мусора поношенные кирзовые сапоги 41-го размера. В них подозреваемый, как выяснилось, еще недавно ходил на работу. Тойбаев отрицал свою причастность к преступлению, утверждая, что видит Тоню впервые, а в тот день лежал дома больной. Последнее обстоятельство подтвердила его жена. В бумагах бухгалтерии нашлось и документальное доказательство болезни – бюллетень. Сама потерпевшая не смогла его опознать в группе других мужчин – прошло столько времени! В такой ситуации решающее «слово» принадлежало сапогам. Только они могли «ответить», был ли Тойбаев в момент происшествия на берегу пруда.
При сопоставлении подошв сапог с хранившимися при уголовном деле гипсовыми слепками и фотоснимками эксперт-криминалист выявил многочисленные совпадения. Одинаковыми были размеры подметки и каблука, ширина выступающего ободка и промежуточной части, длина и форма переднего среза каблуков, места расположения и размеры потертостей на них. Аналогичным оказалось и количество гвоздей, их утопление в подметки, другие характерные особенности. Хотя Тойбаев еще целый год после совершения преступления постоянно носил сапоги, сохранилось большое количество идеально совпадающих признаков. Это позволило сделать обоснованный вывод, что следы на месте происшествия оставлены именно его обувью.
Отождествление сапог Тойбаева по оставленным на месте происшествия следам явилось решающим доказательством его виновности в нападении на Тоню Чаплюк. Преступник, долго скрывавшийся от правосудия, предстал перед судом и получил по заслугам.
Объясненное противоречие
Перед экспертом-криминалистом – рубашка Ивана Баскакова, подозреваемого в разбойном нападении на кассира, и пуговица, обнаруженная следователем при осмотре места происшествия. Предстояло установить, от этой сорочки оторвалась пуговица или от другой.
В глазках пуговицы застряли белые нитки, часть которых плотно прилегала к поверхности, образуя с лицевой стороны параллельные стежки, а с тыльной – переплетения. Были там и обрывки примерно сантиметровой длины. Такое расположение ниток указывало на машинный пришив пуговицы. Между белыми нитками запуталась одна нить длиной чуть более трех сантиметров с оборванными концами. Эта тонкая нить была полосатой: по светлому фону шли синие и зеленые участки разной ширины.
Сорочка подозреваемого была сшита из ткани с геометрическим рисунком в виде пересекающихся полос белого и синего цвета и косых штрихов зеленого цвета, имеющих такую же ширину, как и окрашенные участки на тонкой нитке. Рубашка застегивалась на шесть пуговиц, все были на месте, но… Верхняя пуговица отличалась от остальных по оттенку и была пришита вручную, в то время как другие – машинным способом. Эксперт осторожно отпорол пуговицу от стойки воротника и увидел под ней два иголочных прокола, не совпадающих с теми, что были сделаны при ее вторичном пришивании. Здесь же имелся дефект ткани – отсутствовал кусочек нитки длиной чуть более трех сантиметров.
При сравнительном исследовании пуговицы, изъятой с места происшествия, и пяти пуговиц сорочки Баскакова эксперт установил, что они одинаковы по всем признакам. Хлопчатобумажные нитки, крепившие их к рубашке, оказались аналогичными по цвету, толщине, числу сложений, количеству прядей, направлению и шагу крутки. Полосатая вискозная нитка тоже совпала с тканью сорочки по этим признакам, а окрашенные участки на ней располагались в той же последовательности, имели один цветовой тон, оттенок и одинаково светились в ультрафиолетовых лучах. Кроме того, длина этой нитки равнялась дефекту ткани на стойке воротника с разницей в один миллиметр, которая легко объяснялась тем, что нить ранее была вплетена в ткань и часть ее длины расходовалась на переплетение. Таким образом, целый комплекс важных признаков убедительно доказывал, что пуговица с места происшествия оторвалась от ворота сорочки подозреваемого Баскакова.
Однако имелось одно противоречие, которое легко могло разрушить полученную при экспертизе стройную систему признаков. Общеизвестно, что если на пуговице цела часть крепивших ее ниток, то обязательно должен быть сквозной вырыв ткани в месте пришива. В таких случаях обычно говорят, что пуговица вырвана «с мясом». Эксперт высказал предположение, что неповрежденные нитки – следствие «холостого» пришива, возникающего тогда, когда машина совершает рабочий цикл, а самого изделия под ней нет. Оборванные нитки – результат вторичного пришива машиной той же пуговицы к рубашке. Такие случаи на швейных фабриках бывают и происходят по разным техническим причинам.
Для проверки своей гипотезы эксперт провел эксперимент на «пришивающей» машине: заставил ее дважды пришить одну и ту же пуговицу. Предположение эксперта полностью подтвердилось. Виновность подозреваемого Баскакова оказалась «застегнутой на все пуговицы».
Кто ограбил Лавкину?
Следователь Краев уже в который раз задавал себе этот вопрос, изучая материалы уголовного дела, и не находил убедительного ответа. Кажется, грабеж был налицо: Лавкину нашли без сознания в тихом, безлюдном переулке, из ее почтальонской сумки исчезли 983 рубля пенсионных денег, рядом лежало полено, которым грабитель ударил ее сзади по голове. На затылке потерпевшей при судебно-медицинском освидетельствовании обнаружен продолговатый синяк, бывшая в ее густых волосах гребенка разломилась на три части. И все же следователь сомневался, что все было именно так. Какая-то заученность, неискренность чувствовалась в показаниях Лавкиной, очень подробно описывавшей и само нападение, и мужчину средних лет, среднего роста в сером демисезонном пальто, который нагнал ее в переулке, держа в левой руке березовое полено.
Мужчину искали, проверили нескольких подозрительных лиц, но все впустую. Так кто же ограбил Лавкину?
Очевидцев ограбления не было, и следователь решил прояснить мучавшие его сомнения с помощью криминалистической экспертизы. На исследование в лабораторию он направил обломки пластмассовой гребенки Лавкиной и полено, от удара которого, по словам потерпевшей, та разломилась. Майора Краева интересовал вроде бы пустяковый вопрос: как сломалась гребенка? Чтобы выяснить это, эксперту-криминалисту пришлось проявить некоторую изобретательность. Прежде всего он подобрал гребенки, по физическим и механическим качествам аналогичные присланной на экспертизу. Затем изготовил специальную модель в форме закругленного с одной стороны цилиндра. На цилиндр надел парик со слоем волос точно такой толщины, как на голове потерпевшей. В парик втыкал гребенки, повязывал на модель два платка, бывших на голове Лавкиной в день происшествия.
Ударяя с разной силой поленом по модели, криминалист изучал последствия этих ударов для гребенок. Серия опытов показала, что ни разу ни одна пластмассовая гребенка от удара поленом не разломилась на три части. Они либо сильно изгибались, либо надламывались в одном месте. На их поверхности от удара во всех случаях рельефно отпечатывались снизу волосы, а сверху – структура ткани внутреннего головного платка, чего на обломках гребенки почтальона не было. Только при постепенном изгибе до излома края кусков приобретали характерные закругления с выступающими неровностями, причем именно такие, как на обломках гребенки потерпевшей. Поэтому эксперт-криминалист заключил, что гребенка Лавкиной сломана не ударом полена, а путем изгиба руками.
Узнав об этом, следователь еще более укрепился в своих сомнениях. Вскоре он отыскал и другие доказательства: не было мужчины средних лет, среднего роста в сером пальто, который ограбил Лавкину в безлюдном переулке. Уличенная во лжи, она созналась, что деньги, полученные для выдачи пенсии, присвоила, а чтобы оправдаться, инсценировала нападение на саму себя. Все получилось очень правдоподобно: и место ограбления, и кровоподтек на затылке, и полено. Кто бы мог подумать, что гребенка подведет…
