— Хм, — сказала Инга. — Да кто же за ними и следит? Ведь тебе все некогда. У вас там сплошные заседания.
— Заседания, — согласился я, — только мы еще не совсем прозаседались.
— Так продолжайте, — холодно сказала Инга.
Нет, не могла она быть такой. Ни со мной, ни с кем другим. И хоть мало я ее знал, это так, но только знал всю, ничего в ней не было для меня тайного. Не могла она быть такой.
Холод прошел по душе, и стало страшно.
35
Я бросился бегом в свое купе, надеясь найти там помощь и разъяснения. В купе сидел писатель Федор, а какой-то «красивенький» перепечатывал ему на машинке рукопись рассказа.
— Федор, — позвал я.
— Вот, — осклабился тот. — На чистовую уже пошло. У меня ведь и машинки-то никогда не было. А переписанные от руки рукописи в издательствах не принимаются. Не знал я этого, Артемий. Не знал. Уж давно бы опубликовали. Вот премилый «красивенький» и объяснил. И Валерий Михайлович обещает напечатать в коллективном сборнике.
— Это для начала, — сказал Крестобойников. — Потом мы и индивидуальный, авторский то есть, сборник выпустим. Федор достоин того, чтобы для его рассказов рубили на бумагу лес.
— И вы тоже! — в изумлении и испуге воскликнул я.
— А что? Очень даже просто вот так в поезде встретить будущего знаменитого писателя, — сказал Валерий Михайлович, принимая от «красивенького» очередной лист рассказа и мельком просматривая его. — Техника печатания у вас на высоте. — Это уже относилось к «красивенькому».
— Стара-а-аемся, — обрадованно протянул тот.
Действительно, очень веселые и нужные ребята были эти «красивенькие». И не обойтись без них сейчас никому.
— Валерий Михайлович, — позвал я.
— А! Что?
— Валерий Михайлович, скажите, пожалуйста, вы где работаете?
— Что значит где? В издательстве! Старшим редактором.
— А лаборатория?
— Пройденный этап, Артемиус, пройденный этап.
— А что за издательство?
— Ну уж, Артюща, эго слишком. Вы словно мне не доверяете.
— Прошу прощения, — сказал Федор, — но только в каком нужно, в таком товарищ Крестобойников и работает.
— Название издательства! — потребовал я и сам удивился своему грубому тону. Но он, видимо, возымел действие на погруженного в чтение Валерия Михайловича.
— Да то самое издательство…
— Какое? Конкретно!
Валерий Михайлович замялся. Не получалось что-то у него. Что-то не складывалось в целую фигуру.
Федор подозрительно посмотрел на своего предполагаемого редактора.
«Красивенький» стремительно забарабанил на пишущей машинке и даже запел какой-то веселенький мотивчик, знакомый, но давно забытый.
— Небольшое замыкание, — испуганно сказал Валерий Михайлович, — не могу вспомнить название своего родного издательства. Ну это, которое на улице…
— Какой улице?
— Да еще в городе…
— Каком городе?
«Красивенький» совсем развеселился и даже похлопал меня по колену.
— Бросьте вы, Артемий, заниматься глупыми вопросами. Вам что, делать больше нечего? Хотите, мы вам сейчас организуем…
— Нет, спасибо. Я ничего от вас не хочу. Даже более того. Я и вас-то самих не хочу!
— Это оскорбительно, — сказал «красивенький», но в голосе его продолжала звучать только одна веселость. Уж очень интересными и жизнерадостными ребятами оказались эти странные существа.
— Артюха, ты хамишь, — сказал Федор. — Попроси у товарища «красивенького» прощения.
Я оставил замечание Федора без ответа. А Валерий Михайлович о чем-то мучительно думал, вспоминал что-то.
— Ну так что? — спросил я его. — Вспомнили, в каком вы издательстве работаете?
— Что за черт! Не могу вспомнить. Последствия вчерашнего посещения ресторана?
— Нет. Тут дело совсем в другом.
— В чем же?
— Дело в том, что вы никогда не работали ни в каком издательстве. Это вам сейчас показалось. Вы кандидат физико-математических наук и заведуете лабораторией.
— Действительно, — медленно выдавил из себя Валерий Михайлович. — Вы знаете это наверняка?
— Я знаю это точно.
«Красивенький» затянул что-то уж совсем залихватское, и эта песня его, кажется, «Очи черные», даже меня немного сбивала с толку.
— Перестаньте, — сказал я «красивенькому» и даже потащил с полки подушку, чтобы самому осуществить это действие. Но подушка была велика. «Красивенький» вдруг испуганно замолк.
— Не имеете права! — взвизгнул он. — Продано!
— Незаконно, — отпарировал я. — Где бумаги?
— Оформляются.
— Ну вот и подождем конца этой процедуры. А пока вы тут совершенно не к месту. Катитесь-ка со своей машинкой!
— Прошу прощения, Артюша! — взвился Федор. — Литературное творчество…
— Ладно, ладно, Федор. Я все понимаю. Я верю и вам, и в ваши литературные силы. Вы будете известным писателем, но только без этих самых «красивеньких».
А странное существо уже потихонечку сползало с полки.
— Вспомнил! — воскликнул Валерий Михайлович. — Кандидат наук я. И никогда никаким редактором не был. Это один знакомый у меня, так вот тот действительно редактор. Только он по научно- популярной литературе, а не по фантастике… Так что, Федор, тут какая-то накладка получилась. И какой из меня редактор? Затмение, что ли, нашло на меня?
— Затмение, — успокоил я его. — Только постарайтесь, чтобы на вас не нашло еще что-нибудь.
— Не понимаю, Артемахус…
— Да я и сам не особенно понимаю. Только вот этих самых любезных существ надо попросить из поезда. И чем быстрее мы это сделаем, тем будет лучше.
— Бог ты мой! — застонал Федор. — Ведь это же из моего рассказа… И я еще попросил их перепечатать этот рассказ?
— Федор, успокойся. Мне кажется, что они сами предложили тебе помощь.
— Да к черту все мои рассказы!
— Нет, не к черту… Не к черту твои рассказы.
— Все! Бросаю! На веки вечные! — Федор вдруг словно в изнеможении опустился на полку. — Хватит… — сказал он уже тихо.
Существо засеменило по проходу вагона, держа на весу пишущую машинку, в которой все еще
