приглашать вас! — Сорильда не удержалась и добавила последнюю фразу.
Лицо графа потемнело, но он сказал:
— Полагаю, в данных обстоятельствах упреки не помогут. Давайте поговорим о будущем. Сорильда не ответила. Она только сидела и смотрела ему в лицо.
— Я тут поразмыслил над этим, — продолжал он. — По-моему, есть только два выхода.
— Ка…кие?
— Выход первый: мы живем раздельно. Я владею несколькими домами в разных местах и вполне готов один из них предоставить всецело в ваше распоряжение.
Он замолчал, и Сорильда чуть слышно спросила:
— А… второй… выход?
Пока он говорил, девушка вдруг поняла, как страшно будет оказаться совершенно одной. Она просто представить себе не могла, как сможет жить одна, без чьей-то помощи и общества, даже если будет жить в одном из домов графа и тратить его деньги.
— Второй выход, — отозвался граф, — это примириться со сложившейся ситуацией. Мне всегда говорили, что рано или поздно придется остепениться и обзавестись наследником. Мне нравится жить холостяком; я предпочел бы им и остаться, но теперь это невозможно.
Вновь наступило молчание. Теперь неуверенным голосом заговорила Сорильда:
— Я — я… понимаю… что вы… предлагаете… но… зная о ваших чувствах… к моей… тете… Вы же не думаете… что я…
— Нет-нет, конечно, нет! Я вовсе не это имел в виду! Мы должны попытаться лучше узнать друг друга и выждать какое-то время, прежде чем предпринять шаги к тому, чтобы стать — ближе.
— Я согласна с этим, — быстро проговорила Сорильда. — Думаю, что иные действия могут привести к скандалу и различным пересудам, которые вам повредят.
Граф вновь поднял брови, и Сорильда пояснила:
— Вы ведь только что получили орден Подвязки.
— Ясно. Полагаю, я должен быть благодарен вам, — неохотно сказал он.
Сорильда слегка улыбнулась.
— Я только что объяснила, за что благодарна вам я. Я бы предпочла остаться здесь, каким бы тяжелым характером вы ни… Она замолчала, чувствуя, что чуть не сказала грубость, и граф быстро вставил:
— Ладно, у меня тяжелый характер. Не буду скрывать: сегодня утром мне пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы отправиться в замок.
— Я… понимаю, — согласилась Сорильда, — но, может быть, все окажется… не так плохо, как вы… предполагаете, если воспользоваться капелькой… здравого смысла.
Граф рассмеялся. Теперь его смех звучал совсем иначе.
— Вот как вы это называете, — проговорил он. — Лично я могу предложить другое, более подходящее название; впрочем, это не важно. Можно задать вам вопрос?
— Конечно.
— Чего ради вы решили надеть на свадьбу черное платье?
— Все очень просто, — ответила Сорильда. — Мне в буквальном смысле больше нечего было надеть, кроме отвратительных одеяний, выбранных для меня тетушкой для того, чтобы я выглядела как можно уродливее.
Пока Сорильда объясняла, ей показалось, что граф впервые взглянул на нее и словно бы только теперь заметил рыжий цвет волос, белизну кожи и мерцание зеленых глаз, поднятых на него.
Окинув ее внимательным взглядом, он наконец сказал:
— Наверно, она вам завидовала. Надо полагать, мне повезло. Вы могли оказаться и некрасивой.
— Такая мысль приходила мне в голову! — отозвалась Сорильда. Он улыбнулся.
— Я постараюсь вести себя вежливее, чем это было сегодня, и скажу, что мне будет интересно с вами познакомиться.
— Позвольте ответить вам откровенностью и признаться, что мне хочется узнать о вашей собственности, особенно о лошадях.
— Вы интересуетесь лошадьми?
— Три дня назад я наблюдала, как вы мчались по Большому Галопу на великолепном коне.
— Вы наблюдали за мной!
— Я слышала, что вы купили в Таттерсолзе двух отличных лошадей.
— Откуда вы это слышали? — начал было граф, но тут же добавил:
— Глупый вопрос; все, что происходит в моей конюшне, немедленно становится известно во всех конюшнях в округе!
— А раз интересуются вашими лошадьми, то, вы же понимаете, есть и такие, которые интересуются… также и вами.
— А вы?
Вопрос удивил ее, но она искренне ответила:
— Не как мужчиной, а как человеком, выигравшим Золотой кубок на скачках в Аскоте и» Оуксе»15 . Граф засмеялся, запрокинув голову, на этот раз — с искренним весельем.
— Вот это начистоту! — проговорил он. — Не знаю больше ни одной дамы, которая была бы столь откровенна.
— Простите, если это… прозвучало… грубо.
— Нет, ничуть, — быстро возразил он. — Думаю, если мы собираемся строить наш брак на прочной основе, откровенность нам необходима.
— Согласна. Однако вам не всегда может… понравиться то, что я говорю или… делаю.
— Тогда я откровенно скажу вам об этом.
— Это все… упрощает и подводит меня к другому… вопросу.
— Какому же?
— Сколько… денег я могу… потратить?
Граф с удивлением взглянул на Сорильду, и она пояснила:
— Сейчас я располагаю только двумя платьями, которые принадлежали моей матери. В одном из них вы видели меня во время венчания, а другое на мне сейчас. Полагаю, что для вашей жены такой гардероб несколько скудноват.
— Разумеется, — согласился граф. — Тратьте, сколько захотите. Уверен, что вы меня не разорите.
— Кажется, у меня есть немного… своих денег, — начала Сорильда.
— Забудьте об этом! — заявил граф. — Сегодня утром ваш дядя говорил что-то о деньгах, но я сказал, чтобы он связался с моими поверенными. Это не имеет никакого значения, разве что вы хотите быть независимой.
— Только не в отношении денег, — ответила Сорильда. — Я знаю, что моих средств недостаточно для всего, что я хочу… потратить.
Граф рассмеялся снова.
— Вы начинаете пугать меня.
— Я этого вовсе не желаю, но надеюсь… быть одетой в соответствии с положением… графини Уинсфорд.
Граф поглядел на нее и медленно произнес:
— Не сомневаюсь, что это вам удастся, но в то же время не знаю, всегда ли это будет в моих интересах!
Глава 5
