отпускать ее от себя.
— Могу я позже отвести вас домой? — спросил врач.
— Извините, я приехала на своей машине.
— Жаль.
Он покачал головой.
— Может быть, мне стоит поехать за вами и убедиться в том, что вы благополучно добрались до дома, — усмехнулся врач.
Она была готова закричать — какой же он зануда! Линда, не потрудившись ответить доктору, встала. Он тоже поднялся с дивана.
— Извините меня, — твердо сказала она. — Мне надо в дамскую комнату.
Наверху, в спальне Моники, было тихо. Линда села у туалетного столика и поправила выбившуюся прядь. Не обидится ли Моника, если она сейчас уйдет? Ну и пусть. Она поискала свою шубу среди одежды, валявшейся на кровати. Похоже, новое черное шифоновое платье, в котором Линда появилась у Моники, было куплено напрасно.
Найдя шубу, Линда спустилась вниз и тихонько выскользнула из дома. Завтра она позвонит Монике и объяснит, что у нее разболелась голова и она решила уйти, не попрощавшись. Моника, вероятно, рассердится и больше не пригласит ее к себе, но это не беда. Она бы веселее провела время с детьми, чем в гостях.
Дома Линда медленно разделась, спрашивая себя, зачем три часа назад она тратила силы на макияж в предвкушении удовольствия от скучной вечеринки у Моники. Кого она надеялась встретить? Прекрасного принца?
Ее охватила тоска. Сейчас балом правят девушки вроде Сьюзан — изящные, с гибким телом. Посмотри правде в глаза, Линда, подумала она, лучшие годы позади, ты отдала их Дэвиду. Ты — разведенная женщина с двумя детьми. Теперь тебе придется довольствоваться мужчинами второго сорта.
Она провела остаток вечера в одиночестве. Один раз в ее голове мелькнула мысль, а не позвонить ли Полу, но здравый смысл одержал победу. Может быть, она совершила ошибку, разведясь с Дэвидом. Возможно, ей следовало дать ему шанс. Нет, она поступила правильно — одиночество лучше жизни во лжи.
Она провалилась в беспокойный сон.
Через час ее разбудил телефон.
— Алло? — сонно произнесла Линда.
— Вы сознательно избегаете меня?
— Что?
Она еще не проснулась окончательно.
— Я оставил вам сообщения, но вы мне не отзвонили. Вы игнорировали меня вчера, а потом просто убежали. Я хочу завтра пообедать с вами. Никакие извинения не принимаются.
— Хорошо, Джей, — ее голос прозвучал чуть слышно.
— Я заеду за вами в восемь. Звонить больше не буду, чтобы вы не смогли отказаться. Я звоню вам в четвертый раз.
Она не знала, что сказать.
— Итак, завтра в восемь, — произнес после короткой паузы Джей, — и наденьте то черное платье, которое было на вас сегодня. Оно великолепно.
Внезапно мир вспыхнул яркими красками. Джея Гроссмана никак нельзя было отнести к мужчинам второго сорта.
Наконец Конрад вернулся. Он отсутствовал полтора часа. Клаудии надоело читать журналы и ждать, она испытывала раздражение. Девушка спрятала его за улыбкой.
Конрад был пьян. Он грубо обнял ее, ощупав тело девушки своими мясистыми пальцами через тонкое платье.
Она освободилась. Она все планировала иначе.
— Мы поднимемся наверх? — спросила Клаудия.
— Конечно, конечно. Это просто небольшая прелюдия, — отозвался он, обдав девушку смесью перегара с запахом лука.
Сунув руку в вырез ее платья, он сжал грубыми пальцами грудь Клаудии.
— Мне больно, — пожаловалась она, — эй, ты рвешь мое платье.
Она вырвалась, разозлившись из-за порванного платья, но по-прежнему чувственно улыбалась.
— Поднимемся наверх, дорогой, — проворковала она. — Устроим там нечто особенное.
— Сначала разденься — я хочу посмотреть на товар, который получаю, — потребовал он.
Спорить с ним явно не имело смысла. Она укротит его в постели.
Клаудия медленно сняла соблазнительное белое платье. Под ним были только пояс и чулки. Высокие «шпильки» удлиняли и без того эффектные ноги Клаудии.
Конрад бросился к ней, упав на колени и обхватив девушку за талию. Прижал рот к животу Клаудии и сильно укусил ее.
Закричав от боли, она оттолкнула Конрада.
— Сукин сын!
Он громко раскатисто засмеялся.
Она потерла живот; ее глаза опасно вспыхнули, на губах появилась натянутая улыбка. Он хочет поиграть, да? Что ж, она сама способна выкинуть кое-что.
— Идем.
Пошатываясь, он направился к двери. Клаудия последовала за ним. На лестнице он пропустил девушку вперед, принялся гладить ее ноги, касаться паха.
Они добрались до спальни. Там было очень темно. Клаудия почти ничего не видела.
— Ложись на кровать, — скомандовал Конрад.
Она легла на огромную круглую кровать, мрачно думая: «Утром, когда эта свинья протрезвеет, все будет иначе».
Он щелкнул выключателем — яркий свет залил ложе откуда-то сверху. Клаудия заметила над кроватью большое зеркало.
Конрад забрался на девушку, даже не потрудившись раздеться; он лишь расстегнул брюки.
— Раздвинь ноги, детка, — сказал он, — приступим к делу.
Он грубо, безжалостно использовал Клаудию, заставляя ее заниматься с ним любовью всеми вообразимыми способами.
Она старалась изо всех сил. Он должен был это запомнить. Забавно, когда она станет звездой, все скажут, что она проснулась знаменитостью. Как правы они будут!
Наконец все кончилось. Ее тело болело. Клаудия распласталась, точно распятая, на кровати, не в силах пошевелиться.
Конрад же, на удивление, был полон сил.
— Я приготовил для тебя сюрприз, — сказал он. — Оставайся здесь.
Встав с кровати, он нажал кнопку возле двери. Зеркало над кроватью разделилось на две части, между которыми образовался широкий просвет. Сквозь него Клаудия увидела кольцо улыбающихся лиц.
Потрясенная девушка села на кровати.
— Там несколько моих друзей, — непринужденно пояснил Конрад. — Эти полупрозрачные зеркала — отличное изобретение, способное оживить вечеринку.
Он расхохотался.
Женщина средних лет с гротескно накрашенным лицом спросила:
— Как насчет меня, Конрад? Можно мне занять твое место? Похоже, она знает толк в этом деле.
