кровати.
— Ну как прошел день? — спросила она.
— Неплохо… даже достаточно интересно. Люди-инженеры медленно, но верно приучаются обращаться с Эйнштейнами… Кстати, ты слыхала, что я сказал об Элли и Бенджи?
Николь вздохнула. По тону Ричарда она поняла, что это важно, и, невзирая на усталость, вышла из спальни и отправилась по коридору.
Элли уже спала, но Бенджи еще бодрствовал в комнате, отведенной им с Патриком. Николь села рядом с Бенджи и взяла его за руку.
— При-вет, мама.
— Дядя Ричард сказал мне, что вы с Элли ходили сегодня в поселок, — обратилась Николь к старшему сыну.
Лицо юноши на мгновение исказилось от боли.
— Да, ма-ма, — ответил он.
— Элли сказала, что их узнали, а один из новых колонистов их обозвал, — донесся голос Патрика с другой стороны комнаты.
— Это правда, дорогой? — спросила Николь, все еще поглаживая руку Бенджи.
Юноша ответил едва заметным движением головы и молча поглядел на мать.
— А что такое «недоумок», ма-ма? — вдруг спросил он с полными слез глазами.
Николь обняла Бенджи.
— Значит, тебя сегодня обозвали недоумком?
Бенджи кивнул.
— У этого слова нет конкретного значения, — объяснила Николь. — Случается, что недоумком называют всякого, кто не нравится. — Она вновь погладила Бенджи. — Люди часто бездумно пользуются подобными словами. Тот, кто тебя так обозвал, был расстроен, сердился… может быть, на что-то свое, а досталось тебе… возможно, он не понял тебя. Ты ему чем-нибудь досадил?
— Нет, ма-ма. Я просто похвалил желтые волосы жен-щины.
За несколько минут Николь сумела узнать суть того, что произошло в магазинчике. И когда решила, что привела Бенджи в порядок, направилась через комнату пожелать Патрику доброй ночи.
— Ну а как твои дела? — спросила она. — Ничем не отличился?
— В основном ничем, — ответил Патрик. — Только один раз не повезло — в парке, — он попробовал улыбнуться. — Несколько мальчиков играли в баскетбол и пригласили меня… совсем ничего не получилось. Они так смеялись.
Николь долго и ласково обнимала сына. «Патрик силен, — сказала себе Николь уже в коридоре, направляясь обратно в спальню. — Но даже ему необходима поддержка. — Она глубоко вздохнула. Тем ли я занимаюсь? — спросила она у себя самой в очередной раз, с того времени, как увлеклась делами колонии. — Я ощущаю ответственность за всех и каждого. Я хочу, чтобы Новый Эдем начался достойным образом… Но я нужна моим детям… Когда же я научусь правильно делить время между ними?»
Ричард еще не спал, когда Николь опустилась в постель возле него. Она передала своему мужу историю, приключившуюся с Бенджи.
— Увы, я не мог помочь ему. Бывают вещи, которые только мать…
Николь настолько устала, что начала засыпать, так и не дослушав Ричарда. Он твердо потрогал ее за руку.
— Николь, у нас есть еще одно дело, о котором следует поговорить. К несчастью, подождать оно не может… Утром у нас не будет времени на разговоры вдвоем.
Она повернулась на бок и вопросительно поглядела на Ричарда.
— Речь идет о Кэти. Мне в самом деле необходима твоя помощь… Завтра вечером одна из этих молодежных танцулек — «давайте познакомимся». Помнишь, мы решили на той неделе, что Кэти может пойти, но лишь в сопровождении Патрика и не задерживаясь допоздна… Ну а вчера вечером я видел, как она вертелась перед зеркалом в новом платье: коротком и весьма откровенном. Я сказал, что такое платье не для танцев. Она пришла в ярость. Утверждала, что я «шпионю за ней», а в вопросах моды проявляю абсолютное невежество.
— И что ты ответил?
— Я отругал ее. Она холодно поглядела на меня и ничего не сказала. А потом через несколько минут, не произнеся ни слова, вылетела из дома. Мы с детьми пообедали без нее… Кэти вернулась домой лишь за полчаса до тебя. От нее пахло табаком и пивом. Когда я попытался поговорить с ней, она огрызнулась — «не приставай ко мне», — отправилась к себе в комнату и захлопнула дверь.
«Этого-то я и боялась, — подумала Николь, молча лежа рядом с Ричардом.
— Все предвещало это с самого детства. Кэти такая блестящая, но и эгоистичная и норовистая…»
— Я решил было сказать Кэти, что завтра она не пойдет на танцы, но потом понял, что она уже взрослая — по всем стандартам. В конце концов, на ее регистрационной карточке проставлено двадцать четыре. Мы не можем обращаться с ней, как с ребенком.
«Но эмоционально ей скорее всего лет четырнадцать, — подумала Николь, когда Ричард начал перечислять все неприятности, которые случились с Кэти, с тех пор как на Раме появились другие люди. — Ей бы только приключения да веселье».
Николь вспомнила, как провела с Кэти целый день в госпитале. Это было за неделю до того, как причалила «Нинья». Сложные медицинские инструменты просто заворожили Кэти, она расспрашивала о том, как все устроено. Однако, когда Николь предложила ей поработать в госпитале до тех пор, пока откроется университет, молодая женщина расхохоталась.
— Ты смеешься? — спросила ее дочь. — Не могу представить ничего более скучного. В особенности, когда вокруг столько людей, столько встреч.
«Нет, нам с Ричардом здесь ничего не поделать, — вздохнув, сказала себе Николь. — Мы с ним можем волноваться за Кэти и предлагать ей свою любовь, но она уже решила, что наши знания и опыт ей ни к чему».
В спальне воцарилось молчание. Николь потянулась и поцеловала Ричарда.
— Завтра я переговорю с Кэти об этом платье, — сказала она, — но едва ли беседа принесет пользу.
Патрик сидел в складном кресле возле стены школьного гимнастического зала. Он отпил содовой и поглядел на часы. Неторопливая музыка как раз смолкла и пары остановились. Кэти и Олаф Ларсен, высокий швед, чей отец входил в штаб капитана Макмиллана, обменявшись коротким поцелуем, под руку направились к месту, где сидел Патрик.
— Мы с Олафом хотим выкурить по сигаретке и глотнуть виски, — сказала Кэти, когда пара поравнялась с Патриком. — Ты не хочешь пойти с нами?
— Уже поздно, Кэти, — ответил Патрик. — Мы обещали быть дома в половине первого.
Швед ободряюще потрепал Патрика по плечу.
— Не нуди, парень. Расслабься. Нам с твоей сестрой весело.
Олаф был уже пьян. Его тонкое лицо побагровело и дергалось. Он указал через комнату.
— Видишь там девушку с рыжими волосами, в белом платье и с большой грудью? Ее зовут Бет, она горячая. Весь вечер ждет, чтобы ты пригласил ее сплясать. Хочешь представлю?
Патрик покачал головой.
— Вот что, Кэти, — сказал он. — Мне пора идти, я и так здесь насиделся…
— Ну еще полчасика, малыш, — перебила его Кэти. — Мы прогуляемся, а затем пару раз станцуем. И потом уходим. О'кей?
Поцеловав Патрика в щеку, она направилась с Олафом к двери. В репродукторах заиграла быстрая музыка. Патрик завороженно следил за юными парами, передвигавшимися в такт тяжелому ритму.
— Ты не танцуешь? — спросил его юноша, по периметру обходивший площадку.
— Нет, — ответил Патрик, — я даже не пытался.
Молодой человек бросил на Патрика странный взгляд, потом остановился и улыбнулся.
