мысли настойчиво, как подземный родник, долбили Скалу Сомнения, выросшую на их пути…
Почему она напала на меня? Почему попыталась смять и уничтожить первым же натиском? Почему гнала прочь? Испугалась? О нет, в темных глазах не было и тени страха! Даже страха за своего возлюбленного… Стоп! А что же в них было? Растерянность. Недоумение. Болезненная ярость. Обида. Странный набор чувств, не правда ли? Она словно боролась сама с собой: мечтала оказаться на другом конце мира и, в то же время, сгорала от желания прикоснуться ко мне… Магия? Но Мантия молчала, только чуть шевельнулась, когда мои пальцы пробежали по нежной коже… Прикоснуться… Она хотела прикоснуться… Прикоснуться, чтобы… Что? В ее глазах была и некая обреченность, свойственная человеку, знающему, что в следующий момент он может исчезнуть, но не меняющему свое решение… Неужели эта девица из рода Видящих Истину? Это будет проблемой… Нет, линия не может быть чистой – это я бы заметил – но иногда достаточно и малой толики древнего наследия… Возможно, она сама не понимает, что именно почувствовала, и не поймет никогда, но… Она хотела войти в мою Мантию. Чтобы погибнуть, потому что для Видящей я смертельно опасен. Но почему девица неосознанно стремилась умереть? Она должна быть совершенно довольна своей жизнью, и недуг возлюбленного – еще не повод навсегда оставить его в одиночестве. Значит ли это, что она тяготится наложенным заклятием, не зная о его существовании? Или она чувствует за собой иную вину? Вину, которая может быть искуплена чем-то вроде смерти?…
Я отложил рубашку, воткнул нож в изголовье кровати и вытянулся во весь рост на расправленном одеяле, расслабляя ноющее тело.
Тот, кто зачаровал девицу, приложил все усилия не только, чтобы скрыть свою работу, но и наделил «уздечку» совершенно несвойственной ей особенностью – способностью ощутить угрозу и принять меры по ликвидации оной… Или это были другие чары? Нет, скорее внешний слой… Что ж, дорогуша, выходит, я зря тебя раззадорил? Ты атаковала, потому что лучшая защита – это нападение, а висящему на тебе заклятию просто необходимо было защититься… Фрэлл, и угораздило же меня столкнуться с Видящей! А что я буду делать при следующей встрече?
«Следующая встреча пройдет иначе…»
Почему ты так уверена?
«Ты правильно оценил противника, и когда вы встретитесь снова, я подниму Щиты…»
Щиты… Ты могла меня «укрыть»?!
«Разумеется… Мне легко это сделать…»
Почему же сегодня Щитов не было?
«Потому что ты должен учиться…»
Учиться?! Я мог совершить непоправимую ошибку!
«Для нее, не для тебя…»
Бессердечная тварь! Тебе не жаль никого – ни людей, которые проходят рядом со мной, ни меня самого!
«Разве я должна тебе помогать?…»
А что ты должна делать?
«Ничего…»
Как это?! Я оторопел.
«Я существую вместе с тобой, но и вне тебя – тоже… Мне все равно, умрешь ты или будешь жить…»
Вот как ты заговорила?! Я запомню!…
Звонкий щелчок сошедшихся вместе Пластов подсказал мне, что Мантия уснула. Или сделала вид, что уснула. Ну и фрэлл с ней… Нашла, чем испугать… Я тер зудящие виски до тех пор, пока кожа на них не начала гореть. Если каждый разговор с Мантией будет так меня изматывать, пусть лучше она спит беспробудным сном!…
Обедать вашего покорного слугу никто не звал – я сам спустился вниз, предварительно выждав, пока квартиранты Гизариуса разбредутся по своим покоям, и застал в кухне усталого доктора, наблюдающего за кипящим в глиняном горшке очередным травяным отваром.
Гизариус скосил взгляд в мою сторону и пробормотал что-то нелицеприятное. Я сделал вид, что ничего не заметил. С минуту мы пялились друг на друга, ожидая, кто первым нарушит неловкое молчание. Мои нервы оказались крепче.
– Смотрю я на тебя, и никак не могу понять: то ли ты и вправду дурак, то ли очень убедительно притворяешься, – в голосе доктора слышалось разочарование.
– А что Вас больше устроит? – равнодушно поинтересовался я.
– Меня больше всего устраивает, когда ты спишь лицом к стене, – доктор был на грани взрыва. – И я с большим удовольствием снова напоил бы тебя снотворным!
– О, совсем забыл! – нужно было сказать Гизариусу про сон и проблемы, с ним связанные. – Мне подолгу спать нельзя.
– Это еще почему? – он нахмурился.
– Видите ли… – как можно рассказать все, не упомянув ни о чем? Вот задачка… – Если я буду часто принимать снотворное в больших количества, то в один прекрасный день могу не проснуться.
– И почему этот день будет прекрасным? – съехидничал доктор.
– Вы же мечтаете меня усыпить, не так ли? – за что боролся, на то и напоролся! Ну как, нравится?
Гизариус вздохнул:
– Нет, ты, определенно, беглый королевский шут, других версий у меня нет.
– Почему сразу – шут? – обиделся я.
– Потому что вечно шутишь, но твои шутки по большей части – очень злые и острые вещички.
– Я всегда стараюсь говорить серьезно, – я продолжал дуться.
– Угу, – буркнул доктор. – Всегда стараешься, но получается это у тебя так редко, что никто не замечает…
– Может быть, оставим в покое мою грешную душу? – предложил я, роясь в остатках обеденной трапезы. – Давайте лучше поговорим о персонах, более интересных, чем я.
– И о ком же, позволь узнать?
– Например, о девице, которая все утро стонала под принцем, – ответил я, щедро намазывая кусок хлеба паштетом из птичьей печени.
Доктор снял горшок с огня и сел за стол напротив меня.
