Алисия, присоединившаяся к их экспедиции за покупками в «Харродз», окинула взглядом витрину.
– Как бы мне хотелось, чтобы Чарльз никогда не заводил этой привычки… Но ты права, Эмма, это очень элегантный портсигар.
Серебряный портсигар с золотой гравировкой был украшен топазами. К трем женщинам, увлеченно разглядывающим ценную вещицу, поспешно подошел продавец. Вощеные кончики его усов подергивались от рвения.
– Возможно, леди хотят рассмотреть его поближе? – неуверенно осведомился он.
Тася покачала головой:
– Я хотела бы купить подарок на день рождения мужу, но не это.
– Возможно, ему придутся по душе золотые ножнички для усов и расчесочка для них в кожаном футляре?
– Боюсь, что нет: он чисто выбрит.
– Тогда зонтик? С ручкой из слоновой кости или серебряной?
Тася снова покачала головой:
– Слишком практично.
– Коробка итальянских носовых платков?
– Очень безлично.
– Флакон французского одеколона?
– Чересчур пахуче, – вмешалась Эмма.
Тася рассмеялась, глядя на встревоженное лицо продавца.
– Может быть, мы походим и подумаем? – попыталась успокоить она его. – Уверена, что раньше или позже мы найдем что-нибудь подходящее.
– Да-да. – Разочарованный продавец перешел к другим покупателям.
Алисия подошла к столу, заваленному бисерными сумочками, корзинками с газовыми вышитыми шарфами, коробками с перчатками. Тася медленно двинулась в противоположном направлении. Ее притягивала к себе ярко раскрашенная лoшадка-качалка. Она стояла на полу рядом с резными деревянными колыбелями. Тася осторожно подтолкнула лошадку ногой, и та плавно закачалась. Легкая улыбка тронула ее губы.
С каждым днем она все больше убеждалась, что беременна.
Она представляла себе, как будут выглядеть их дети: высокие, черноволосые, синеглазые…
– Белль-мер! – обратилась к ней следовавшая по пятам Эмма. Она тоже обратила внимание на игрушку. – Теперь, когда вы спите в папиной постели, у вас, наверное, будет ребенок?
– Когда-нибудь. Я надеюсь на это. – Тася положила тонкую руку на плечо Эммы. – Ты хочешь иметь братика или сестричку?
– Да, – с готовностью ответила девочка, – особенно братика. Если, конечно, мне разрешат помочь выбрать ему имя.
Тася улыбнулась:
– Как же ты хочешь его назвать?
– Как-нибудь по-особенному. Может быть, Леопольд.
Или Квентин. Вам нравятся эти имена?
– Очень грандиозно. – Тася подобрала маленькую погремушку и попробовала потрясти.
– А может быть, Гидеон… – размышляла вслух Эмма. – Или Монтгомери… Да, Монтгомери Стоукхерст…
Тася, улыбаясь, слушала, как Эмма примеряет имена к будущему лорду Стоукхерсту. Но вдруг улыбка исчезла с лица Таси. Странный леденящий холод сковал ее, она оперлась руками на стол, чтобы не упасть. Она на какие-то секунды потеряла представление о том, где находится. Горький вкус страха наполнил рот. Что происходит? Что неладно?..
Она вскинула голову… У входа в магазин появилось страшное видение. Образ из ее ночных кошмаров, никогда ее не покидавший. Михаил… Нет, это все-таки не Михаил. Человек, которого она убила, был бледным и темноволосым, а у этого были золотистые волосы, загар и смертельная решимость во взгляде… Да, глаза были такие же – пустые, желтые, волчьи.
Как зачарованная Тася наблюдала за золотой фигурой, медленно приближавшейся к ней. Красивый, неотвратимый, как ангел смерти. Это был не призрак, не видение.
Князь Николай Ангеловский явился за ней.
Как нелепо было встретить его в универсальном магазине, где их окружали клерки, продавцы и толпы женщин! Его строгий темный сюртук, казалось бы, должен был скрывать то, что он иностранец, но почему-то, наоборот, подчеркивал это. Николай был как-то необыкновенно красив своеобразной жестокой красотой. Такого лица Тася больше ни у кого и никогда не видела. Золотистая кожа, каштановые волосы с золотыми отблесками и более светлыми прядями, лицо словно высечено резцом, грация движений… Он выглядел как тигр, силой волшебства превратившийся в человека.
Детская погремушка дрогнула в трясущейся руке Таси.
Она бережно положила ее на покрытый фетром стол. Улыбка далась ей мучительно: щеки онемели, и при движении губ острые иголочки пронзали непослушные мышцы, но Тася все-таки сумела улыбнуться.
– Эмма, – тихо проговорила она, – если не ошибаюсь, тебе нужны новые перчатки?
– Да, Самсон стащил у меня последние и сжевал. 'Он не в состоянии устоять перед новой белой лайкой.
– Может, леди Эшборн поможет тебе купить новую пару?
– Ладно.
Когда Эмма ушла, Тася снова взглянула в сторону двери.
Николай исчез. Она торопливо обвела взглядом торговый зал.
Его и след простыл.
Сердце ее билось мучительно сильно. Быстрым шагом она обошла зал вдоль стены и попала в другой зал, где продавали продукты. Она почти бегом миновала ряды замороженной рыбы, висящие мясные туши, мешки бакалеи, пирамиды банок с вареньем, ящики засахаренных фруктов, конфет и каких-то иностранных лакомств. Люди стали оборачиваться и смотреть на нее.
Тася поняла, что дышит прерывисто, с хриплым рыдающим звуком. Она сжала губы и так стояла, бледная, с раздувающимися ноздрями.
«Эмма в безопасности с Алисией, – успокаивала она себя. – Теперь мне нужно ускользнуть от Николая, где-то укрыться и послать за Люком…»
Она покинула зал продуктов и поспешила перейти в лавку торговца мануфактурой, которая находилась рядом с выходом из магазина. Если ей удастся выйти на улицу, она смешается с толпой и станет незаметной. Даже Николай с его чутьем хищного зверя не найдет ее в этой суетящейся массе народа.
Тася выбралась на улицу и с облегчением вдохнула зловонный воздух лондонского лета. Но не успела ее нога коснуться мостовой, как огромная рука рывком обхватила ее за талию с такой силой, что чуть не вышибла дух. У нее даже позвоночник прогнулся от этой грубой хватки. Одновременно другая рука, в перчатке, закрыла ей нижнюю половину лица. Бесшумно, сноровисто двое мужчин повели ее в боковую улицу к поджидавшему экипажу. Около него спокойный, как сытый тигр, стоял Николай. Он был еще молод – ему едва ли исполнилось двадцать пять, но все следы юности и доброты давно исчезли с его лица. Он смотрел на нее сверкающими, круглыми, как золотые диски, бесстрастными, пустыми глазами.
– Здравствуй, кузиночка, – с деланной вежливостью произнес он. – Ты хорошо выглядишь. – Протянув руку, он пальцем снял с ее ресниц слезу, посмотрев на нее, как на драгоценный эликсир. – Знаешь, ты могла бы гораздо больше затруднить мне поиски, например, могла бы прятаться где-нибудь в деревне, переодевшись крестьянкой. У меня годы ушли бы на розыски. А вместо этого ты стала в Лондоне притчей во языцех. Таинственная иностранная гувернантка, которая вышла замуж за богатого маркиза. Узнав об этой истории, я сразу понял, что это могла быть только ты. – Он окинул презрительным взглядом ее фигуру в шелковом платье. – Наверное, твоя любовь к роскоши пересилила здравый смысл. – Кошачьим
