удовольствие сидеть в зале суда и выслушивать о любовных похождениях жены. — Вполне вас понимаю. Извините меня за назойливость, но, может быть, вы ответите мне еще на два вопроса, прежде чем я уйду?
— Смотря какие вопросы, — холодно проворчал Диринг. — Где находится ваша яхта в настоящее время?
— В Нью-Порте, в гавани для яхт.
— Вы доверяете команде?
— Полностью.
— И последний вопрос. Вы не могли бы подсказать, кого или чего боялась Бонни во время ее последнего, если так можно сказать, турне с Коттоном?
Диринг принял удивленный вид.
— Что-то не помню, чтобы этот вопрос поднимался на процессе.
— Он и не поднимался. Нам сообщил об этом Коттон сегодня утром.
— Понимаю… А мой ответ на ваш вопрос будет звучать отрицательно нет. И я не могу себе представить, чтобы моя жена чего-то боялась, разве что испортить фигуру. Ну, а теперь, если у вас все, Майер вас проводит. — Когда шофер-дворецкий вошел в помещение, Диринг добавил: — Майер, мистер Харт хотел бы задать вам вопрос. Вы ведь видели мистера Харта и молодую даму, которая была убита этой ночью, у здания суда вечером?
— Да, сэр. Его машина перекрыла выезд и я был вынужден подать сигнал.
— Это я знаю, — проговорил Харт. — Я хотел бы спросить вас вот о чем. Не заметили ли вы случайно человека, который наблюдал за нами?
Шофер покачал головой.
— Боюсь, что ничем не смогу вам помочь. У мистера Диринга был трудный день и я не обращал внимания на посторонние вещи. У меня на уме было лишь одно — поскорее довезти его домой.
После приятной прохлады дома солнечная жара на улице показалась благодатью. На какое-то время Харт даже остановился, чтобы ощутить тепло на плечах и спине. Потом он сел в машину.
— Что вы об этом думаете? — обратился он к девушке.
Герта с юношеской непосредственностью призналась:
— Мне они оба не понравились, в особенности Диринг. Они могли бы пробраться в квартиру миссис Коттон вчера вечером?
— Могли бы…
— И слышать, как она сказала, что видела миссис Диринг в Энзенаде?
На миг Харт задумался.
— Нет, мы беседовали в гостиной. Но человек, который стоял бы за входной дверью, мог бы подслушать мой телефонный разговор с Беном Саттоном. И хотя я непосредственно не говорил ему о том, что сообщила мне Пэгги, я все-таки спросил его, брал ли он ее с собой в Энзенаду и не говорила ли ему Пэгги, что встретила там кого-то знакомого.
— Ну, вот и все! — Герта даже прищелкнула пальцами.
— Что «все»?
— Девушку убил лично Диринг или его шофер.
— С какой целью?
— Чтобы помешать ей сообщить полиции о том, что миссис Диринг жива.
— Но это же бессмыслица! — запротестовал Харт.
Герта пожала плечами.
— Вам все кажется довольно бессмысленным, включая и тот факт, что вы так по-идиотски вели себя. Возможно, Бонни и не убита, а мистер Диринг по каким-то соображениям желает, чтобы ее считали трупом. Она была застрахована?
— Да, и на довольно крупную сумму.
— На сколько?
— На судебном процессе выяснилось, что вскоре после своего замужества она застраховала свою жизнь на четверть миллиона долларов.
Герта тихо свистнула.
— Вот это сумма!
— Для людей с состоянием Диринга это не такая уж большая сумма. Он и сам застрахован почти на миллион.
— Но из этого никто ничего не получит, — заявила Герта. — Где он находился в ту ночь, когда Коттон якобы убил Бонни?
— Его не было в городе. Более того, он уехал по делам за границу.
— Куда?
— В Мехико-Сити.
— Он смог это доказать?
— Обвинение руководствовалось таким ответом, а защита вопросов не задавала.
— И что вы теперь намерены предпринять?
Харт сел за руль. Несмотря на усталость, нервы его были так напряжены, что он не мог найти покоя. Кроме того, у него было странное чувство, что он не имеет права терять время на отдых.
«Ну, хорошо, — подумал Харт. — Вернемся к делу. Кто убил Пэгги? Его шофер? Какой-нибудь преступник? И по какой причине? Если Пэгги была убита только потому, что видела Бонни живой, то почему тогда не прихлопнули заодно и его? Еще одного удара по затылку вполне бы хватило».
Как уже констатировала Герта, все это не имело смысла. Конечно, он не был детективом. Он был дипломированным фармацевтом, изготовителем пилюль и других лекарств, а заодно и продавцом губной помады, одеколона, духов и сигарет. Поразмыслив, он решил, что лучше всего будет держаться в тени и ждать, пока детективное агентство, к которому обратился Келли, не добудет для него доказательств, которые сняли бы с него подозрения. Для Джима Мастерсона и его сотрудников это было такое же поручение, как и любое другое, которыми они зарабатывали свой хлеб насущный, а для него это был вопрос жизни и смерти. Если он будет обвинен и поставлен перед судом и если он не сможет доказать, что не убивал Пэгги, то он составит компанию Коттону, пока не настанет время идти в свой последний путь в газовую камеру.
— Что вы теперь будете делать? — озабоченно повторила Герта свой вопрос.
Харт уже принял решение.
— Думаю, что в первую очередь позвоню Келли. Попрошу его узнать о финансовых делах Диринга, а также о том, пытался ли он получить за Бонни страховку. А так же то, как, я знаю, Келли постарается нас удержать. Я позвоню ему тогда, когда мы проедем дальше несколько миль по побережью.
— Мы?
— Да, если вы пожелаете составить мне компанию.
— И куда мы поедем?
— В Нью-Порт. Мне хотелось бы взглянуть на эту яхту. И мне хотелось бы даже взглянуть на ту каюту, чтобы убедиться, что из нее действительно нет выхода, как только через дверь или через иллюминатор.
— А если вы найдете третий путь?
— Тогда мы отправимся в Энзенаду и немного там осмотримся. Может быть, мы найдем там эту таинственную сеньору Альверадо Монтес, о которой Пэгги сказала, что это сама Бонни, только выкрасившаяся в черный цвет.
Герта пригладила свое летнее легкое платье.
— Я с удовольствием составлю вам компанию, потому что давно мечтала побывать в Энзенаде, — она легонько толкнула его и добавила: — Когда будете проезжать мимо, обратите внимание на входную дверь. Судя по всему, мистер Диринг и его шофер очень нами интересуются. — Она захлопнула дверцу машины. — И смотрят они не на мои ножки.
Делая объезд по подъездной дороге, Харт кинул взгляд на дверь. Мистер Диринг и Майер вышли из дома и наблюдали за ними. Шофер стоял немного впереди и держал правую руку в кармане куртки. Он
