локте.
Тоха виновато пожал плечами.
— Де, де…— задыхаясь, протянул руки к Андрею бедняга Палыч.
— Что, старик?
— Депонент получи… Жене отдай.
— Своей?
— Ох, мудаки…
— Бедненький ты мой. Очень больно?
Андрею нравилось, когда его жалели. Особенно женщины.
— Не надо меня жалеть. Пройдет. Пустяки.
Сигарета потухла. Андрей не стал ее оживлять и бросил в пепельницу.
Из приемника фальцетил греческий соловей Демис Руссос.
— Выключи.
— Тебе не нравится?
— Ненавижу.
Марина убавила звук.
— Надо сделать рентген, возможно, у тебя трещина.
— В голове?
— Прекрати.
Марина включила телевизор.
— Посмотри, я с ужином закончу.
Андрей редко смотрел ящик, в основном случайно. Тратить время на заполонившую эфир рекламу, бесчисленные и такие же безвкусные ток-шоу и сериалы… Новости? Так эти новости и новостями-то назвать смешно. Все наперед известно. Война субъектов и война компроматов, терроризм и коррупция, смена власти смена и белья… А вот наконец и сенсация! Откопали, пронюхали! Выдали!.. Теперь в суд. Клевета и нанесение морального ущерба. Один вор обозвал другого вора вором. И все, затаив дыхание, следят за процессом века. Ну надо же…
Сейчас шли их городские новости. Местное телевидение занимало два законных часа в сетке и каждую секунду использовало с пользой и выгодой. Новости из ближнего зарубежья спонсирует фирма «Прыг-скок», производящая лучшие в мире китайские теннисные шарики, а прогноз погоды оплачивается конторкой, продающей японские джинсы.
Брюзга ты, Воронов. Привык к халявным прогнозам и новостям из ближнего зарубежья. Забыл, что за все надо платить.
— Сегодня в городском управлении внутренних дел состоялся брифинг нового начальника Главка. Он ознакомил журналистов с обстановкой в ведомстве на сегодняшний день, признав работу милиции неудовлетворительной, и наметил конкретные шаги по стабилизации криминальной обстановки в городе. Увы, обстановка, согласно цифрам, действительно тревожная. Отмечен рост уличной преступности, умышленных убийств, квартирных краж, разгул группировок, контролирующих практически все области хозяйства. Основную причину этого новый начальник видит в низкой эффективности работы правоохранительных органов, в упущениях прежнего руководства. И первое, что он намерен предпринять, — это навести порядок в собственном доме, после чего мощной рукой ударить по бандитизму…
Марина принесла блинчики с мясом.
— У вас опять новый шеф? Я сегодня слушала его выступление по радио. Очень даже убедительно. Наконец-то вам повезло. Обещает очистить город от рэкетиров. А то действительно надоели. Мы каждый месяц платим, а, собственно, за что? За то, чтобы они нас на воздух не подняли? Миленько.
— Повезло, — мучительно подтвердил Андрей. — Об одном помалкивает — откуда он такой героический выискался?
— Кстати, откуда? По городу слухи всякие ползут.
— Какие там слухи?! Нормальный бандюган, даже без особых амбиций. Помог новому губернатору на выборах, за что и получил кресло шефа милиции.
— Но это же… Неужели народ не понимает?
— Народ?! Ты думаешь, у нас сейчас есть народ? У нас до сих пор историческая общность! Мы не рабы — рабы не мы. Нам не нужен немец Штольц, мы предпочитаем прохвоста Чичикова и доброго царя, которому в случае чего можно поплакаться в мантию на этого Чичикова. Народ…
Марина кивнула на блинчики:
— Бери, пока не остыли. Есть сможешь?
— Зубы целы… Ментура, видишь ли, виновата. Нашел крайних. Можно подумать, ментов в инкубаторе выращивают. А на прежнее руководство проще всего валить. Беспроигрышный вариант. А что тут еще придумаешь? Ничего тут больше не придумаешь.
— Надеюсь, вас не заставляют вырывать вылеченные зубы и вставлять старые?
Андрей вспомнил Палыча.
— Как сказать… А что касается красивых речей, то любой, даже самый замечательный человек на девяносто процентов состоит из воды.
Блинчики оказались совсем ничего. По сравнению с магазинными пельменями просто деликатес. Андрей проглотил первую пару, почти не жуя, вытер губы приготовленной салфеткой. Мелочь, а забота чувствуется. Хорошо.
— Еще хочешь?
— Не откажусь.
Андрей мельком взглянул на стенные ходики.
— Торопишься?
— Есть полчасика. Завтра у Пашки контрольная, надо бы задачки порешать.
— Давай я ему парочку заверну. — Марина взяла тарелку с блинчиками.
— Заверни.
Андрей вдруг поймал себя на очень глупой мысли, что им не о чем говорить. В прямом смысле. Повторять когда-то сказанное, словно заученную роль для пьесы? Но они не в театре. Пересказывать сплетни, бородатые анекдоты? Примитивно, они не бабушки на лавочке. Кривляться, отпуская пошлые намеки? Или строить пылкого любовника? Зачем? Можно просто подойти и взять. И тебе так же просто отдадут. Да, все входит в привычку. А жаль.
— Мариш, я вспомнил… В общем, надо еще в одно место заскочить. Обязательно. Я отчаливаю.
— Конечно, Андрюша. — Марина никак не выдала расстройства, потому что расстройства, наверное, и не было. — Дела прежде всего.
Она протянула Андрею завернутые в салфетки и пакет блинчики.
— Подогрей только.
— Да, спасибо.
Она подставила щечку, он чмокнул. Ничего девчонка… Чего тебе, Воронов, еще надо? Любви? До дрожи в коленках, до разрывающих грудь ударов сердца? Так в чем проблемы, пацан? Сделай так, чтобы дрожало, чтобы стучало. Ах, неохота, ах, надоело… Ну, тогда и не разводи плесень, не порти людям быт. Уматывай отсюда.
Не получилось любви сегодня. И вряд ли получится завтра. Любовь не блинчики
— на сковородке не испечешь. Имеется в виду любовь, а не приложение. Свободен, Воронов. Гуд лак.
А жаль…
Домой он шел через парк, решив сегодня не месить грязь на перекопанной улице. Немного дальше, но зато лишняя порция относительно свежего воздуха. Когда-то парк был красивым и ухоженным, Андрей водил гулять сюда маленького Пашку, читал ему сказки, сидя на уютной скамеечке. Сейчас скамеечек не осталось, разломали и сожгли. Часть деревьев вырубили для отопления старого фонда. С детьми теперь в парке не гуляли, гуляли только с собаками — с бультерьерами, стаффордами, мастифами и прочими кровожадными породами, чье место за решеткой в городском зоопарке. Иногда твари, не слушаясь хозяев,
