— Лори сказала мне, что у тебя есть идея, как можно захватить «Индивидуум», — сказал Грейсон. На нем была теплая куртка поверх униформы охранника, а руки он засунул в карманы. У Грейсона отсутствовали перчатки, а при таком морозе он запросто мог лишиться пальцев. — Расскажи мне о ней.
Тор скрестил руки и уставился в песок.
— Это возможно, но отнюдь не просто.
— Я знаю. Когда мы шли сюда, я хорошенько разглядел космодром.
— Проблема в том, что мы не сможем пробиться сквозь строй боевых роботов, которых они держат в портовой полосе. Когда мы проникнем на борт шаттла, понадобятся еще два стандартных дня, чтобы достигнуть стартовой точки.
— Ты хочешь сказать, что они предупредят «Индивидуум» прежде, чем мы доберемся туда. Тор кивнул.
— Как только шаттл снимется с нашими людьми на борту, кто-нибудь из подчиненных Ринола возьмет рацию и даст знать людям на «Индивидууме» что мы летим к ним в гости. У них будет два дня, чтобы подготовиться к нашему приему, или же они просто прыгнут в какую-нибудь другую систему.
— Что, если на «Индивидууме» все еще командуют пираты Хендрика?
— Мы на это не можем рассчитывать. Черт, мы даже не знаем, в какую стартовую точку пришел Ринол, в зенит или надир, но я сомневаюсь, что он позволил бы потенциально враждебному кораблю болтаться там и тревожить его.
Грейсон с Тором, задумавшись, мерили шагами песчаный берег. У каждой звездной системы имелись две стартовые точки: зенит — над северным полюсом звезды и надир — под южным. Расстояние от точки до звезды зависело от звездной массы. Для красного карлика второго класса типа Трелла стартовые точки были удалены приблизительно на семь десятых астрономической единицы — чуть больше ста миллионов километров. Шаттл, двигающийся от Треллвана к стартовой точке с ускорением, покроег это расстояние за два с половиной дня.
— А где находится «Индивидуум», Тор?
— В надире.
— И твой экипаж?
Голос Тора прозвучал менее уверенно:
— Большая их часть должна находиться на борту. По крайней мере в шайке Хендрика немногие могли управляться с кораблем, поэтому им понадобятся мои люди.
— Итак, герцог Ринол мог посадить на борт своих собственных людей, но твой экипаж, вероятно, все еще там.
— Если он не вышвырнул их в космос, — горько заметил Тор.
— Им нет смысла это делать. Во всяком случае пока. — Грейсон решил переменить тему. — По- моему, в порту они грузили людей, и груз этот предназначался для твоего шаттла. Есть какие-нибудь соображения на этот счет?
Тор пожал плечами.
— Без понятия. Вероятно, они грузили пищу и добычу после рейда на Саргад. А может, Ринол собирается отправить людей Хендрика обратно на Оберон. — Он выпрямил ладони, на его худом лице выступило раздражение. — Отсюда ничего нельзя узнать!
— Хм, да. Но я надеюсь, что мы разузнаем о происходящем там и сами заграбастаем корабль.
Грейсон и Тор долго еще вышагивали по берегам черного озера, погруженные в планы и расчеты. В пещере талая вода, капавшая с потолка, ускоряла свой темп, и брызги отражались в свете костров, словно падающие звезды.
КНИГА ТРЕТЬЯ
До местного рассвета оставалось всего два часа. Кровавый свет Трелла, еще не показавшегося из- за восточного горизонта, уже отражался от высоко плывущих холодных облаков, а космодром после стольких «дней» серого предрассветного тумана принимал видимые очертания.
Грейсон Карлайл стоял перед своим войском. Сейчас в группе насчитывалось пятьдесят девять солдат и еще двадцать восемь человек в технической роте — все, кто сумел убежать из Саргада. Они рассказывали о бунтах, о зеленых охранниках, поджигающих дома и расстреливающих милицейских, о милицейских отрядах, которые отбивались и в конце были разогнаны роботами Дома Куриты. Сейчас солдаты наблюдали за Грейсоном, а на их лицах то светилась надежда, то проступало отчаяние. Позади отряда в молчаливой неподвижности застыли «Шершень» и «Стингер». «Страус», управляемый Лори, дежурил у выхода из Ущелья.
— Я повторяю! — Грейсон возвысил голос, и от каменной стены отразилось слабое эхо. — Наша единственная надежда — это убраться с планеты, а сделать это можно только в том случае, если мы захватим шаттл.
Раздались ропот и ворчливые замечания, но большинство под пристальным взглядом Грейсона имели ошарашенный и непонимающий вид.
— Лейтенант…
— Говори!
Из толпы вышел рядовой в засаленной милицейской униформе.
— Лейтенант, Треллван — это наш дом. Для большинства из нас это не выход, то есть мы не можем покинуть его!
Солдаты забурчали в знак согласия, и кто-то выкрикнул:
— Правильно!
На многих лицах появилось враждебное выражение, на остальных — следы смятения и беспокойства.
Озабоченный собственными проектами и желаниями, Грейсон действительно не предвидел сопротивления своих людей.
— Вы все так думаете? — спросил он. В ответ он услышал еще более отчетливый ропот и шарканье ног.
— Ситуация в Саргаде критическая, — сказал Грейсон. — Наши разведчики, прибывшие в последнем периоде, говорят, что там установлено военное положение. Люди в зеленых одеждах взяли власть в свои руки, а милицейских травят и расстреливают.
Раздался недоверчивый голос:
— Всех?
— Нет, не всех. Большая часть милиции загнана в свои казармы, и я уверен, что генерал Варней посажен за решетку, его держат во Дворце. Но милицейские, протестующие против новых порядков, исчезают без суда и следствия. А люди герцога помогают отрядам в зеленых одеждах. Их солдаты находятся во Дворце, госпитале и в центре коммуникаций.
— Лейтенант, у многих из нас здесь семьи. Мы не можем просто бросить их!
Грейсон чувствовал, как меркнет его авторитет. Эти мужчины и женщины, по крайней мере большинство из них, прошли вместе с ним сквозь лишения и трудности и следовали за ним всегда, независимо от того, что их ожидало — победа или поражение. Он думал о своей новой группе, как о семье, и полагал, что они думают точно так же. Очевидно, он просчитался.
Однажды Кай устроил Грейсону лекцию о том, почему люди сражаются.
— Человек сражается по многим причинам, — говорил он. — Чаще всего он сражается ради своих товарищей, которые стоят бок о бок с ним на линии огня, когда становится жарко. Именно это удерживает солдата от трусливого отступления. Но на огневую позицию его толкают в первую очередь семья и дом.
По мрачному бурчанию людей и еще более мрачному выражению их лиц Грейсон понял, что они не бросят дом и семью, чтобы отправиться за ним подальше от этой планеты. Он воображал, что целая группа
