Но гадать – нет времени. Я бросаю Знак под ноги оборотням. Металлическая пластинка жалобно звякает, несколько раз подпрыгивая на тесаных бревнах.
Молодой самец гневно раздувает ноздри:
– Неужели столь невзрачный человек мог победить Охотницу в честном поединке? Наверняка, ты нанес подлый удар!
– Не тебе указывать мне, что подло, а что – благородно, – усмехаюсь, показывая зубы. Хочешь сразиться со мной? Только не надорвись! – Я поступил так, как счел нужным.
– Не слишком ли ты дерзок – в твоем-то положении? – Как мне не нравится подобное самодовольство! Он искренне уверен в собственном превосходстве? Если так, то очень жаль, но сегодня шадд'ар19 узнает, что не стоит дергать за хвост спящего дракона…
– Дерзок? Я пришел по собственной воле, приняв любезное приглашение шадд'а-рафа. Разговаривать с кем-либо иным мне не обязательно.
– Ты скажешь все, что я захочу услышать!
– Почему? – Слегка расширяю зрачки.
– Вы, люди, очень переживаете за судьбу себе подобных, не правда ли? – Он старается говорить вкрадчиво, но только выглядит смешным.
– И что же из этого следует?
Он передернул плечами, и на другой стороне моста появился Мэтт в сопровождении еще двух кошек. Выглядел маг несколько жалко, и я вполне могу понять, почему: опять прошляпил нападение. Всыпать бы ему по пятое число… А что, и всыплю! Когда выберемся из этой ловушки…
Я устало облокотился о перила и зевнул:
– Право, эта ситуация начинает утомлять… К какому решению ты пытаешься меня склонить?
– Я всего лишь хочу, чтобы ты понял: не стоит дерзить и отпираться, – он довольно растянул губы в подобии улыбки.
– Не вижу, почему я должен подчиниться твоим требованиям.
– Одно мое слово, и этому человеку будет… очень больно.
– И?
– Тебя не заботит его участь?
– Нисколько, – я говорю чистую правду: мне нужны книги, а не этот белобрысый недоучка, уже второй раз втравляющий меня в неприятности.
Шадд'ар несколько удивлен. Я бы даже сказал, что он растерян. Впрочем, сам виноват: если уж взял в руки скользкие иглы шантажа, будь осторожен – вполне возможно, что у твоего противника кожа толще, чем кажется…
– Странно… Мне известно, что человек, когда спасает жизнь другого человека, чувствует себя ответственным за него…
– А с чего ты взял, что я – человек?
Он хмурится, пытаясь осознать услышанное и заглянуть внутрь вашего покорного слуги. Бесполезно. Возможно, кое-какие ощущения ему доступны, но котенок не понимает, что именно чувствует. Тут я помочь не могу: пока не испытаешь наяву то, о чем тебе долго и упорно рассказывали, не поймешь.
– Позволь этому человеку продолжить его путь, и, так и быть, я отвечу на несколько ТВОИХ вопросов, – мне немного жаль попавшего в тупик шадд'ара, и я стараюсь сгладить хотя бы один острый угол. Но мое снисхождение мгновенно воспринимается, как признание слабости:
– Значит, тебе все-таки небезразлична его судьба?
– Я уже отвечал на этот вопрос, если припоминаешь… Сей человек не причастен к смерти вашей сестры. Или ты хочешь заставить страдать невиновного?
– Его тело хранит след удара! Он вступил в поединок с Охотницей!
– Я бы назвал это избиением… – ухмыляюсь, вспоминая подробности.
– Возможно, и он повинен в ее гибели!
– В своей гибели она виновата сама! – Отрезал я. – Никто не вынуждал ее принимать бой! Никто не мешал ей отступить!
– Почему она должна была отступать? Перед кем? Перед жалкими людьми?
– Что может знать о людях котенок, только-только расставшийся с молочными зубами? – Я вовсе не хотел его обидеть, но не рассчитал силу слов: парень бледнеет и из человеческого (пока) горла доносится глухой рык. Мои виски начинает сдавливать предчувствие смещения Пластов.
О, да он сейчас «обернется»!
«Именно так…»
И что мне делать?
«А зачем что-то делать вообще?…»
Но…
«Все будет сделано за тебя – только не промахнись, нанося удар…»
Я не хочу его убивать.
«А вот он – не против того, чтобы убить тебя…»
Вижу. Послушай, а если…
«Вся – внимание…»
Я ведь свободно могу перевести его из одного облика в другой, да?
«При условии, что его агрессия направлена на тебя…»
Ну, агрессии – хоть отбавляй! Так почему бы…
«Интересная мысль…»
Ты… уже поняла, что я хочу проделать?
«Это будет забавно… Есть только одно неудобство…»
Какое же?
«Чтобы контролировать процесс, тебе нужно стать его частью…»
Что ты имеешь в виду?
«Ты будешь чувствовать все то, что чувствует он…»
И в чем проблема?
«Это… не очень-то приятно…»
Для Низшего оборотня – наверняка. А что касается меня…
«Поверь, тебе тоже будет нехорошо…»
Ничего, переживу. Я не хочу калечить этого парня – просто нужно преподать маленький урок, который научит его в дальнейшем уважительно относиться к старшим.
«Как знаешь…»
Перепалка с Мантией длилась всего несколько мгновений – ровно столько, сколько заняло «обращение» шадды. Подушечки сильных лап оторвались от бревенчатого настила моста – длинное тело упруго взмыло вверх и вперед, направляясь в мою сторону… И на долю секунды замерло в воздухе, чтобы рухнуть мне под ноги комком боли. Когтистые пальцы Мантии вонзились в поле магии, окружающее оборотня, и заиграли отчаянно дикую мелодию, используя потоки Силы вместо струн. Шадд'ар оказался заперт между Пластами: ни на Той стороне, ни на Этой. Очертания тела плавились и текли, снова и снова пытаясь принять хоть какую-нибудь форму, но я не позволял ожившей плоти застыть в одном из двух Обликов. Кстати, это было не слишком нетерпимо: физической боли почти не чувствовалось – так, мелкие брызги. Зато, что касается душевного равновесия… Оно забилось в корчах.
Я не хотел мучить парня – сам напросился. Но, видя и почти ощущая его страдания, ваш покорный слуга страдал не меньше. Пусть, и от своей собственной боли. Лукавая Мантия снова не сказала главного: в прерванном «обращении» страшна именно Незавершенность. Недоделанность. Ты перестал быть кем-то одним, но… Ты не смог стать и кем-то другим. Ты – ничто. Заготовка. Кусок мрамора, которого никак не коснется резец. Шмат глины, оставленный гончаром «до лучших времен». Недописанное слово в снежной
