– Пусть будет Атлантида, – не стал спорить шоумен. – А почему они так странно одеты?
– А как, по-твоему, должны одеваться средневековые рыцари?
– Ты меня не путай, Ираклий, – обиделся Поклюйский. – Шоу ведь будет проходить в Атлантиде, причем тут средние века? Дайте местный колорит.
– Лучше не надо, Серапион, я тебя умоляю, – взволновался Пинчук. – Нам только здесь грома и молний не хватало. Ты что, не веришь мне на слово?
– Верю, Валера, как не верить. Но и ты меня пойми. В кои веки у меня в руках оказался потрясающий материал. Из этого парня можно смело лепить мегазвезду. На кону стоят миллиарды долларов.
– Серапион, – взвизгнул неожиданно Пинчук, – я умываю руки. Я тебя предупредил. Ты имеешь дело с богом, пусть и языческим.
– Да знаю, знаю, – махнул рукой Поклюйский, – но это еще не повод, чтобы отказываться от такой роскошной фишки. Ваши предложения господа?
Не знаю как другим, но мне Серапион Павлинович понравился с первого взгляда. Деловой человек, которого не смущают ни расстояния, ни временные провалы. И на нас с Марком он смотрел теперь дружелюбно и заинтересованно.
– Роскошные дворцы, эксклюзивная публика, сплошь состоящая из аристократов, – бросил я на стол свои козыри. – Несметные богатства.
– Конкретнее, пожалуйста, – вежливо попросил Поклюйский, – и лучше в долларах.
– Пятьдесят миллионов для начала вас устроят?
– Вне всякого сомнения. Но мне нужны гарантии. Я не могу отправиться абы куда, не получив задатка ну хотя бы в десять процентов от указанной суммы. Это же шоу, у нас будут большие расходы.
– Согласен, – кивнул я головой. – Контракт подписываем немедленно.
– Но в силу он вступает только после перечисления оговоренного задатка на мой счет, – поставил жесткое условие Поклюйский.
– С нашей стороны возражений нет.
Контракт был составлен в мгновение ока с соблюдением всех необходимых формальностей. Осталось только подписать его, но тут в дело вмешался режиссер Пинчук, субъект нервный и склонный к истерикам в самый неподходящий момент.
– Имей в виду, Серапион, ты имеешь дело с темной личностью, склонной к предосудительным метаморфозам.
– Все мы оборотни, – философски заметил Поклюйский. – Ты ведь вроде уже умыл руки, Валера?
– Умыл, – подтвердил Пинчук. – Но я не могу спокойно смотреть, как мой друг подписывает договор с дьяволом.
– Не с дьяволом, Валера, – осудил коллегу по искусству Морава, – а с Чернобогом. Улавливаешь разницу?
– Если бы ты, Серапион, увидел этого молодого человека в его истинном обличье, то больше бы никогда не прикоснулся к авторучке.
Поклюйский криво усмехнулся в сторону режиссера и изящным росчерком пера подмахнул документ. Я тоже поставил свою подпись. После чего было решено обмыть удачную сделку. Элегантная секретарша внесла поднос заставленный рюмками с коньяком, и мы с Серапионом Павлиновичем в знак величайшего расположения друг к другу выпили на брудершафт.
– А со стороны вашего подопечного возражений не будет? – осторожно полюбопытствовал капитан Василий.
– Это с какой же стати? – удивился Поклюйский. – У нас с ним заключен договор. И никаких нарушений с его стороны я не потерплю, будь он хоть трижды олимпийским богом. Твое здоровье, господин Велес.
– Чарнота, с твоего позволения, – поправил я шоумена. – Велес – это всего лишь псевдоним. Ты не будете возражать, если переброску людей и оборудования я возьму на себя?
– А с какой же стати? – удивился Серапион Павлинович. – Но предупреждаю, это влетит тебе в копеечку. Придется арендовать по меньшей мере «Боинг», а то и «Руслан».
– С техникой у нас проблем не будет, – махнул я рукой. – Встречаемся после концерта прямо на сцене.
– Договорились.
После обмена рукопожатиями мы покинули кабинет Поклюйского в полном составе. Пинчук, правда, рвался что-то объяснить Серапиону Павлиновичу, но был подхвачен под руки компетентными товарищами и почти силком выведен в коридор.
– Вы что же, гражданин Пинчук, хотите провалить важное правительственное задание? – зло зашипел на расстроенного режиссера капитан Василий.
– Нет, не хочу. Но это же оборотни!
– Ты что, о конспирации никогда не слышал, Валера? – насел на режиссера драматург. – Это же бойцы невидимого фронта, штирлицы наших дней.
– В гробу я видал таких штирлицев, – обиделся Пинчук.
– Я бы его арестовал, – задумчиво проговорил Морава. – Этот тип может провалить нам операцию. В вашем ведомстве свободной камеры для него не найдется?
– Ну, Ванька, – растерянно ахнул Пинчук, – не ожидал!
– Тогда помалкивай. Мы здесь не в бирюльки играем, а спасаем человечество. Понял?
Спасение человечества обошлось в смешную сумму. Однако наделенным властными полномочиями лицам она почему-то показалась завышенной. На согласование ушло полдня. Генералу Сокольскому пришлось лично встретиться с сотрудником президентской администрации, чтобы министерство финансов наконец зашевелилось и выделило ничтожную сумму в пять миллионов долларов из непомерно разбухшего Стабилизационного фонда.
– А по какой статье я их спишу? – надрывался в кабинете Сокольского ответственный чиновник министерства. – Спасение человечества? Да меня в Думе засмеют.
– Надо было просить пару миллиардов, – вздохнул Морава, – а то действительно дешево получается. Вы эти деньги на культуру спишите.
Совет чиновнику министерства финансов показался дельным, и он тут же связался с соответствующим ведомством. Чиновники от культуры страшно обрадовались такому щедрому дару правительства и даже подмахнули не глядя все нужные бумаги, но, увы, большой куш проплыл мимо их рук в загребущие лапы компетентных товарищей. Финансовые проблемы таким образом были улажены, и наступил самый ответственный момент в операции под кодовым названием «Атлантида». Лично у меня были серьезные опасения, что Серапион Поклюйский заподозрит неладное и в последний момент соскользнет с крючка.
– А неустойка? – напомнил мне условия контракта Ираклий. – Да он у нас не только в Атлантиду, в Африку голым побежит.
– Он, что же, не понял, с кем имеет дело?
– А что, Серапион похож на идиота? Какой дурак в наше время поверит в богов и оборотней? Естественно, он принял вас за богатых жлобов, решивших оторваться по полной программе на каком-нибудь острове в Атлантическом океане. Обычное шоу для узкого круга лиц, приглашенных на юбилей солидной нефтяной компании. Причуда миллиардеров. Одни футболистов покупают, другие аполлонов. Гримаса времени.
– Но его же Пинчук предупреждал?
– Пинчук, конечно, гений, когда речь идет о театральных подмостках, но в делах коммерческих он просто лох. Не хватало еще, чтобы сам Серапион Павлинович Поклюйский слушал Валеркины советы, когда речь идет о сумме в пятьдесят миллионов долларов. Я тебя умоляю, чекист.
Вообще-то я не был чекистом и уже неоднократно пытался опровергнуть заблуждение Ираклия на свой счет. Но драматург в ответ лишь загадочно улыбался, вызывая законное негодование Василия, которого страшно нервировали намеки безответственных лиц на присутствие в рядах сотрудников Конторы оборотней в погонах и без оных. Впрочем, в данный момент у компетентных товарищей не было времени на споры с драматургом по поводу статуса пришлых богов и героев. Концерт Светозарного Аполлона накатывал на город, как цунами, повергая в шок и трепет людей, отвечающих за безопасность мероприятия. Море поклонников новоявленного кумира бурлило и пенилось, грозя снести жидкие заслоны милиции, окружавшие стадион. А концерт пришлось проводить именно там, поскольку в огромном городе не нашлось зала, способного вместить такое количество зрителей. По сведениям, полученным из компетентных источников на зрелищное мероприятие с участием Аполлона Гиперборейского было продано сто тысяч билетов. При таком скоплении разгоряченных юнцов и девиц не долго было и до греха, то бишь до революции.
– Может быть ввести в город танки? – задумчиво проговорил Ираклий. – Или пустить по небу десяток истребителей?
– Какие еще танки?! – ахнул Василий. – Ты в своем уме?
Безусловно Ираклий Морава пребывал в трезвом рассудке, что, однако, не мешало его воображению выделывать пугающие компетентных товарищей антраша. Все-таки эвакуация бога это слишком ответственное мероприятие, чтобы поручать его случайным лицам. В этом я был безусловно согласен с высказавшим эту мысль капитаном Василием, но с другой стороны, заменить этих лиц оказалось практически некем. Ну не попрешь же на бога, пусть и языческого, с автоматом на перевес.
Мы разместились почти у самого входа на стадион, под защитой взвода спецназовцев, и, не вылезая из машин с тревогой наблюдали за поведением возбужденных зрителей. Преобладала в толпе молодежь, но немало здесь было и людей солидных, которых, надо полагать, привлекла шумиха в прессе, поднятая опытным в таких делах Серапионом Поклюйским. Мы ждали с тревогой появления кортежа Аполлона Гиперборейского, но, к счастью, и для нас, и для многочисленных зрителей, кумира доставили на стадион на вертолете, по личному распоряжению министра внутренних дел. Вертолет мы видели, видели так же, как взволновалась толпа, жаждущая лицезреть нового идола, однако нежелательных эксцессов удалось избежать.
– Самое время перебираться в ложу для почетных гостей, – заметил Ираклий. – Больше ничего интересного мы здесь не увидим.
В центре футбольного поля был сооружен солидный помост, на котором копошились какие-то люди. Стадион был забит практически под завязку, зрители толпились даже на футбольном поле. В почетных гостях тоже недостатка не было. Захваченный нами в качестве заложника режиссер Пинчук не успевал отвечать на приветствия своих знакомых. Наши с Марком опасения по поводу средневековой амуниции оказались напрасными. Здесь в ложе попадались экземпляры в куда более причудливом обмундировании из кожи и железа. Правда, мечи были только у нас. Можно было, конечно, оставить их в машине, но я боялся осложнений. В конце концов, Аполлон Гиперборейский вполне мог выкинуть какой-нибудь номер, выходящий за рамки программы, а мне бы не хотелось предстать безоружным перед монстрами, вызванными им из адских глубин.
– Серапион обещал потрясти нас специальными эффектами, – услышал я за спиной мужской голос.
– Что мы фейерверков не видели, – обиженно отозвался голос женский. – А поет этот мальчик так себе.
– Ты его уже слышала?
– Мне Лариска рассказывала. Но какая претенциозность – Аполлон! От Поклюйского всего можно ожидать, но чтобы опуститься до такой пошлости…
– Пипла хавает.
– Так пипла у нас схавает не только Аполлона, но и Богдана.
Слова эти вызвали смех у окружающих, шутки посыпались со всех сторон. Из чего я заключил, что собравшиеся в ложе важные персоны настроены по
