занимаясь в то же время обычной ежедневной рутиной, молитвами и жертвоприношениями.
Когда наконец его посланники вернулись, уставшие, пропыленные и до смерти перепуганные, они принесли весть о настоящей катастрофе. Кортес, сообщили они, еще накануне знал об их вероломном плане. Он сказал им это в лицо и обвинил Моктесуму в предательстве. Затем он поместил их под строгий караул, и на рассвете вся испанская армия стояла наготове, ожидая атаки. С восходом солнца значительно больше, чем обещанные две тысячи, чолульских воинов ввалились на площадку, где стояли лагерем испанцы. Кортес немедленно проинформировал их вождей о том, что ему известны их намерения и что он собирается отплатить им за предательство той же монетой. Он запер вождей и приказал выпалить из аркебузы; по этому сигналу раскрылись пушки и засверкали на солнце испанские стальные клинки. В отсутствие вождей чолуланцы остались без всякого руководства. Началась ужасная резня. За два часа засада, которая должна была покончить с испанскими захватчиками, сама была уничтожена. Более того, индейцев, атаковавших снаружи лагеря, целыми шеренгами косили выстрелы из пушек, предусмотрительно размещенных в воротах. В это время тлашкаланцы и семпоальцы Кортеса пробивались в город с близлежащих полей. Видя приближение конных и пеших испанских солдат, чолульские и мешикские воины поняли, что оказались между молотом и наковальней. К концу пятичасового сражения около шести тысяч из них были мертвы, а несколько жрецов, поднявшихся на вершину самой высокой храмовой башни, были сожжены там, причем они до самого конца душераздирающе сокрушались о том, что их идол покинул их.
Эти новости, вслед за которыми возвратилось и войско мешиков, ожидавшее в засаде возле Чолулы, похоже, совершенно лишили Моктесуму мужества. Узнав о катастрофе, он принес в жертву богу войны нескольких пленников и уединился с десятью старшими жрецами, чтобы предаться молитвам и дальнейшим жертвоприношениям. В конце концов он направил к Кортесу еще одно посольство, снова с богатыми дарами, чтобы уверить его в своей невиновности и снять с себя всякую ответственность за случившееся. Возможно, он даже испытал облегчение, услышав, что Кортес якобы поверил его заверениям — ведь к этому моменту Чолула окончательно сдалась испанскому генералу. Кортес даже договорился со старшим касиком, назначил его губернатором вместо убитого брата и велел заключить мир с их старыми врагами, тлашкаланцами. Имея в союзниках эти два племени и поддержку окружающего населения, Кортес теперь оказался в состоянии выставить мощную объединенную армию, и теперь даже вожди мешиков, вероятно, советовали Моктесуме проявлять осторожность.
Ошеломленный, по всей видимости, масштабами катастрофы, Моктесума целых две недели не предпринимал ничего определенного, дав тем самым возможность испанцам консолидировать свои силы в Чолуле. Наконец Кортес сделал решительный шаг, направив эмиссаров с категорическим требованием разрешить ему вход в Мехико-Теночтитлан. Как вспоминал гораздо позже Берналь Диас, отправленное Моктесуме послание было типичным образцом двусмысленного текста, мастером которого был Кортес, получивший юридическое образование. В отношении хитрости этот человек был индейцам достойным противником. Суть послания: выполняя приказ своего господина, императора Карла, испанцы пересекли множество морей и отдаленных земель, и все это с единственной целью — нанести визит Моктесуме и сообщить ему некоторые сведения, которые принесут ему большую выгоду, когда он их поймет. Однако на пути в столицу послы Моктесумы завели испанцев в Чолулу, которая, как известно, платила ему дань, и первые два дня пребывания в этом городе его обитатели хорошо относились к испанцам, но на третий день устроили предательский заговор с целью убить их. Но поскольку против испанцев невозможно задумать никакой обман, двойную игру или коварство так, чтобы они сразу же об этом не узнали, чолульцы, устроившие ловушку, были за это наказаны. Однако, зная, что они являются подданными Моктесумы, из уважения и большой дружбы к нему лично испанцы воздержались от уничтожения всех причастных к этому предательству.
Посланцы Кортеса дали понять, что и жрецы, и касики Чолулы утверждают, что засада была организована по его, Моктесумы, совету и приказанию. Затем послы заявили, что Кортес отказался поверить, что такой великий правитель мог отдать такое приказание, особенно после того, как он объявил себя другом испанцев; кроме того, наслышанный о характере Моктесумы Кортес убежден, что, если идолы и внушили бы Моктесуме злую мысль воевать с испанцами, он делал бы это открыто. «Однако нам все равно, атакуют ли нас на открытой местности или в городе, днем или ночью, так как мы убьем всякого, кто осмелится это сделать». Еще эмиссары добавили, что, поскольку Кортес совершенно уверен в дружеском расположении Моктесумы и хочет встретиться и поговорить с ним, он немедленно выступает на Мехико, чтобы со всеми подробностями поведать Моктесуме волю своего господина, императора Карла.
Неумолимая настойчивость Кортеса, его непоколебимая, отчаянная целеустремленность оказались совершенно новыми и недоступными для сознания индейцев качествами. Несомненно, так ведут себя только боги. Получив это последнее послание, Моктесума, похоже, решил, что не может более оттягивать внушающую ему ужас встречу. Особые жертвы и молитвы принесли ему решение, вряд ли отвечавшее мыслям его политических и военных советников. Построенный на воде город, в котором каждая улица защищена от внезапного нападения серией подъемных мостов, представлял собой идеальную ловушку. Если испанцев удастся заманить в город с относительно небольшим количеством тлашкаланцев, сопровождавших его в Чолуле, то можно поднять за ними мосты и не торопясь расправиться с ними, отдав их сердца в пищу богам. По крайней мере, именно так считали испанские солдаты; а поскольку это не подтверждается никаким описанным поведением или речами Моктесумы, мы можем только предположить, что между королем и его главными военными советниками уже назрел политический конфликт. Сам Моктесума, очевидно, пришел к выводу, что не следует больше пытаться препятствовать продвижению испанцев. Он направил шестерых вождей с дарами — золотом и драгоценностями — и приветственной речью: «Наш господин, великий Моктесума, посылает этот подарок и просит принять его вместе с великой любовью, которую он питает к тебе и всем твоим братьям. Он говорит, что зло, которое причинили тебе люди Чолулы, очень огорчает его, и он желает наложить на них дополнительное наказание, поскольку они злобные и лживые люди, ведь они стремились возложить на него и его посланников вину за преступление, которое сами пытались совершить». И далее в послании говорилось, что Кортес может прийти в город когда пожелает. Так начался последний этап похода на Мехико.
На подходящем поле, при поддержке большого числа индейских союзников, Кортес имел неплохие шансы нанести мешикам поражение в бою. Однако многие из его семпоальцев считали, что испанцы отправляются прямиком в ловушку, что ни один из них не выйдет из Мехико живым — они будут либо убиты, либо принесены в жертву ацтекским богам. И поскольку семпоальцы попросили разрешения вернуться домой, Кортес наградил их подарками и отпустил. Тем не менее когда начался последний этап его марша, с ним было, как он утверждает, «четыре тысячи индейцев из Тлашкалы, Уэйоцинго, Чолулы и Семпоалы». Почти наверняка индейцев было гораздо больше, но самое поразительное в этом факте то, что чолуланцы теперь тоже шли с испанской армией: ведь мало того, что они затеяли предательскую атаку на испанцев — согласно Тапиа, испанцы или, что более вероятно, их индейские союзники в отместку сделали все возможное, чтобы разрушить этот священный город; Кортес на целых два дня отдал город своему воинству. Все это доказывает только, что здесь, как это происходит и сегодня во многих частях света, решительное применение силы вызвало скорее уважение и даже восхищение, но не ненависть.
Неясно, как долго Кортес оставался в Чолуле, но ему хватило времени, чтобы принять очередное посольство Моктесумы, а самому отправить группу из десяти солдат для разведки прохода между двумя вулканами. Фактически они поднялись почти на вершину самого Попокатепетля, что было немалым достижением, так как происходило во время небольшого извержения. Их доклад подтвердил, что в проходе есть хорошая тропа, а поскольку это самый короткий путь, то Кортес решил выбрать именно его, несмотря на то что это означало подъем на высоту более 11 000 футов.
Выбранный путь, проходивший мимо Уэйоцинго, союзного Тлашкале индейского города, лежал южнее маршрута, рекомендованного вождями Моктесумы, который протянулся по северным предгорьям Истаксиуатля, примерно вдоль трассы современной автодороги. Высота там. меньше, однако путь этот пролегает по землям Кулуа и ведет к Чалько, управляемому мешиками городу. Кортеса же невозможно было отвлечь от его главной цели даже обещаниями обильного снабжения продовольствием. Возможно, он опасался ловушки, однако не вызывает сомнений, что основным мотивом выбора пути через Уэйоцинго было намерение увеличить свои индейские вспомогательные силы. Это объясняет также, почему армия в первый день прошла так мало.
