духами, лекарствами и травами. Он заглянул в помещение, но сам туда не вошел. Вместо этого они с Гертой зашли в комнату служащих, где он зажег торшер.
— Не слишком ли это опасно, Док? И вообще, зачем мы сюда приехали?
— По целому ряду обстоятельств, — объяснил ей Харт. — Во-первых, я хотел бы обработать раны на лице и голове. От заражения крови также легко умереть, как и от пули гангстера. Потом необходимо привести себя в порядок. Если нам суждено быть арестованными, то я хотел бы, чтобы на фотографиях в газетах мы выглядели прилично.
Герта присела на край кушетки.
— А я-то думала, что тщеславны только женщины.
Харт печально улыбнулся.
— Это не из-за тщеславия. Ты же помнишь фото Гарри Коттона, которого арестовали на границе — непричесанный, небритый и в мятых брюках.
— Да.
— И это тоже сыграло свою роль при осуждении. Он выглядел виновным. И все присяжные подверглись этому мнению.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду.
— У тебя имеется какое-нибудь приличное платье в твоем служебном шкафу?
Как и все девушки, стремящиеся пробиться в Голливуд, Герта имела в шкафу несколько платьев на случай, если ее срочно вызовут на киностудию.
— Да, — ответила она, — даже несколько.
— В таком случае переодевайся. Если нас арестуют, я хотел бы, чтобы ты выглядела красавицей.
— Как скажешь, Док, — Герта расстегнула грязную белую блузку, купленную в Туджуане. — Но я думаю, что прежде надо принять душ. Я ощущаю себя очень грязной. — Она положила руки на его плечи и подставила личико для поцелуя. — Ты меня еще любишь?
Харт спросил себя, сомневался ли он когда-нибудь в этом. Герта была самым очаровательным существом, которое когда-либо попадалось на его жизненном пути.
— Очень! — расцеловал он ее.
Помещение магазина и окна были освещены, но отдел лекарств находился в темноте. Это ему не помешало, так как он знал, где находятся необходимые ему вещи. Он нащупал в темноте бутыль с антисептическим веществом, ампулу тетонуса, шприц и забрал все это с собой. Одна из дверей вела в ванную комнату, которой пользовались он и его служащие. Обработка раны была обстоятельной. Сперва он снял брюки, потом, смотря в зеркало, прочистил рану на голове и стерилизовал ее. Закончив с этой процедурой, он побрился. Он уже тщательно намылил лицо и тело, когда до его сознания донесся новый звук. Где-то в магазине надрывался телефон. Ему понадобилось некоторое время, чтобы определить где. Это был аппарат в комнате служащих.
Опасаясь, как бы Герта машинально не сняла трубку, он вышел весь в мыле и помчался туда. Герта в это время также принимала душ. Она обмоталась вокруг бедер полотенцем и, стоя перед душевой кабиной, смотрела на звонящий телефон большими глазами.
— Не подходи! — предупредил он ее.
Телефон продолжал надрываться — громко и настойчиво.
Приятное чувство, вызванное душем, исчезло. Было неприятно осознавать, что на тебя организована травля. Он буквально впитывал в себя запах страха.
Герта судорожно сглотнула.
— Кто это может быть? Кто знает, что мы здесь?
Харт смахнул мыло с глаз.
— Понятия не имею, — в этот момент он принял решение. — Может быть стоит снять трубку? Подойди ты. Если это полиция, скажи, что ты уборщица и что кроме тебя тут никого нет.
Поддерживая рукой полотенце, она сняла трубку.
— Да, — произнесла она, имитируя шведский акцент. Потом она быстро повернулась и посмотрела на Харта. — Это мистер Келли.
Страх Харта немного поутих. Ну, конечно же! Номер помещенного в эту комнату телефона не значился в телефонной книге. Полиция воспользовалась бы другим номером. Он быстро подошел и взял трубку.
— Хэлло?
Можно было слышать, как адвокат облегченно вздохнул.
— Слава богу, что я вас нашел! Так я и думал, что вы пойдете в магазин. С момента закрытия я звоню каждые полчаса. У вас все в порядке, Док?
— Относительно…
Мыло снова старалось залезть в его глаза. Герта взяла полотенце и вытерла ему лоб.
— Что он хочет, дорогой?
Харт качнул головой.
— Не знаю.
А Келли продолжал:
— Я пытался войти с вами в контакт с того момента, когда вы прервали разговор в Нью-Порте. Вы меня совершенно неправильно поняли, Док. Я целиком и полностью с вами. Я только хотел убедиться, все ли вы мне сообщили.
— Теперь я вас понимаю. Особенно после того, как прочел газеты. Спасибо, Келли!
— Что вы узнали в Нью-Порте?
— У Бонни была возможность покинуть каюту третьим путем, то есть незаметно испариться. Там существовал проход между ванными владельца и капитана.
Казалось, Келли это не удивило.
— Я сразу подумал, что нечто такое должно иметь место после того, как я узнал, что они подожгли яхту. А потом вы поехали с Гертой в Мексику?
— Мы только что вернулись оттуда. И Бонни действительно находилась в Энзенаде, когда ее там видела Пэгги.
— Отлично! — обрадовался Келли. — Я, в свою очередь, хочу вам сообщить, почему я все время пытался вас разыскать. На вас обоих выписан ордер на арест. И что бы вы не собирались предпринять, не попадайтесь полиции на глаза и не ходите туда добровольно в течение ближайшего времени.
Харт и так не собирался туда ходить, но он желал знать, по какой причине этого не хотел Келли.
— Почему?
— Потому что Мэнсон и Гарсиа находятся под сильнейшим давлением и потому, что гораздо проще удержать человека в тюрьме, чем выпустить его на свободу. Я же вам уже говорил, что поручил это дело Джиму Мастерсону.
— Да.
— Это себя оправдало. Джим и его мальчики много чего узнали. Например, что Диринг за последние девять месяцев разорил счета своих клиентов. Сегодня утром он получил от страховой компании наличными за страховку Бонни, а по тому факту, что он спалил свою яхту и что у него дома твориться что- то неладное, мы пришли к выводу, что он собирается смыться. Джим непрерывно ведет за его домом наблюдение, а поскольку я теперь знаю, где вы находитесь, я могу идти к Дирингу вместе с Джимом и настаивать на объяснении.
— Я тоже пойду с вами, — заявил Харт и в качестве ответа на ожидаемый протест адвоката, добавил: — Почему бы мне не пойти? Ведь в петлю угодила моя голова! И речь сейчас идет о чем-то большем, а не просто о Пэгги. — И он рассказал Келли о событиях в Энзенаде.
Адвокат тихо свистнул.
— Да, если уж я выбираю клиента, то это должен быть хороший клиент. В таком случае, я жду вас через полчаса у дома Диринга.
— Ладно… Буду ровно через полчаса.
