последнюю, — Аларик рассмеялся и тряхнул белыми волосами, Марта вспомнила этот его жест — у Сандера, когда он волновался, была похожая манера. — Не сомневаюсь, сударыня, мир без этой твари станет заметно лучше.
Кстати, позвольте вам засвидетельствовать свое восхищение. Ваша мысль послать гонца в Новый Эланд оказалась блестящей.
— Эландцы придут?!
— Эскадра в пути и не позже чем через два месяца будет здесь. Рикаред Гоуль — отменный адмирал. Вы продержитесь до зимы?
— Конечно. Я могу об этом рассказать?
— Тем, кому верите. Мне б хотелось, чтоб мои соотечественники нашли здесь господ ортодоксов, а не несчастных дарнийцев, а господа ортодоксы не любят воевать с маринерами.
— Аларик, так вы с Берега Бивней?
— Я там бываю, — по бледному лицу промелькнула тень, — но не часто. Раскрыть вам несколько тайн?
— Страшных?
— Как сказать… Ваш брат жив и в безопасности.
— Сандер?! Вы его спасли?!
— Не я. Александр Тагэре вернется. Будет большая война, Благодатные земли заполыхают, и брода в этом огне не будет. Не нужно пугаться, вы выдержите. Просто нужно делать то, что за вас не сделает никто, а остальное приложится.
— Аларик, — зачем она спрашивает? Есть вещи, которых лучше не знать. Ни она, ни Сезар этого не делали, так не все ли равно? — Аларик, почему умер герцог ре Ги?
— Потому что я его убил, — пожал плечами Скиталец, — и у меня была прорва доводов в пользу этого поступка. Не смотрите на меня несчастными глазами, я это сделал не для вас, вернее, не только для вас… Не могу видеть ничтожество при власти. А уж ничтожество, откупающееся головой жены и кушающее пареную репу, когда любимую волокут на костер… Такие мужчины не должны жить, это позор! Я бы прикончил Марка в любом случае. Вы удовлетворены?
— На такой вопрос не скажешь ни «да», ни «нет», — Марта невольно засмеялась, — но я вам должна сказать спасибо и за это.
— Сигнора, мы же родственники. Настала пора представиться. Мое полное имя Рене-Аларик-Руис Аррой, герцог и Рьего.
— Император Рене? — а ведь она подспудно ждала чего-то подобного. — Я представляла вас другим, вернее, вообще не представляла.
— Сударыня, — Рене улыбнулся, — я понимаю ваше удивление и счастлив, что вы и на этот раз не упали в обморок. К сожалению, у меня совсем нет времени, я должен идти. Когда-нибудь вы все узнаете и, надеюсь, не станете судить слишком строго.
— Я никого не сужу, просто мне страшно — за себя, за Оргонду, за… вас.
— Благодарю вас, но наши дела не так уж и плохи, если задуматься. Мы еще можем победить, вернее, должны!
— Я правильно поняла, что вы говорили с тем самым Лумэном?
— Да. Он мой потомок. К несчастью. Отдаленный, но и этого довольно, чтоб я мог его покарать.
— Но тогда и… я?
— Можно на досуге подсчитать, кем вы мне приходитесь, но стоит ли? То, что мы родичи, позволило мне услышать ваш зов, иначе я вряд ли отыскал бы вас в этой крысоловке. Мне следовало б отчитать вас за безрассудство, если б оно не было у вас в крови. Кстати, за мной еще один долг, сигнора, — в голубых глазах сверкнуло что-то странное, — и я его вам отдам, причем немедленно.
— О чем вы?
— О том, что случилось в день нашей первой встречи, — Аларик положил руки на плечи Марты, — припоминаете? Нет? Один мой, гм, знакомый утверждал, что женщины весьма забывчивы, а у него есть несносная привычка оказываться правым.
Марта Мальвани молчала, она и впрямь не понимала, к чему ведет голубоглазый капитан, оказавшийся пропавшим императором и ее отдаленным предком, но сердце герцогини билось молодо и отчаянно.
— Вы — удивительная женщина, Марта. Не боитесь ни выходцев с того света, ни сумасшедших клириков, ни крыс… Я знаю лишь одну такую…
— Кто она? — спросила герцогиня. Сравнение с кем-то неведомым одновременно льстило и… обижало.
— Теперь ее называют Темной Звездой, а раньше звали Геро. Я давно ее не видел, но вернемся к моему долгу. Четыре года назад вам пришло в голову меня поцеловать.
Марта Тагэре думала, что она знает о поцелуях все, оказалось, она не знала о них ничего. Неужели они в осажденной крепости, в пропыленной комнате, где валяются разорванные мешки и лежат два трупа? Нет, вокруг безбрежный, дышащий покоем океан, солнце пляшет на теплой синей воде, а в небе кружат белоснежные птицы…
— Вы — удивительная женщина, Марта, — еще раз сказал Аларик, разжимая объятия. — Жизнь жестока, как кошка, но, надеюсь, к вам и тем, кого вы любите, она будет добра. Прощайте, герцогиня, кто знает, увидимся ли мы еще раз, а наши встречи… Забудьте о них! Или не забывайте, я не знаю, что вам нужнее. В том, что случилось, нет ни беды, ни вины, ведь ваше сердце, как и мое, отдано раз и навсегда. Мы — слишком дальние родичи, чтоб считать себя грешниками из-за такой малости, как поцелуй. Оставайтесь здесь десятинку или две, а потом уходите.
— Рене, — Проклятый, кому она это говорит, — поберегите себя!
— Вряд ли у меня получится, — неистово голубые глаза то ли смеялись, то ли плакали, — все, что со мной могло случиться, уже случилось. И все равно спасибо.
Сгинувший невесть сколько лет назад император еще раз поцеловал оргондскую герцогиню, на этот раз в лоб, коротко поклонился и ушел. Она не слышала ни шагов, ни скрипа давно не смазанных дверей, но призраком ее гость не был. Гость? Гости… Жан Лумэн, из-за подлости которого разгорелась Война Нарциссов, поплатился за все, хотя погибших это не поднимет. Надо думать о живых.
К зиме придут эландцы, а значит, она должна выбросить из головы все, кроме осады. Осень — это четыре, а то и все шесть штурмов, это плачущие от страха дети, растрепанные женщины, раненые, уставшие, готовые к глупостям мужчины. Ничего, они выдержат, особенно если отступит голод.
Марта немного постояла в кладовой, собираясь с мыслями. Она не собиралась ни забывать об этой встрече, ни рассказывать о ней кому бы то ни было, хотя объяснить, что сталось с ее спутниками, придется. Что ж, свалим все на чудовищную крысу и заставим стражников с арбалетами по ночам обходить здание. Женщина привычным жестом поправила волосы и шагнула в коридор. Дорога назад оказалась очень короткой, а когда герцогиня вышла на улицу, ее чуть не сбило с ног. Неистовый ветер дул от берега, помогая отливу уносить в море дохлую рыбу и сгнившие водоросли.
ЭСТЕЛЬ ОСКОРА
Гардани выдавал замуж свою племянницу с таянским размахом, свадьба Луи Трюэля и Беаты Ракаи казалась вызовом всем будущим бедам. Беата волновалась, Луи был несколько смущен, а многочисленные гости были в восторге и от предстоящего пира, и от будущих подвигов. Мы с Вандой были подругами невесты, а Сандер и Ежи — друзьями жениха note 42. Так решили молодые, хотя Беате все же стоило взять второй подругой сестру, а не меня. Луи был достаточно тонким политиком, чтобы это понять, но в дело вмешался Ежи, и здравый смысл был отправлен куда подальше.
Я сидела рядом с разодетым в черное с серебром принцем, а напротив Александр что-то говорил
