держится. Если она звёзды по ранжиру не выстроит, то всем нам труба: либо конец света, либо пенсии вовек не дождёмся.
– За пенсии я не ответчица.
– Да я же тебя не обвиняю, спаси и сохрани. Я же понимаю, что если, скажем, Марс за Венеру зацепился, то эта, значит, к финансовому кризису, а если, скажем, Юпитер с Сатурном поссорятся, то это уже полный, понимаешь, дефолт с конфискацией сбережений. А людишки-то всё митингуют, митингуют, а того не могут понять, что от Самого ничего не зависит. Ему бедному только и остаётся с документами работать. Ну, разве что иной раз соберёт специалистов вроде Марианночки, они покумекают, поколдуют над звёздами, и нам от этого выходит послабление. Но тут такая закавыка, лейтенант Коломбо, специалистов с дипломами у нас раз, два и обчёлся, а звёзд на небе видимо-невидимо. Ну и лезет всякая бездипломная шантрапа, смущает Самого, ну а тот не разобравшись да по наущению неспециалистов как ткнёт, значит, указом, так пальцем в небо.
– Ах, оставь, дед Игнат, – замахала руками Марианна. – Господину Балабанову это не интересно.
– Нет, почему же. Очень интересно, как у нас большая политика делается. – А как же, – возликовал от поддержки гостя Хулио-Игнасио. – Политика это, брат, серьёзное дело. Это тебе не указы в Думе принимать. Заседают, понимаешь, спорят, ругаются, а примут закон – хоть стой, хоть падай. Без астрологии ныне, Коломбо, никак нельзя. А если Марианночка иной раз на метле полетает, то это же для пользы дела и исключительно для народного блага. И почему это одним на личных самолётах можно туда-сюда шастать, даже и за границу, а ей на метле, вишь, нельзя полетать. Народишко у нас необразованный, без всякого понимания сути вещей. – Не летаю я на метле, – возмутилась Марианна. – С чего ты взял, старый?!
– А я ничего такого и не сказал, сударушка ты наша. Я ведь это к тому только, что если ты вздумаешь полетать для блага, значит, народа, то я, как просвещённый элемент, буду это только приветствовать. – Фидоренко выступает, – прервал дискуссию на самом интересном месте Хулио-Альберто.
Дед Игнат тут же забыл и про астрологию и про полёты на метле, мигом переключившись на любимого народом оракула. И, надо сказать, Фидоренко доверие народа оправдал с лихвою. Оба Хулио только ахали, слушая его откровения. А уж в анализе вяло текущей ситуации Фидоренко сегодня превзошёл сам себя.
– Вот вам и псина, – вздыхал дед Игнат. – А я ведь, ядрёна вошь, сразу просёк, что с ней не чисто. Гавкала она как-то неискренне. Вот господин Стингер скажет своё «никс» и всё, а эта вражина – гав да гав. А теперь и вовсе из-под контроля вышла. Да и чему тут удивляться? Вот Марианна не даст соврать – магия, она ведь осторожного обращения требует. А Васюкович ведь не специалист. Ему бы в куклы играть, а он, вишь, куда замахнулся.
Оракул Фидоренко от обвинений вредной псины уже перешёл к разоблачению мэра Устроева и в два счёта доказал изумлённому электорату, что оборотень появился на столичных улицах не просто благодаря попустительству мэра, но и при его непосредственном участии. Далее пошли фото и видеодокументы, подтверждающие преступные связи коварного Устроева с шаманами дальних островов и сайентологами ближнего зарубежья. Особенно впечатляли кадры, где столичный мэр в облачении ассирийского шамана призывал нечистую силу на головы своих политических противников. А ассистировали ему в этом греховном деле Лебедянский и Киселидзе. Ну а что касается бывшего премьера Симакова, то всем известно, что поправлял он своё здоровье в местах подозрительных, и чего он там набрался, можно только догадываться.
По мнению господина Фидоренко, которое он отнюдь не собирался скрывать от озабоченного электората, чёрная псина-оборотень, уже сгубившая своим воем репутацию и карьеру генерального прокурора, это ещё цветочки, а ягодки начнутся тогда, когда скорбный здоровьем Папа попросится в отставку, оставив страну на растерзание нечистой силе, выпущенной устроевско-симаковским станом на улицы наших городов.
Фидоренко пророчествовал гиль и мор, голод и разруху, нашествие монголов и кавказских террористов. А спасение он видел только в светлой личности, которая вот-вот явится народу в образе бесстрашного витязя, сокрушающего всех врагов Отечества. Имя и фамилию бесстрашного витязя-спасителя Фидоренко обещал сообщить дополнительно. После чего тепло распрощался с народом, сильно озабоченным мрачным пророчеством и убойным видеорядом.
– Вот оно, значит, как, – расстроенно вздохнул Хулио-Игнасио. – Ну, как в воду мы с Альбертом глядели. Куда ни кинь, всюду у нас нечистая сила. Взять хотя бы
бывшего Марианниного постояльца: ведь помер уже, так ведь нет, неймётся человеку. Теперь наверняка в вампирах ходит, Пьёт, понимаешь, кровь из трудового народа.
– Да никакой он не вампир, – возмутилась хозяйка, – а видный общественный и государственный деятель. У меня он не квартировал, а просто использовал комнату как рабочий кабинет.
– И как вход в высшие сферы, который пролегает под столичными улицами и площадями, – подсказал с невинным видом Балабанов.
Марианна смутилась, но опровергать гостя не стала, а засуетилась с остывшим чаем. Балабанов ей в этом не препятствовал, надеясь, что главный и откровенный разговор ещё впереди.
– Врёт ваш Фидоренко, как сивый мерин, – неожиданно сказал Гонолупенко. – Никудышный он аналитик.
– То есть как это никудышный, – обиделся Хулио-Альберто. – Конечно, если человек Васюковичу интервью даёт и с оборотнями знается…
– Но-но, – остановил расходившегося Алика Балабанов. – Не обижай гостя. Господин Стингер прислан к нам с высокой миссией, дабы спасти Папу от ожидающих его больших неприятностей. Он ищет встречи с ближайшим окружением главного обитателя Каменных палат, дабы указать путь к спасению не только Самого с Семьей, но в некотором смысле и народа.
– Я же собственными глазами видел по телевизору, как он пел и танцевал, – не поверил Хулио-Альберто.
– Конспирация, – пояснил Балабанов, не столько упрямому Хулио, сколько внимательно слушающей Марианне.
– Главный шаман Каймановых островов, – продолжил Балабановскую мысль Гонолупенко, – путём наблюдения за астральным миром, пришёл к выводу, что Папе грозят крупные неприятности, и решил поддержать лично симпатичного ему человека.
– К сожалению, – вздохнул Балабанов, – тёмные силы нас злобно гнетут и не пускают пред светлы очи. А что касается чёрного кобеля, которого несправедливо охаял Фидоренко, то он вовсе не напускает порчу, а как раз наоборот: определяет те места, где завелась гниль.
– Нам бы господина Налимова повидать, – с намёком посмотрел на Марианну Гонолупенко. – И передать через него послание каймановского шамана.
Марианна задумчиво ковыряла ложечкой вишнёвое варенье, а на лице её было написано сомнение. Хулио-Игнасио, заметив смущение хозяйки, тут же поспешил ей на помощь.
– А может вы аферисты или террористы, – сказал он с надрывом. – Как же вас перед светы очи допускать?
– Ты соображай, что городишь, – возмутился Балабанов. – Марианна меня уже со всех сторон рассмотрела и, посоветовавшись со звёздами, допустила в свой астральный мир.
– Нет, если Марианночка допустила, тогда конечно, – быстро пошёл на попятный Хулио-Игнасио.
Если слова Балабанова и произвели сильное впечатление на деда Игната, то Марианне, судя по сморщенному носу, они не показались убедительными. Допустить-то она допустила, но вот только можно ли считать тот мир астральным, капитан не знал. Балабанов вообще был малосведущим человеком в магии и астрологии. – Хорошо. Я позвоню Налимову и попрошу его встретиться с вами, – Марианна поднялась и прошла в соседнюю комнату.
– Телефон там у неё, – пояснил знающий Хулио-Игнасио. – Прямая связь с Каменными палатами. Случается, Сам ей звонит, когда у него возникают проблемы в международных делах.
Отсутствовала Марианна минут десять, после чего вернулась вполне удовлетворённая переговорами. – Налимов подойдёт через полчаса, – сказала она усаживаясь на своё место. – Разговор будет конфиденциальным.
– Чего? – не понял Хулио-Игнасио. – Секретным, – пояснил ему Хулио-Альберто. – Ну конечно, – обиделся дед Игнат. – Как выборы, так народ, а как спасение Отечества, так у них сразу секреты. А какие могут быть секреты от народа, я вас спрашиваю`?
– Никаких, – охотно подтвердил Гонолупенко. – Кроме конфиденциальных. – Ага, – успокоился Хулио-Игнасио. – Тогда конечно. Так я тебя жду, Стингер. Мои двери аккурат напротив Марианниных.
Оба Хулио покинули помещение, а Балабанов от нечего делать уставился в телевизор и прямо-таки вздрогнул от возмущения. Тот же самый любитель пива, набравшись с друзьями, нацелился уже на какую-то Марию, которая была к тому же Еленой. Зачем ей второе имя, капитан так и не понял, но не исключено, что она была агентом иностранной державы. Но в этом случае мужику с пивом вобла точно не понадобится, ему и без того солоно придётся. И Балабанов считал, что поделом. Наплодил, понимаешь, целый ворох Хуанито, алиментов не платит и пьянствует беспробудно. За то время, пока капитан смотрел телевизор, небритый Хулио успел трижды встретиться с друзьями. Ну и куда же чаще, спрашивается!
Появившийся из шкафа Налимов не произвёл на Балабанова приятного впечатления. Был он невелик ростом, относительно молод, прыщеват и, если судить по маленьким масляным глазкам, плутоват. Такого, пожалуй, на мякине не проведёшь. Как показалось Балабанову, Налимов о Стингере был наслышан. Также, впрочем, как и о каймановском шамане. Во всяком случае, изложенная Гонолупенко просьба его не удивила. Капитану даже пришло на ум, что Налимов действует рука об руку с Сосновским и лично заинтересован в том, чтобы свести Стингера с Папой.
Тем не менее, Налимов, между двумя глотками предложенного Марианной чая, выразил сомнение по поводу пса, Джульбарса:
– Уж больно слава о нём идёт нехорошая. Папа после просмотра программы Фидоренко был весьма озабочен. Хотя с другой стороны, напрягавший нас в последнее время генеральный прокурор был отстранён от должности Советом Федерации как раз после собачьего воя. А вот с мэром Устроевым проблемы.
– Так ведь, если верить Фидоренко, мэр с ассирийскими шаманами якшается, – оправдался Балабанов. – Такой астрал себе нарастил, что его пушкой не пришибешь, не то что собачьим воем. Может Джульбарсу на Совет Федерации повыть или на Думу?
– С этим спешить пока не будем. А что каймановский шаман велел передать Папе? – Ноу, – сказал Гонолупенко. – Только лично в руки, вери велл.
– От головы к голове, – перевёл Балабанов. – Астральный портрет спасителя Отечества, витязя по имени Владимир Красно Солнышко. – Йес, – подтвердил Гонолупенко. – Хэппи энд для Семьи и Самого. – Хэппи – это хорошо, – вздохнул Налимов. – А энд – не очень.
– Как хэппи не тянись, – возразил Гонолупенко, – а энд всё равно будет. – Тут ведь важно, чтобы энд не оказался совсем уж каюк, – добавил Балабанов. – А Сосновский в курсе астрального образа?
– Он лично одобрил сценарий пришествия спасителя из летающей тарелки. – Значит, всё-таки не питерский, а юпитерский?
– Питерский – мелковато будет для спасителя Отечества, – высказал своё мнение Балабанов.
– Смущает генералитет. Сосновский ничего по этому поводу не говорил? – Сосновский считает, что всё это выдумки «Комсомольского агитатора», который слышал звон да не знает где он.
– Сам может заартачиться, привык, понимаешь, работать с документами. – Вот и надо ему объяснить, что против астрологии не попрёшь, – стоял на своём Балабанов. – Пусть встретится с зарубежным специалистом Стингером.
Налимов задумался. На прыщавом лице его отразились все муки душевной борьбы. С одной стороны не хотелось уходить с насиженного подле Папы места, с другой, всё более очевидным становилось, что побьют. И это в лучшем случае. О худшем Налимову думать не хотелось, но думалось.
– Встречу я вам организую, – сказал он, наконец. – Завтра в десять вечера. – Пароль?
