— Пожалуйста, останьтесь, — тихо произнесла Нэнси с отчаянной настойчивостью. — Я смогу достать деньги.
Я взял ее руку в свои ладони и сжал ее.
— Я уже сказал, что останусь.
Она обняла меня.
Хиггс вернулся обратно в комнату, хотя я не заместил, что он выходил. Его лицо было бледным и мрачным.
— Извините! — воскликнул он, перекрывая своим голосом смех и разговоры. — Я должен сообщить вам неприятные новости...
Все затихли и столпились вокруг адвоката.
— От волнения никто... за исключением нашего зоркого и внимательного сыщика мистера Геллера... не расслышал заявления председателя присяжных полностью. Я поинтересовался содержанием этого заявления. Похоже, что после оглашения вердикта о невиновности, председатель зачитал рекомендацию присяжных о немедленной депортации с Багамских островов Альфреда де Мариньи и Джорджа де Висделу.
Возгласы недовольства наполнили комнату, и де Мариньи, нахмурившись, в холодном негодовании произнес:
— У них нет на это полномочий!
— Вы правы, — согласился Хиггс. — И мы можем побороться с этим решением, к сожалению.
— К сожалению? — переспросил де Мариньи.
— Эрнест Каллендер навел кое-какие справки и, принимая во внимание, что напряженность сейчас возрастает, выяснил, что поговаривают о том, будто губернатор наверняка утвердит эту рекомендацию.
Герцог Виндзорский все-таки найдет выход.
— По-видимому, — глухим голос произнес Хиггс, — они намереваются использовать в качестве повода нарушение вами ограничений на использование топлива.
Де Висделу выглядел так, как будто собирался расплакаться; де Мариньи уставился в пол с застывшей улыбкой на чувственных губах, в то время как Нэнси в знак поддержки сжала его руку.
Мрачная тишина повисла в зале, и гости стали медленно расходиться, выражая при этом одновременно поздравления и сочувствие семье де Мариньи.
Прежде чем уйти, Нэнси сказала мне до боли твердым голосом:
— Может быть, мне придется покинуть остров, но вы должны остаться! Договорились?
— Договорились, — проговорил я.
Час спустя я сидел на диване в своем коттедже, положив ноги на стол. Вдруг я услышал звук поворачиваемого в замке ключа: моя стройная хозяйка в туфлях на высоком каблуке, в трусиках и со своей отвратительной улыбочкой на лице вошла, держа в руках бутылку шампанского.
— По стаканчику на ночь? — предложила она. В руке у нее было два бокала.
— Конечно.
Я не слишком-то много пил сегодня. Ди была немного навеселе, но совсем не пьяной. Она уселась мне на колени и провела языком до середины моего горла, затем поцеловала меня в ухо и прижалась щекой к моей шее.
— Я путешествую, — сказала она.
— Что?
— Я путешествую. Иногда даже попадаю в Чикаго. Я зайду к тебе в гости...
— Это было бы здорово. Но насколько я понимаю, у нас просто... летний роман.
— О! Это нечто большее, Геллер!
— Отлично! Тогда выходи за меня замуж и тащи свои денежки.
— Ты невыносим. Ты же знаешь, что я не принадлежу к разряду домохозяек. Тебе нужна другая девушка, которая родит тебе детей, будет убирать в твоем доме и заряжать твои револьверы.
— А у меня автоматический пистолет.
— Все равно. Но иногда, время от времени, я буду заявляться к тебе на порог и, будь ты холост или женат, мы будем прекрасно проводить время...
— Это тоже было бы не плохо...
Вдруг ее легкомыслие исчезло, и она едва не расплакалась.
— Мне так больно осознавать, что ты уезжаешь...
— А я не уезжаю.
— Не уезжаешь?
— Впрочем, я, конечно, могу уехать. Но я надеюсь, что ты позволишь мне задержаться здесь ненадолго.
Она улыбнулась.
— Я отложу свою поездку. Надолго ты останешься? Мы оба заслуживаем отпуска, после всего этого ада последних недель. Мы будем элегантно ужинать, безбожно валяться на пляже и трахаться, как чертовы язычники.
— Вообще-то, у меня еще есть работа, — заметил я.
Я рассказал ей о просьбе Нэнси.
— Превосходная мысль! — похвалила Ди. — Но ты вряд ли добьешься сотрудничества со стороны Хэллинана.
— Я в этом не сомневаюсь, но у меня куча улик, о которых он и не догадывается.
— Твои лучшие достоинства скрыты, — произнесла Ди, расстегивая молнию на моих брюках.
За стеклянными дверьми колыхались пальмы; надвигался шторм, но пока это был лишь теплый ветер, и светловолосая богиня расположилась у меня на коленях, и я был в ней, и ладони мои лежали на ее миниатюрных ягодицах, а шары ее грудей колыхались у меня перед лицом, словно спелые фрукты, и наши стоны и крики терялись в голосах экзотических птиц и музыке неотвратимо надвигавшейся бури.
Глава 25
Я распрощался с Леонардом Килером и Ди у пристани гидропланов ближе к полудню следующего дня. Оба они летели в Майами, чтобы оттуда направиться по своим делам: Лен — в Чикаго, а Ди — в Мехико. Почти холодный ветер истязал нас; небо было настолько пасмурным, что почти сливалось с волнующимся океаном, а гидросамолет авиакомпании «Пан Америкэн» качался на воде, словно гигантский поплавок. Шторм, который угрожал своим приходом в прошлой ночи, так еще и не начался.
Я сказал Лену, что мы не смогли бы выиграть процесс без него и пообещал угостить его обедом в ресторане «Бергхофф», когда я вернусь.
— А когда это произойдет? — спросил он.
— Через неделю или около того, — ответил я.
Если я и продолжу работать над этим делом, мне все равно придется вернуться домой, по крайней мере, на пару недель, чтобы решить самые неотложные дела. Он помахал мне, улыбнулся и вошел в похожий на баржу ангар, чтобы сдать там свой багаж и занять место в самолете, а я, разговаривая с Ди, остался стоять на покачивающейся пристани. Ди была одета в мужского типа полувоенный костюм и подходящий ему под цвет тюрбан. Штанины ее брюк развевались на ветру подобно флагам. Ее темные очки контрастировали с малиновым цветом губной помады, Ди удавалось выглядеть одновременно очаровательно и по-деловому.
— Не могу поверить, чтобы тебе удалось убедить Хэллинана принять тебя, — сказала она.
— Я тоже. Но мне показалось, что он и сам желал встретиться со мной.
— А где? В доме губернатора?
— Нет, в кабинете майора Пембертона. Это будет просто предварительная встреча. И все же, если мне удастся договориться с ними о сотрудничестве, значит Нэнси не зря тратит на меня деньги. — Я
