душу радости.
— Все, — словно подслушав его мысли, — шепнул Ежи, — теперь в Замок.
Таянец пустил иноходца крупной рысью, ветер подхватил и заполоскал консигны, толпа расступилась, напутствуя победителей радостными криками. И снова шумные улицы, облитые солнцем стены, увитые разноцветным диким виноградом, музыка, улыбки, взлетающие голуби. Когда выехали из города, кони перешли в кентер.
Замковая гора, разукрашенная медью, золотом и киноварью, приближалась медленнее, чем хотелось. Над нижними воротами развевались знамена Гардани. Король в замке! Анджей должен встречать своих полководцев на Арсенальном дворе, но Гардани считал себя вассалом Арроев И ждал внизу.
Сандер издали узнал леопардового королевского дрыганта. Рядом с Анджеем на белой кобылице восседала королева, а за ее плечом сияла чуть ли не эльфийскими глазищами Ванда, улыбался принц Стефан, махал рукой Луи, золотились косы Беаты. Александр искал глазами Ликию, но ее не было. Нигде. Испугаться он не успел, так как Ежи, лукаво улыбнувшись, заметил:
— А твоя дана зря времени терять не захотела.
— Ты о чем?
— Тебе же нравятся наши обычаи, не так ли? Сейчас узнаешь еще один. Женщина ждет своего воина в спальне у окна. Первый поцелуй после разлуки не предназначен для чужих глаз, и потом, — Ежи засмеялся, — после первого поцелуя обычно следует второй, не правда ли? Даже король — и тот не задерживает своих рыцарей. «Брось поводья оруженосцу и беги к той, что ждет» — так у нас говорят. Можешь бросить поводья мне, мое сердце пока свободно.
ОРГОНДА. ЛИАРЭ
Господин Жамон носил связку ключей и ведал кладовыми замка еще тогда, когда покойный Марк ре Ги привез в Лиарэ молоденькую жену. Несмотря на свою должность, Жамон был честен, как святой Никодим note 41, раз он говорит, что припасы тают, так оно и есть. Старый счетовод клялся, что без его ведома ключей не мог взять никто, и Марта ему верила, но лучше бы старик был вором, тогда, избавившись от него, она спасла бы кладовые, а значит, и Лиарэ. Герцогиня Оргондская с тоской посмотрела на стену, где благородный рыцарь третью сотню лет убивал маленького и нестрашного дракона. Сезар прав — как было бы чудесно, воплотись зло в чудовище или предмет, от которого можно избавиться. В жизни злом пропитано все, и не знаешь, когда и откуда придет следующая напасть. Они боялись штурмов, но не голода. Кто бы мог подумать, что провиантские склады в порту сгорят, а залив загниет и о рыбе придется забыть. Можно сколь угодно искать поджигателей и кричать, что ортодоксы отравили воду, толку-то…
В поджог Марта не верила, а хоть бы и так. Даже повесив виновных, сгоревшего зерна не вернешь. К счастью, Марк ре Ги был человеком запасливым и не чуждым торговли, и в замке годами хранились огромные запасы продовольствия. Марте это казалось излишним, но Сезар считал, что нельзя держать все яйца в одной корзине, и оказался прав. Не будь в замке складов, в Лиарэ уже бы ели кошек и ворон, впрочем, их, кажется, и так уже едят. Подул ветер с залива, и герцогиня торопливо закрыла окно — отвратительная вонь доносилась даже сюда, а что творится в Рыбном городе, страшно и подумать! Скорей бы зима, штормовые ветры унесут гниль в море, но это опять же никого не накормит.
В городе уже не поют и не смеются, еще немного, и кто-то вспомнит, что Марта Тагэре — еретичка, а кто-то заговорит о проклятии и призовет покаяться. Корабли ортодоксов — вот они, их видно отовсюду. Церковное воинство не участвует в штурмах, оно лишь наблюдает и напоминает осажденным о страхе божьем…
После столкновения с Орестом герцогиня клириков ненавидела и боялась, хотя о последнем не знал даже Сезар. Лучше умереть, чем снова оказаться среди беснующихся, жаждущих крови фанатиков. Тогда Марта с негодованием отвергла предложенный яд, сейчас… Сейчас она бы его выпила. Это было трусостью, но у каждого — свой предел, у каждого… Если людей не накормить, рано или поздно вспыхнет голодный бунт, а зерно куда-то исчезает. Куда? Марта задумчиво прошлась по комнате. Поговорить с Монтрагэ? Нет! Командор должен думать только об обороне, его нельзя отвлекать. Арно и так на пределе. Поделиться со свекровью? Да, пожалуй, но не раньше, чем она своими глазами убедится в том, что Жамон говорит правду. Он человек надежный, но все-таки нужно проверить.
Старик грешит на крыс, но откуда они взялись да еще в таком количестве? Пожар, крысы, умирающий залив — одно к одному! Прошлый раз тоже начиналось с мелочей, а в конце, если б ни Аларик, ее бы ждала смерть… Но убить зарвавшегося Предстоятеля антонианцев легче, чем отстоять город. Их слишком мало, чтоб прорываться, а если б они и прорвались — прилегающие к Лиарэ земли разорены, там не найдешь ни репы, ни курицы. Ифранцам припасы везут морем…
Марк был глупцом, маршал Мальвани убеждал его заняться флотом, а он — он думал о своем здоровье, а не о стране! За три года Сезар заложил восемь кораблей, но помешала война. Если Лиарэ падет, недостроенный флот достанется Паучихе. Так, может, сжечь? Успеется, они еще не проиграли, хоть и близки к этому. Герцогиня дернула за витой шнур и бросила вбежавшему секретарю:
— Господин Жамон здесь?
— Так точно, моя сигнора.
— Пойдете с нами.
— Вызвать сигноре охрану?
— Бог с вами, Антуан. Мы всего лишь осмотрим погреба.
Герцогиня поднялась. Проклятый, как же она устала! Если б здесь был Сезар, или Сандер, или Аларик, она могла бы забыть, что она — Тагэре, и стать просто женщиной, за которую решают те, кто умнее и сильнее.
Охрана вокруг мрачноватого, приземистого здания была в порядке, вряд ли мимо этих молодцов можно что-то пронести. Может, внизу есть потайной ход? Прежде чем дед Марка приспособил здание под службы, в нем были герцогские покои. Собственно говоря, этот неказистый дом был тем зерном, из которого вырос замок.
— Жамон, нет ли здесь подземного хода?
— Моя сигнора, это было первое, о чем я подумал. Я лично обстучал стены и потолок, а потом поднял старые чертежи. В старый дворец и впрямь вело три хода, но все они были завалены еще при герцоге Карле.
— Будем надеяться, — Марта первая прошла сквозь низкую сводчатую дверь.
Внутри было сухо, пыльно и тепло. Герцогиня и ее спутники шли по унылому полутемному коридору. Все было спокойно, но Марте отчего-то хотелось закричать и броситься назад, наружу, где галдят стражники, а с залива тянет гнилью.
— Антуан, Жамон, вы ничего не чувствуете?
— Немного душно…
Немного душно?! Да здесь дышать нечем, а может, она просто устала и вот-вот сломается. Аларик на прощание сказал, что она может и впредь на него рассчитывать, как это мило… Прикажите залезть на дворцовую крышу и закричать? Пусть жители доброго города Лиарэ решат, что их герцогиня, наконец, сошла с ума. «Рассчитывать… « Да она б Проклятому душу заложила, скажи он, где и как искать седого капитана.
Марта споткнулась о едва заметную ступеньку на полу, секретарь ее поддержал, но настроения это не улучшило. Страх стал чуть ли не осязаемым. «Аларик, — чуть слышно прошептала женщина, — мне
