отношению к новоявленному кумиру весьма критически и готовы метать в него ядовитые стрелы еще до того, как он откроет рот для ноты «ля».
Напряжение нарастало с каждой минутой. Собравшиеся на концерт поп-звезды зрители вели себя хуже, чем футбольные фанаты. Так во всяком случае утверждал Василий, а мне ничего другого не оставалось, как поверить профессионалу на слово. Сам я впервые оказался в такой многочисленной компании и испытывал по этому поводу определенное беспокойство. Смущали меня спецэффекты, обещанные Серапионом Поклюйским. Публика в Москве пресыщена зрелищами, и чтобы ее удивить, надо быть по меньшей мере богом. Пока что трудно было сказать, какими магическими способностями обладает Аполлон Гиперборейский, но имелись основания полагать, что – немалыми.
– Серапион, – вдруг сказал Ираклий, указывая на помост, сооруженный в рекордные сроки.
Сцена была залита светом, и даже на таком довольно приличном расстоянии продюсер Поклюйский смотрелся истинным джентльменом, собравшимся на светский раут. Он был в черном фраке, черных брюках и черных туфлях. Рубашка тоже была черной. И на этом траурном фоне ослепительным белым пятном выделялось лицо Поклюйского, хранившее, если верить огромным мониторам по бокам сцены, сумрачное и торжественное выражение. Серапион Павлинович воздел руки к небу и произнес только одно слово:
– Аполлон.
И вслед за этим прямо в воздухе засветилась лестница, уходящая в небо. Зрелище было впечатляющим, что и говорить. Тем более что сумерки уже наступили, и изумленные зрители вдруг увидели на фоне чернеющего небесного свода приличных размеров фигуру идола или кумира, кому как понравится. Минуту кумир стоял неподвижно, а потом вдруг ожил и сделал первый шаг к земле. Он действительно светился, этот самый Аполлон, оправдывая, данное ему журналистами прозвище – Светозарный.
– Эффектно, – произнес за моей спиной мужской голос, а заполненный зрителями стадион прямо таки взревел от восторга. И было от чего бесноваться толпе. Языческий бог своими размерами раза в три превосходил обычного человека. Во всяком случае, так мне показалось поначалу. Однако по мере того как кумир приближался к земле, его рост уменьшался и на сцену ступил уже вполне обычный молодой человек, не отличимый по габаритам от среднестатистического гражданина.
– Чтоб он провалился, этот Поклюйский, – восхищенно проговорил все тот же мужской голос. – Но как подал!
– Оптический обман, – небрежно откликнулся голос женский. И в этот момент полилась музыка и зазвучал воистину божественный завораживающий голос. Неизвестная мне Лариска была не права. Если на нашей грешной земле и встречаются подобного уровня певцы, то мне их слышать не доводилось. Огромный стадион замер, внимая нежданно-негаданно свалившемуся на нас чуду. Аполлон, естественно, пел о любви. Увлеченный как и все зрители божественными звуками, я не сразу разобрался в тексте. А между тем этот текст имел к нам с Марком непосредственное отношение. Мы выступали в этой балладе в образе двух злодеев, похитивших у прекрасного юноши его еще более прекрасную возлюбленную. Горе влюбленного было столь велико, и выражал он его столь экспрессивно, что даже компетентные товарищи, забыв о служебном долге, смахивали с глаз слезы. Лирическое вступление закончилось, когда очарованный стадион готов был зарыдать в голос. Далее последовало нечто очень похожее на героический марш. Аполлон Гиперборейский готовился к походу против сил Тьмы. Во всяком случае, перед публикой предстал уже не страдающий юноша, а готовый к бою витязь, облаченный в доспехи. Публике это произошедшее прямо на глазах преображение артиста понравилось, зато оно не на шутку встревожило компетентных товарищей. Аполлон был вооружен приличных размеров мечом, который вряд ли был бутафорским. Да и конь вдруг неизвестно откуда появившийся на помосте внушал уважение своими статями. Следующую героическую песнь Аполлон исполнял уже сидя в седле скачущего во весь опор коня. Причем конь именно скакал, не покидая при этом пределов сцены.
– Фантастика! – прицокнул языком захваченный волшебным зрелищем режиссер Пинчук. – Но как ему это удалось?
– Меня больше интересует, в каком зоопарке они нашли дракона, – задумчиво проговорил Боря Мащенко.
– Какого еще дракона? – не понял Василий.
– А вон он, летит.
Бизнесмен оказался прав. Яркие прожекторы услужливо высветили в почти уже черном небе летающую рептилию. Дракон плюнул языком пламени чуть ли не в кучкуюшихся на футбольном поле зрителей, заставив тех в ужасе шарахнуться назад. Устрашающе завыли пожарные сирены, но тут же и умолкли, в отличие от Аполлона, продолжавшего услаждать взволнованных зрителей божественными звуками. Мы с Марком уже готовились вступить в схватку с невесть откуда взявшимся монстром, но, к счастью, наше вмешательство не потребовалось. Во-первых, дракон проигнорировал зрителей, не нанеся им никакого ущерба, а во-вторых, на стадионе нашелся герой, опередивший уставших от подвигов апландских рыцарей. Белоснежный конь Аполлона Гиперборейского наконец-то покинул помост и теперь скакал по футбольному полю, неся своего отважного всадника прямо в пасть огнедышащего чудовища. Самое удивительное, что Аполлон, даже вступив в схватку с драконом, продолжал петь. Судя по всему, у молодого человека со здоровьем все было в порядке. По собственному опыту знаю, как непросто сохранить ровное дыхание в противоборстве с животным подобных размеров. Тем не менее, храбрый витязь справился с драконом раньше, чем прозвучали финальные аккорды его героической песни. Несчастное обезглавленное животное в последний раз взмахнуло гигантскими перепончатыми крыльями и рухнуло на зеленую траву стадиона. Зрителям настолько понравилось увиденное зрелище, что они разразились овацией на добрые десять минут. А отдельные несознательные граждане требовали повторить поединок Аполлона на бис.
– Что-то не нравится мне это представление, – задумчиво проговорил Марк. – Похоже на симпатическую магию.
– Ты хочешь сказать, что дракон не настоящий?
– Скорее всего, это фантом. Обрати внимание, Чарнота, обезглавленная туша уже испарилась.
Наблюдательный Марк был прав. Впрочем, зрителей участь убитого дракона нисколько не волновала, они жаждали продолжения столь удачно начатого спектакля и призывали Аполлона к новым творческим свершениям.
– Аполлон – чемпион, – раздался дружный крик тысяч глоток. Скандирование длилось до тех пор, пока кумир не запел новую песню. В этой песне он давал развернутую характеристику своего врага, то есть вашего покорного слуги. Я не буду пересказывать клеветнические измышления, которые мой недобросовестный оппонент обрушил на головы зрителей, но скажу только, что с такой характеристикой меня не взяли бы даже в сторожа. Тем не менее, если верить коварному Аполлону, я был богом подземного мира, укравшим его несравненную невесту Марью Моревну.
– Плагиат чистой воды, – сокрушенно покачал головой Марк. – Он ведь сказку «Калинов мост» пересказывает.
– Это не плагиат, а творческое переосмысление древнего сюжета, – не согласился с Ключевским Ираклий Морава. – Но как он поет, это же уму непостижимо. Он заворожил всех.
В этом драматург был прав. Вздумай я сейчас обнародовать свое присутствие на стадионе, мне бы не поздоровилось. Зрители, введенные сладкозвучным Аполлоном в заблуждение, чего доброго устроили бы самосуд над похитителем Марьи Моревны. Впрочем, я, кажется, опоздал с выходом, и мое место на сцене заняло жутко волосатое и невероятно уродливое существо с чудовищно длинными ресницами. Изображение этого монстра довольно долго красовалось на огромных экранах, расположенных по краям сцены, так что присутствующие могли изучить его во всех подробностях.
– Вий, что ли? – растерянно произнес за моей спиной мужской голос.
– Поднимай выше, – спокойно откликнулся Марк Ключевский. – Это сам бог Велес. Приготовься, Чарнота, твой выход.
Марк был прав. Это была магия, хотя светозарный Аполлон скорее всего не подозревал, что его оппонент сидит сейчас в ложе почетных гостей, готовый к любому повороту сказочного сюжета. Я позволил артисту допеть его замечательную арию, а потом после бурных и продолжительных аплодисментов произнес хриплым голосом, обращаясь к окружающим меня молодцам с вилами:
– Поднимите мне веки.
В десяти шагах от себя я увидел сильно побледневшего молодого человека. Похоже, Аполлон Гиперборейский никак не ожидал, что у созданного им при помощи магии фантома окажутся не просто живые, а убивающие глаза. Будь на месте кумира публики нормальный человек, он бы сейчас упал замертво, ибо никому из простых смертных не дано заглянуть безнаказанно в глаза Чернобога, хозяина подземного мира. Вопль ужаса пронесся по стадиону, я оглянулся на табло стадиона и увидел там собственное изображение. А точнее, изображение зверя апокалипсиса с огромными клыками и мечом Экскалибуром, зажатым в правой лапе. Живой бог сменил фантома согласно законам той самой симпатической магии к которой прибег мой оппонент. Судя по всему, и до зрителей, наконец, стало доходить, что на сцене происходит нечто не предусмотренное программой, ибо сладкогласый Аполлон умолк, глядя широко открытыми глазами на вставшего из подземных глубин монстра. Если на стадионе не началась губительная паника, то только потому, что зрители буквально оцепенели от ужаса. Между мной и Аполлоном был мост. Калинов мост. Мост, сделанный из калины, весьма ненадежного материала. Я это понял, как только ступил на него ногой. Мост закачался под нами, а под мостом был ад. Реальный ад, а не фантомный. Мы оба увидели горящие ненавистью глаза, и отвратительные скользкие щупальца, тянущиеся к нам сквозь прутья хлипкого сооружения. Переправа, наведенная невесть кем, не выдержал бы двоих. Если бы мы с Аполлоном сделали по шагу навстречу друг другу, то оба рухнули бы в адский провал. Один из нас должен был сойти с моста, чтобы дать дорогу другому. Мост затрещал, и у юнца не выдержали нервы, он прыгнул назад, а вслед за ним отступил и я. Калинов мост рухнул в ту же секунду, а из разделяющей нас пропасти рванулся к небу чудовищный сноп огня.
Надо отдать должное Аполлону, он преодолел свой страх, и как истинный артист допел финальную песню до конца. В этой песне была выражена надежда на новую встречу с властелином подземного мира и на окончательную победу сил Света над силами Тьмы. Стадион ожил и разразился аплодисментами. Я тоже поаплодировал из вежливости и оглядел сидящих вокруг людей. Марк Ключевский вытирал струившийся по лицу пот. Михаил с Василием целились из пистолетов в сторону сцены и опустили их только после того, как сидевший между ними бледный Ираклий Морава толкнул их кулаками в бока. Режиссер Пинчук, кажется, был без сознания, во всяком случае он не сразу отреагировал на похлопывания сердобольного Бори Мащенко по щекам.
– Чудовищно! – восхищенно произнес за моей спиной мужской голос. – Какой, однако, натурализм. Этот волосатый Вий был словно живой.
– Еще секунда, и я бы умерла от его взгляда, – согласился с ним голос женский. – А с Лариской я еще разберусь. Могла бы предупредить, что здесь показывают такие ужасы.
Зрители стали потихоньку приходить в себя и обмениваться впечатлениями. Мне повезло в том смысле, что я оказался в кругу профессионалов, знакомых со всеми тонкостями шоубизнеса. Профессионалы Поклюйского одобрили. Зрелище было признано если не гениальным, то достойным. А юноша Аполлон проявил себя выше всяческих похвал. Правда, финал получился несколько скомканным. Все-таки этого волосатого Вия следовало убить, Марью Моревну освободить, а шоу закончить дуэтом соединившихся влюбленных.
– А где вы найдете на нашей эстраде Марью Моревну под стать такому Аполлону? – не согласился с общим мнением сидевший за моей спиной мужчина.
– Вот именно, – поддержала его спутница. – Это не мальчик, а прямо бог какой-то. Ты познакомь меня с ним, Коленька.
Лохматый Коленька в ответ развел руками:
– Может, завтра, дорогая? Я поговорю с Поклюйским.
– Я слышала, что Серапион увозит мальчика на гастроли, кажется, в Атланту, так что нам следует поторопиться.
