сесть в оболганную машину. Капот, конечно, нужно заменить, вмятины его не красят, но в остальном автомобиль был хоть куда.
Назло сыскарям, «Москвич» завёлся с полуоборота и так смачно плюнул в сторону хулителей бензиновым перегаром, что у Резанова сразу полегчало на душе.
У божественной коровы были посетители. Впрочем, Резанов не скучал в приемной в обществе Лидочки и горячего чая. Блондиночка смотрела на словоохотливого гостя очень тепло. Она явно прибавила в уверенности за последние дни, и даже юбка её стала короче того стандарта, который Сергей Михайлович мог бы порекомендовать девушкам для ношения без ущерба для общественной нравственности.
Ксения не то, чтобы удивилась, но и не слишком обрадовалась его приходу. Впрочем, у неё, кажется, сегодня вообще было неважное настроение, да и лицо смотрелось загорелым на солнце лимоном.
– Ты не помнишь, куда подевались чехлы с москвичёвских сидений?
Ксения осталась совершенно невозмутимой:
– Разумеется, помню. Я заставила тебя их выкинуть, поскольку это вообще ужас какой-то.
– И давно я их выкинул? – Месяца два назад. У тебя, по-моему, склероз, Серёжа.
Что верно, то верно, теперь Резанов отчётливо припомнил всю эту дурацкую историю с чехлами. Ксения, с первого взгляда невзлюбившая несчастного механического ублюдка, в один прекрасный момент взбунтовалась: видите ли, её белый костюм не выдержит соприкосновения с засаленной до неприличия тряпкой. А Резанов тогда так разошёлся, что выкинул чехлы к чёртовой матери и пообещал купить новые под цвет лица любимой женщины.
– Ты на что намекаешь? – взвилась тогда Ксения.
Скандал закончился тем, что Резанов бросил «Москвичонка» на обочине и сел за руль Ксеньиного «Мерседеса», совершенно тупорылой и бесхарактерной машины, с лёгкостью необыкновенной отдающейся первому встречному.
– А где твой «Мерседес»? – В ремонте.
– Давно? – Нет, недавно. А что ты меня спрашиваешь всё время, словно у тебя память отшибло? – Сон видел. – Опять какая-нибудь эротическая гадость с элементами насилия, – возмущённо фыркнула Ксения. – Ты извращенец, Резанов. Прикажешь мне на голову встать или это будет ещё более изысканная поза? Хватит, Сергей Михайлович, мне твои фантазии надоели. Тем более что ты взял за правило меня же в собственных извращениях обвинять.
– Я тебя обвинял? – несказанно удивился Резанов. – Не прикидывайся, пожалуйста, психопатом. Мало того, что обвинял, так ещё и раззвонил о своих извращениях всему свету.
– Я раззвонил? – Резанов потихоньку переходил от простого изумления к бешеному. – Но не я же, – в голосе Ксении появились столь ненавистные ему визгливые нотки. – Следователь меня уже пытал по этому поводу. Пьяница ты и сексуальный маньяк.
– Спасибо за откровенность, – сказал Резанов, пересиливая желание запустить в любимую женщину чем-нибудь существенным с её же стола. – Не смею больше обременять вас своим присутствием.
– Шут гороховый, – прошипела Ксения ему вслед.
Так круто они ещё никогда не ссорились, не говоря уже о претензиях Ксении к его внутренним и внешним достоинствам. Скажите пожалуйста, какие мы нервные. Допустим, он перебрал в тот вечер в ресторане, но ведь можно же объясниться по-человечески, не устраивая истерик. Быстро всё, оказывается, кончается в человеке: от любви до ненависти всего один шаг.
Резанов остановил машину почти машинально, реагируя даже не на лицо и не на фигуру, а на умоляющий жест. Куда-то эта краснощёкая молодка явно спешила и, если судить по расстроенному лицу, опаздывала. Сумка у неё была неподъёмная и настолько объемная, что никак не умещалась в салоне. Резанов уже собирался выйти и помочь, но крашеная брюнетка справилась сама. Фигурой она напоминала Ксению, но была, пожалуй, помоложе.
Сумка заняла слишком много места, и пассажирке совершенно некуда было деть ноги, которые в результате весьма неудобной позы обнажились чуть ли не по самые бёдра. Смущённая пассажирка пыталась юбку подтянуть, но от этого становилось ещё хуже. Или лучше, если смотреть с Резановского места.
– Может вам газетку дать? – Резанов не выдержал и расхохотался.
Пассажирка покраснела и отвернулась к окну.
– Не смущайтесь, – пожалел её Резанов. – Я буду смотреть только на дорогу. – Вы это уже видели, – неожиданно сказала брюнетка и безнадёжно махнула рукой. – А что «это»? – не понял Резанов, которого разговор забавлял. – И куда вас везти? – Домой, – удивлённо вскинулась незнакомка. – У меня ребёнок маленький на соседку остался.
– В таком случае укажите адрес, – улыбнулся Резанов. – Я думала, вы знаете, – пассажирка украдкой бросила на него взгляд. – Я вас тоже не сразу узнала.
Дело принимало ещё более забавный оборот, чем он предполагал вначале. Хотя, быть может, и не такой уж забавный. Резанову вдруг показалось, что он действительно видит эту женщину не в первый раз, но где и при каких обстоятельствах состоялась их встреча, почему-то выпало из его памяти.
– Вы так пристально смотрели на меня тогда в кафе, что мне показалось – узнал, – вздохнула брюнетка. – А потом мы столкнулись с вами на лестнице.
– На какой лестнице? – не понял Резанов. – Ваш друг Чеботарёв живёт прямо над нами, – пояснила брюнетка. – Я, правда, не была уверена на сто процентов, но Агния подтвердила, что это действительно вы – Сергей Резанов.
– Ирина, – вспомнил, наконец, беспамятный водитель.
Впрочем, беспамятство Резанова имело под собой весьма существенную основу, поскольку видел он брюнетку, а тогда, кажется, шатенку от силы раза четыре, и было это десять лет тому назад. Тогдашнему Резанову хватило одной ночи, чтобы соблазнить невинную девушку. Вот так встреча. А он забыл Ирину через неделю
и никогда о ней больше не вспоминал. Так что Ксения не так уж и не права в определениях – пьяница и сексуальный маньяк. Во всяком случае – свинья.
– Вы могли бы узнать мой адрес, – сказал он с запоздалым смущением. – Ну, хоть бы у того же Егора. Написали бы письмо. Я ведь учился тогда в другом городе. – Вы дали мне свой адрес, только он оказался фальшивым. Я вам писала письма и ждала ответа. Но ответа не было и не могло быть. Обиднее всего, что кто-то читал мои письма, поскольку они не возвращались назад. Смеялся, наверное, до колик в животе.
Резанов тихо ужаснулся своей тогдашней подлости. Неужели действительно дал Ирине фальшивый адрес? А главное, зачем? Струсил, что ли?
– Да вы не расстраивайтесь, – как-то уж слишком бесшабашно махнула рукой Ирина. – С кем по молодости лет не случается подобных историй. Мне, правда, обидно стало: вот, думаю, столкнулись лицом к лицу, а он даже не узнал. А вообще-то всё, что было, быльём поросло. Я сейчас замужем и в семейной жизни счастлива. – Извините, – только и нашел, что сказать Резанов. – Да бросьте вы, – засмеялась Ирина почти беззаботно. – Если бы я знала, что вы так расстроитесь, то никогда бы в машину не подсела. Это меня девчонки подбили.
– Какие девчонки? – Агния со Светкой, – пояснила Ирина. – Мы в кафе сидели, когда вы проехали мимо. Агния узнала вашу машину. А Светка сказала, что вы этой же дорогой назад поедите. Вот Агния и посоветовала к вам подсесть – мол, домчит до дома. Мы подруги были ещё со школы. Я им по глупости всё тогда выложила. Есть, мол, у меня красивый студент, как только институт закончит, так мы поженимся. И я не то, чтобы врала, а просто мне тогда так казалось. Имени вашего я не называла, но Агния догадалось после нашей недавней встречи в кафе. По моему лицу, наверное. Она глазастая, а я своих чувств скрывать не умею. Приезжала она ко мне чуть не ночью, хорошо муж был на дежурстве, всё выпытывала про вас – что да как. А я ей говорю – быльём поросло. – А Светка, кто такая? – спросил Резанов. – Среди моих знакомых она вроде не числится.
– Не знаю, – недоверчиво покачала головой Ирина. – Из разговора я поняла, что им вся ваша подноготная известна – с кем спите, что едите. Светка-то с уголовником путается. То есть раньшё он был уголовником, а сейчас прямо и не знаю кто. Джентльмен удачи. Они меня за дуру необразованную держат, потому и говорили без стеснения. Агния эту вашу Ксению просто ненавидит, уж не знаю за что. А за вами следят, кажется. Во всяком случае, Светку предупредили, что вы через шесть-семь минут будете у перекрёстка. – Кто предупредил? – Жлоб-охранник с мобильным телефоном, – пояснила Ирина. – Светка-то вся из себя и без охраны не ходит. А у этого её джентльмена фамилия Рекунов, может, слышали? Сволочь, говорят, каких поискать. Вот я и решила разыграть перед ними простодушную дурочку, чтобы вас предупредить. Сначала хотела всё Виктору Васильевичу рассказать, а потом думаю – он ведь следователь прокуратуры, и может вам неловко его в свои дела вмешивать. – Спасибо, – поблагодарил Резанов, притормаживая машину. – Я вам помогу. – Нет, что вы, – испугалась Ирина. – Увидит кто-нибудь, а у меня муж ревнивый. Вам спасибо, что подвезли.
Вытаскивала она свою сумку из салона столь же мучительно, как и втаскивала. Так что у Резанова было время помучиться угрызениями совести, на неё глядя. Очень может быть, что Ирина на эти его угрызения и рассчитывала, а потому и не слишком торопилась. Но если это и была месть, то масштабом явно не по Резановской вине. И почему он дал ей тогда фальшивый адрес? А ведь за приличного человека себя держали, Сергей Михайлович, и даже брезгливо морщились, глядя на чужое паскудство. И женщина, что самое обидное, хорошая. Очень может быть, что Резанов той поры обманул не наивную девушку, а самого себя нынешнего. И по всему выходило, что так оно и есть. Оттого, наверное, на душе у Резанова в эту минуту было особенно тоскливо.
Чеботарёв был дома и трубку взял почти сразу, так что Резанову не пришлось томиться ожиданием. Если судить по голосу, то Виктор был сильно не в духе, видимо, это дело с тремя покойниками покоя ему не давало.
– Тебе фамилия Рекунов ничего не говорит? – Есть такой, и что дальше? – не очень охотно после продолжительной паузы отозвался Чеботарёв.
– Ничего особенного, просто так спросил. – Темнишь, Серёжа. Имей в виду: вздумаешь Джеймса Бонда из себя разыгрывать – костей не соберёшь. У нас здесь не Англия с их леди и джентльменами. Понял? – Это я давно уже понял, ты напрасно обеспокоился. – От кого ты о Рекунове узнал? – От жреца Атемиса.
– Всё шутишь, Сергей Михайлович? – Отнюдь нет. Этот Рекунов, а если брать в эбирской транскрипции, то Регул, через свою подружку Светлану организовал покушение на божественную корову. – А предотвратил ужасное преступление конечно барабанщик Элем? – Божественный бык, он их буквально на куски порвал.
Молчание на том конце провода было продолжительным. Резанов ожидал мата, поскольку всё это очень уж походило на издевательство над занятым и озабоченным неудачами человеком, но Чеботарёв откликнулся вполне доброжелательно:
– Когда ты видел этот сон? – Минувшей ночью. – Кто ещё участвовал в эбирском покушении кроме Регула? – Кастрат Юдиз, лица которого я, впрочем, не помню.
– А Атемиса ты можешь описать? – Сухой, высокий и прямой как палка человек, лет пятидесяти. Во всяком случае, так его описывала Агния, которая, к слову сказать, если и не причастна к покушению, то поддерживает тесную связь с теми, кто его организовал.
– Там, в Эбире? – Нет, здесь, в России. – Я тебя предупредил, Серёжа, – спохватился Чеботарёв. – Не вздумай заниматься самодеятельностью – не того калибра люди, чтобы понять душу метущегося российского интеллигента.
Чеботарёв положил трубку и глубоко задумался. Интересный поворот сюжета. В первом сне Резанова никто не был персонифицирован. Разве
