подискутировать, мол, так не по правилам, не по совести… Так на другой день собровцы их прямо на улице мордой в говно положили, наркоты в карманы напихали и по камерам развезли. Теперь на нарах дискутируют. Кто еще хочет поспорить? Никто. Глянь, что творится! Менты все под себя забирают, на «стрелки» приезжают, беспредельничают. Папа, вместо того чтобы ментуру попридержать, такую бригаду из нее сколотил, что никто поперек пикнуть не может. Я репу почесал и в отдел кадров. Прихожу, фамилию называю. Кадровик меня тут же по компьютеру прокинул. Обрадовался. Милости просим. Есть вакантная должность инспектора внутренних резервов или инспектора по разборкам. Пишите биографию, проходите медкомиссию, получайте оружие — и в бой, на борьбу с преступностью.
— Чудеса! — искренне пожал плечами Андрей. — Кому рассказать…
— Небывалое бывает. Так что, коллега, скоро я приеду к вам искать внутренние резервы.
— Нет у нас никаких резервов.
— Вот мы вместе и поищем! Гы-гы-гы…
— А этот ваш где? Как его, Автоген. Мать Тереза.
— Эх, — с отцовской нежностью вздохнул Чернов. — Бедняга Автоген… Он ведь до чего дошел — стал у больных простыни щупать, не сырые ли. Как Ильич блаженный. Мы его в отдел хозобслуги пристроили, не фонтан, конечно, но все ж поближе к одеялам…
— Какая трагедия.
— Зря, коллега. С любым может случиться. Грех смеяться. Ты-то небось при счастье весь, самый крутой теперь. На любой «стрелке» правый. «Новый» мент.
— Да нет, Борь. Я, знаешь ли, на «стрелки» не ездил и ездить не собираюсь. И стрелять буду только тогда, когда сочту нужным, кто бы мне что ни приказал. Так что в разряд «новых» я не шибко попадаю. Ковыряюсь потихоньку в свое удовольствие. Притормози-ка, мне в адресок надо заскочить.
Борька прижал «джип» к обочине.
— Погоди-ка, ты сколько лет в ментуре?
— Восьмерик скоро.
— Не надоело зону топтать? Может, замолвить словечко? Найдем работку поспокойнее.
— Спасибо, Борь, мне и здесь не дует.
— Я тебе по дружбе старой скажу… Есть распоряжение на девяносто процентов заменить личный состав. Так что ты не хорохорься, а слушай ученых людей. Предлагают — переходи, пока места есть.
— Я подожду.
— Знаешь, Дюша, ты, конечно, мент авторитетный…
— Ну?
— Но муда-а-ак…
В отдел завозили стройматериалы. Одна заботливая фирма неожиданно захотела оказать спонсорскую помощь в реконструкции здания. Срывалась старая, грязная облицовка, крушились прогнившие перекрытия, менялись ржавые трубы. Нужен евро-стандарт? Будет евро-стандарт! Рабочие в желтых немецких комбинезонах орудовали отечественными ломиками и бошевскими дрелями. Поперечный с Михалычем в пластиковых шлемах ходили между выросшими деревянными лесами и что-то подсказывали рабочим.
Андрей кивнул начальству и по скрипучим, еще не замененным половицам прошел в свой кабинет.
Тоха искал «место», названивая по знакомым.
Андрей не стал мешать поискам и рассказывать услышанную от Борьки сплетню.
Но Грицук, увидев его, тут же положил трубку.
— Здравкуй.
— Здравкуй.
Помолчали.
— Нашел что-нибудь?
— Н-нет. Занято. Как в ва'онном сортире перед станцией.
— Ничего, найдем. Хочешь в отдел изыскания внутренних резервов?
— Куда?!
— Профилирующая служба, не то что мы.
— Звучит красиво. Но пока воздержусь. Щлюхи тоже красивые.
— У нас, я гляжу, ремонт затеялся?
— Затеялся… Еще бы он не затеялся. Спонсор тоже спокойно жить хочет. А ты шо, против ремонта?
— Да нет, в общем. Сколько в говне-то можно работать?
Помолчали.
Андрей развернул свежекупленную городскую газету, прочел передовицу.
— Ну, черти!
— Шо такэ?
— Про наш расстрел! Интервью с шефом. Ты только глянь: «Это вызов преступного мира лично мне, моему делу, моему желанию навести порядок в городе! Но я принимаю вызов, объявляю войну всем бандформированиям, особенно закавказским! В двухдневный срок я предлагаю им покинуть город. В противном случае их ждут серьезные меры! Другого быть не может! Я за базар отвечаю!»
— Так и написано?
— Ну да.
— По крайней мере не кривляется, уже npo'pecc.
Помолчали.
— Андрюх, а может, это наши работя' постреляли? Для повода?
— Да, повод неплохой. Возмущенный народ требует возмездия и активных действий, а не красивых слов с трибун. Теперь любой беспредел под это дело спишется. Только, Тоха, он в любом случае спишется. Сомневаюсь, чтобы кто-то из ментов на это паскудство подрядился. Хотя…
Помолчали.
— Улететь бы…
— Куда?!
Утром следующего дня звеньевой Поперечный, как обычно, производил развод, подводя итоги минувшего в историю дня и ставя задачи на день текущий.
— Ермаков, ты договорился с магазином?
— Почти. Маленькие проблемы с оплатой. Скулят.
— Чтобы не скулили, свяжись с братвой из налоговой, пускай тряхнут бухгалтерию. Спекулянты хреновы, тачки и виллы покупают, а на пять костюмов денег пожалели.
— Я еще пальто и шляпы заказал.
— Все равно для них это не убыток. Созвонись с налоговой.
— Много чести. Я им лучше стекло выбью, — сказал Ермак и сделал пометку в дорогом кожаном блокнотике с калькулятором.
Действительно, директора надо бы поставить на место. Пожалел шмоток для оперсостава. А у оперсостава приказ — на службе выглядеть опрятно и единообразно. А то не оперсостав, а сборище шпаны у пивного ларька. Стыдно перед людьми.
— Воронов, — продолжал Поперечный, — что по угону «мерса»?
— Ищу, — коротко ответил Андрей.
— И как?
— Составил план, ориентировал личный состав, произвел обход домов…
— Я тебя не спрашиваю, как ты ищешь. Я спрашиваю — хоть что-то нашел?
— Конечно, вот. — Андрей извлек из кармана металлическую эмблему автомобильного концерна «Мерседес». — На месте происшествия валялась.
— Послушай, умник! — по-жегловски прохрипел Поперечный. — Ты не умничай! Надо знать, когда стоит умничать, а когда попридержать. У нашего коллеги горе, угнали новый «мерседес», он на него копил, ночами, можно сказать, не спал! Надо с душой подойти, по совести. Завтра у тебя, не дай Бог, угонят
