— Но я ведь ни слова не произнесла, мадам Бланш! — изумилась мисс Рейнберд.
— Вы все сказали — и словами, и чувствами. Это началось, едва я вошла. — Бланш допила херес, поставила рюмку и улыбнулась мисс Рейнберд. — Ваше сознание было для меня как открытая книга. Вы намерены отказаться от моих визитов. Называть причины нет нужды — вы их знаете. — Бланш встала. — Я уже говорила вам, что я бессильна помочь тому, кто не хочет принимать мою помощь. Мне искренне жаль — не себя, но вас и ваших близких. Я ухожу, и не будем об этом больше говорить.
Мисс Рейнберд, расстроганная тактичностью мадам Бланш и пораженная ее проницательностью, пробормотала:
— Поверьте, мне очень, очень жаль. Но так велит мне голос разума.
— Разум неотделим от духа, мисс Рейнберд. А дух наш молчит, пока не настанет час подлинного откровения. Вы предпочли отринуть неведомое. И я за вас даже рада, потому что для определенной категории людей такое решение и является единственно правильным. Прошу вас, не смотрите на меня с таким несчастным видом! — Бланш рассмеялась. — Мне не привыкать. Это мое поражение — не ваше.
Оставшись одна, мисс Рейнберд долго прислушивалась к шуму удалявшейся машины мадам Бланш. Ее вдруг кольнуло острое чувство утраты.
На следующее утро, лежа в постели в ожидании, когда Джордж принесет ей кофе и гренки, Бланш размышляла о мисс Рейнберд. Немного болела голова, но она знала, что после кофе это пройдет. Время от времени они с Джорджем любили вечерком закатить куда-нибудь поужинать и повеселиться в свое удовольствие. Легли они в час ночи и достойно завершили приятный вечер. Джордж все-таки ужасно милый. При других обстоятельствах она бы давным-давно вышла за него замуж — и уж тогда бы в лепешку разбилась, а сделала бы из него человека. Она ему еще не сказала, что мисс Рейнберд пошла на попятный: старушка вполне могла передумать и снова к ней обратиться. Бланш отлично знала этот тип людей.
Когда она вчера вошла к ней в гостиную, то сразу заметила на столе стопку библиотечных книг — ох, уж эти богатые старухи! Ни за что не раскошелятся на книгу, если можно взять ее в библиотеке бесплатно. С самого верха лежал «Спиритизм. Критический обзор» Симеона Эдмундса. С этого момента весь ход мыслей мисс Рейнберд был ей полностью ясен. Она могла по пальцам пересчитать все доводы, которые показались мисс Рейнберд убедительными: телепатия, как умение проникать в чужие мысли, внушение и самовнушение, тайный сбор информации, которая выдается за откровения потустороннего мира, и тому подобное. Все это она уже проходила. Бланш знала свои возможности — и знала, как на них реагируют другие. Клиентки, подобные мисс Рейнберд, ей попадались и раньше. И справедливости ради нужно признать, что кое-кто распрощался с ней навсегда. Однако таких было меньшинство, и она не сомневалась, что мисс Рейнберд даст еще о себе знать. Ведь это Генри привел ее к мисс Рейнберд. Генри поселил в ее душе мечту о храме Астродель. Генри ее не оставит. Да, конечно, мисс Рейнберд даст о себе знать. Она из той породы людей, что захворав, немедленно требуют к себе врача, зато выздоровев, не торопятся ему заплатить. Сейчас мисс Рейнберд получила передышку — избавилась от дурных снов и от укоров совести, но это не надолго. Не сегодня-завтра она снова кинется к Бланш за помощью. Ничего, можно и подождать. Правда, если Джордж раздобудет адрес Эдварда Шубриджа, и она сумеет с ним познакомиться и спокойно оценить ситуацию, чтобы знать, какой тактики держаться со старушкой в дальнейшем, то придется ей самой отправиться к мисс Рейнберд. Но это еще, как говорится, вилами по воде… На три часа дома у нее был назначен групповой сеанс. Когда он закончится и клиенты разойдутся, она снова попробует вызвать Генри и спросит у него совета. Она заранее знала, что он и сам над этим думает. Генри инженер, архитектор. Сооружать, строить — дело его жизни. Он ждет не дождется, когда приступят к строительству. И уж, конечно, он захочет, чтобы проект был в его вкусе. Тут ей придется проявить твердость. Дай ему волю, он построит второй храм царя Соломона.
На пороге спальни появился Джордж — в халате поверх пижамы, с подносом в руках. Вид у него был измученный — казалось, он постарел сразу на десять лет. Он пристроил поднос на краешек кровати, морщась от боли — голова у него просто раскалывалась. Бланш усмехнулась:
— Ты неисправим, Джордж! Ведь каждый раз одно и то же! Самая последняя порция на ночь — вот она-то тебя и добивает. Ну, иди ко мне, я тебя полечу. Одним кофе тут не обойтись.
Он уселся на кровать спиной к ней, и она стала пальцами поглаживать ему лоб. Через несколько секунд тело его несколько расслабилось, и, почувствовав облегчение, он произнес:
— Может в чем-то другом ты и притворяешься, но в пальцах у тебя и правда что-то есть.
— Ну, милый', мы же не можем целый сидеть тут и дожидаться, кончишь ли ты стенать! У тебя столько дел сегодня — надо быть в форме.
— Каких еще дел?
— Телефонных — забыл? Поедешь в Солсбери на главпочтамт, просмотришь все телефонные книги, какие найдешь…
— Сейчас поеду, разбежался!
— Поедешь-поедешь, как миленький. Разыщешь всех Э. Шубриджей и составишь списочек. Только и всего — выпишешь на бумажку и дашь мне. И сразу получишь обещанные семьсот пятьдесят фунтов.
Джордж резво повернулся к ней лицом.
— Честно?
— Даю слово.
— Бланш, ты…, потрясающая женщина! — Он потянулся ее обнять, задел поднос с завтраком, кофейник опрокинулся, и горячий кофе залил постель.
Джордж уехал на задание в десять, а Бланш еще ненадолго задержалась — прибрать в доме и отстирать кофейные пятна с простыни и покрывала.
В половине одиннадцатого раздался телефонный звонок. Бланш сняла трубку. Мужской голос спросил:
— Попросите, пожалуйста, мистера Ламли.
— К сожалению, его сейчас нет. Передать что-нибудь?
— Э-ээ… — В голосе прозвучало явное разочарование.
— Простите, а кто его спрашивает?
— Мм… Моя фамилия Энгерс, фирма «Уорт-энд-Фрин». Он был у меня…
— Да-да, мистер Энгерс, он мне рассказывал. Если не ошибаюсь, это по делу мистера Шубриджа?
— Мм…, да. Да. — Голос у Энгерса зазвучал бодрее. — Простите за нескромный вопрос, но поскольку дело весьма конфиденциальное — с кем я говорю?
Бланш рассмеялась.
— Не бойтесь, мистер Энгерс. Я полностью в курсе дела. Я его жена. Я у него за личного секретаря.
— А-а, ну тогда все понятно. Нет вопросов. Извините, что я так с оглядкой, но осторожность никогда не помешает, правда? У юристов свои тайны, мало ли что.
Бланш не могла упустить такой шанс, тем более что риска тут не было.
— Разумеется… И если вы предпочитаете иметь дело с ним лично…
— Нет-нет. Передайте ему, пожалуйста… Скажите ему, что я раздобыл адрес. Хайленд-Хаус, под Блэгдоном, Сомерсет.
— Одну минуточку, я только запишу. Бланш записала адрес и сказала:
— Он будет вам бесконечно благодарен, мистер Энгерс.
— Да, в общем, это оказалось не так трудно. Просто немного пораскинул мозгами — и сообразил. В свое время мы с Эдди увлекались соколиной охотой. Я скоро отстал от этого дела, а он нет. Вот я и вспомнил, что когда-то давным-давно мы с ним вступили в Британский клуб соколиной охоты. Сам-то я выбыл, но подумал, что Эдди, может, до сих пор у них числится.
