привлекательна и удивительна мила. Она ему нравилась, но лучше бы она оставалась в Каракасе. У него куча собственных проблем, так что у него не было ни времени, ни охоты заниматься невзгодами чьей-то брошенной жены. С того места, где он лежал, ему казалось, что он ведет себя по отношению к ее запросам неоправданно глупо.
Какой-то изобретательный проходимец, отправленный на тренировку в Каракас, увидел возможность провести восхитительную неделю в объятиях шикарной девицы. Наверное, дело обстояло именно таким образом, но Кейд не хотел быть несправедливым. Возможно, он обвинял Морана безо всяких на то оснований. Если парень был пилотом на реактивном самолете, к этому времени он мог находиться где угодно, служба «безопасности» умеет напускать туману, он ли этого не знал? На побережье он слышал разговоры о том, что какой-то крупный начальник вывозил парней из Неллиса, если они мало-мальски разбирались в самолетах и умели на «бреющем» поражать наземные цели. Куда их везли, где их тренировали, этого никто не мог сказать.
И потом, как-то не верилось, что здравомыслящий человек по своей воле обманет такую девушку, как Мими. Кейд пожалел, что не приобрел себе большое судно. Вообще-то известно, что человеку всегда бывает мало того, чем он владеет. Впрочем, он впервые нашел изъяны у своей «Морской птицы». Просто для того, чтобы попасть на ее переднюю часть, он должен был пройти через каюту, в которой располагалась Мими. Кейд опустил голые ноги на пол и приоткрыл дверь передней каюты. Измученная шестидневной дорогой в тайнике и тяжелым заплывом, она все еще спала. Одолженные ею брюки и рубашка были аккуратно сложены рядом на койке. Вероятно, спать под простыней ей было очень жарко, и она скинула ее, так что прикрытыми оставались одни ножки. Маленький нож, прибинтованный к матовой коже ее бедра, выглядел неуместно, как какой-то уродливый нарост, чуждый ее красивому телу.
«Нет, ни один нормальный мужчина не упустит такого момента», — подумал он про себя.
Он запер дверь так же бесшумно, как и отворил ее, после чего вышел наружу, воспользовавшись тем, что река все еще была затянута туманом. Правда, туман быстро рассеивался. Час был ранний, но из труб многих домов уже поднимался дымок. С полдесятка белых и цветных рыбаков сидели на берегах канала и на дамбе, стремясь выудить рыбешку на завтрак.
Кейд попытался припомнить, сколько времени прошло с тех пор, когда он тоже завтракал испеченным на углях лещом и кукурузной лепешкой. Он посмотрел на бесполезные тяжелые удочки для ловли глубоководной морской рыбы, и на остроги, запрятанные в футляры возле рулевого колеса. Ему следовало бы купить себе самую обычную удочку, дешевую леску и набор крючков. Он извлек свои туфли и брюки из задней кабины, достал из-под подушки пистолет и сунул его в правый карман. Если Джо Лейвел и Токо воображают, что смогут прогнать его с реки, то они сошли с ума. Это его дом и ему здесь нравится. Когда он спускался с пирса, из бассейна скользнула блестящая лодка и остановилась неподалеку.
Кейд заметил еще пять или шесть судов в бассейне, по виду экскурсионных, но оборудованных телефонами. Он подумал, не добавил ли Токо флот зафрахтованных судов к своим многочисленным интересам. Если так, то тогда можно объяснить действия Лейвела. Они с Токо стали бы возражать против появления нового судна на реке, дабы оно не урезало их доходы. И все же эта причина не казалась убедительной. Даже если у Токо Калавитча появилось полсотни прогулочных судов, они были всего лишь каплей в ведре по сравнению с той прибылью, которую приносила ему ловля креветок и устриц.
С точки зрения здравого смысла, — подумал Кейд, — те побои, которыми было встречено мое возвращение домой, не имеют объяснения.
В двадцатый раз он возвращался мыслями к случившемуся. Лейвел сказал, что Токо хочет видеть его, на что он ответил, что не стремится к этому свиданию. И Лейвел спустил Сквида с цепи. Он взглянул на часы: без пяти семь. К девяти Токо должен находиться у себя в конторе. Ну что ж, надо успеть перехватить его в офисе. Кейд двинулся по тропинке к старому жилищу Кейнов. Днем оно не выглядело таким обветшалым, как в сумерках. Правильные линии, строгая планировка. Он был построен еще руками врагов, точнее, врагов-рабов, когда лес еще был весьма дешев. Открытая галерея под балконом второго этажа была гораздо просторней, чем в современных зданиях. Кто-то скосил траву и подрезал деревья в рощице, посаженной его пра-прадедом. Несмотря на почтенный возраст, все деревья были в прекрасном состоянии. Он отодвинул покосившиеся ворота и вошел во двор. И тут он обнаружил свеженаписанное объявление, прибитое к одной из колонн:
ПРОДАЕТСЯ!
(Предприятие Токо Калавитча)
Он с возмущением облокотился на забор. Никому и никогда не поручал он продавать дом. Этот дом принадлежал семье Кейнов более ста лет, а сарай был еще старше.
«Мерзавец, — подумал Кейд, — когда появилось сообщение о том, что я пропал без вести, Токо решил, что я больше не вернусь».
Кейд выкурил две сигареты, сидя на заборе, глядя на старый дом и припоминая все то хорошее, что было в его детстве. Фактически, дом находился в превосходном состоянии. Необходимо было заменить несколько дощечек и все заново покрасить, и дом будет служить еще нескольким поколениям Кейнов… если только его не снесет рекой, а такое уже случалось с другими домами на берегу.
Эти мысли опечалили Кейда. Если будут новые Кейны… Он был последним представителем старинного рода. Может случиться, что у него не будет детей. Во всяком случае, у них с Джанис их не было, хотя, видит Бог, в течение первого года их совместной жизни они об этом мечтали. Кейд ощутил себя ошеломленным и страшно расстроенным. Как если бы он пытался взобраться на стеклянную стену. Подумав о Джанис, он сразу же переключился мыслями на Мими. Но она принадлежала другому человеку и была сеньорой Джеймса Морана. На секунду он понадеялся, что самолет Морана загорелся в воздухе, но тут же устыдился этих подлых мыслей. И потом, Мими не имела к нему никакого отношения. У него было к ней чисто физическое влечение, и он поможет ей найти Морана, если сможет. После этого он пожмет ей руку и они распрощаются. Кейд нащупал пистолет в своем кармане.
Сперва надо поговорить с Токо. Разговор обещает быть интересным. Он взобрался на дамбу и пошел назад на пирс. Мими успела проснуться и встать с постели. Кейд заметил ее в задней кабине, когда она что-то делала у плиты. Соскочив на камбуз, он поздоровался с девушкой.
— Привет!
Кейд изо всех сил старался отбросить всякие подозрения в отношении девушки. Мими кинула на него мимолетный взгляд.
— Доброе утро!
Конечно же, стоило ей отвернуться от плиты, как кофе удрал из кофейника, а кусочек хлеба, который она держала на вилке над большой горелкой, обуглился. Она тихонечко выругалась по-испански, сняла кофейник и выбросила хлеб. И то, и другое оказалось очень горячим, так что Мими тут же сунула пальчик в рот. Кейд заинтересованно наблюдал за ней. И вновь должен был признаться, что девушка чрезвычайно хороша. Она закатала штанины его брюк, превратив их в модное одеяние. Всякий раз, когда она наклонялась или поворачивалась, он улавливал притягательную картину упругой груди кремового цвета, настолько соблазнительной, что даже всемирно известные прелести Мерелин Монро по сравнению с прелестями Мими казались приобретенными на распродаже второсортных товаров. — Не смейтесь! — с жаром воскликнула она, после чего сложила кусочки подгоревшего хлеба на тарелку. — Из-за того, что вы были так добры ко мне, я решила, что попробую приготовить завтрак.
Она вновь обратила внимание на кастрюльку, в которой что-то помешивала.
— Замечательно! — обрадовался Кейд.
Он сел поодаль от маленького столика, наблюдая за ней и думая, как было бы здорово, если бы она была Джанис. Хлеб обуглился. В кофейник она положила не менее четверти фунта кофе. С редкостной способностью средневековой ведьмы, она ухитрилась сотворить клейкую массу из яичного порошка и теперь пыталась превратить ее в омлет.
Нетерпеливо отбросив кудряшки со вспотевшего лобика, она виновато промолвила:
— Ну, видимо, теперь готово. Выражаясь вашими словами, входите и получите. Боюсь, что не слишком хорошо приготовлено, ведь я не слишком опытная кухарка, — Мими критически осмотрела творение своих рук.
