дело, потому что положение арестованного ему уже надоело. — Я вообще не шпион. Поскольку ты здесь, как я понял, власть, ответь на два вопроса: что известно о Земле и где Черный Страж? А потом я кое-что расскажу.
Он ощутил шквал недоумения, испуга и возмущения, налетевший от конвоиров, и непонятное ликование помощника господина наместника Великого Царя. Джованни с негодованием вскинул автомат, но толстяк стукнул по столу кулаком, крикнул: «Спокойно!» — и зачастил скороговоркой, не отрывая взгляда от Павла и нашаривая шнурок с кисточкой, свисающий вдоль стены за его спиной:
— Так-так-так… Так-так! — Он несколько раз дернул шнурок и продолжал вкрадчивым голосом: — Значит, запрещенные книги? Значит, Черный Страж? — Последние слова он произнес чуть ли не шепотом. — Не Розовый, не Белый, а именно Черный?
— Именно Черный, — подтвердил Павел, не понимая причину такого ликования.
— Та-ак. — Толстяк откинулся к стене и сложил руки на животе. — Это интересно. Пожалуй, есть смысл дождаться господина наместника Великого Царя. — Последнюю фразу он произнес с сосредоточенным видом, словно прислушивался, ждал чего-то.
В коридоре застучали быстрые шаги, дверь распахнулась и в комнату ввалились четыре молодца с автоматами.
— Свободны! — Толстяк махнул рукой в сторону Джованни и Дино, словно отгоняя невидимое насекомое. — Отметитесь в канцелярии, там распорядятся. Вам, — он обвел взглядом вбежавших автоматчиков, — ждать за дверью.
— Куртку верни, — напомнил Павел, но Джованни торопливо выскочил из комнаты.
Когда они остались вдвоем, толстяк вновь потер ладонями щеки и тихо сказал:
— Оставим пока в стороне разговор о запрещенных книгах. Это позже. Не знаю, чем ты руководствовался, задавая свои вопросы, и какую ведешь игру. Начальник охраны Южных ворот доложил, что ты прятался у стены, а потом пытался проникнуть в город. Повторяю, логика твоя мне непонятна, но она, несомненно, понятна тебе. Заметили тебя случайно, шансы попасть в город были велики, а все эти случаи с лаодийскими шпионами… сам знаешь. — Помощник сделал неопределенный жест. — Неясно, почему так, в лоб, о Земле
— ну, это, возможно, связано с рыдающими, хотя, по-моему, здесь что-то глубже… Можешь пока не отвечать! — Помощник выставил перед собой ладони, заметив движение Павла. — Но вот Черный Страж… Это что, пароль? — Он понизил голос, посмотрел на дверь, потом на ничего не понимающего Павла. — Тебя неправильно проинструктировали? Или ты сам ошибся? У господина наместника Великого Царя восемь ближайших помощников, восемь, понимаешь? — Для убедительности толстяк показал на пальцах, сколько ближайших помощников имеется у господина наместника Великого Царя. — Я не тот помощник, верно? К кому ты шел? Не бойся, — он заговорил еще тише, — у меня тоже есть свои интересы и я тоже хочу жить, а не кончить, как… — Последовал взгляд в сторону окна. — Я ведь давно подозревал, что Филиппо ведет двойную игру. Я тоже готов…
— Я что-то не пойму… — пробормотал вконец обескураженный Павел. Фон был вполне доброжелательный, толстяк, кажется, не пытался его запутать. — Я только хотел узнать о Земле и Черном Страже.
— Ясно, ясно, — закивал помощник. — Понимаю. Хочешь, чтобы выводы сделал я сам, а ты словно и ни при чем. Не говорил, не вербовал. Хорошо. Итак, ни в одном из городов ни одного из пяти царств нет никакого Черного Стража. Раз. Великий Царь становится невыносимым, ты это прекрасно знаешь, все вы там это прекрасно знаете. Два. — Он загибал пальцы. — Значит, если Черного Стража нет ни в одном из городов пяти царств, то где он есть?
— Где? — спросил Павел. Его начинали занимать абсолютно безосновательные рассуждения помощника господина наместника.
— А! — Толстяк прищурился. — Там, именно там, в городе на острове, слухи-то доходят. Я не прав?
Павел молча пожал плечами.
— В том-то и дело, что я прав. Ведь ты же не один здесь? Конечно, не один… Я согласен содействовать. С последующим… н-ну… после всего… отблагодарением. Устраивает такой вариант?
Павел с сожалением посмотрел на навалившегося грудью на стол толстяка.
— Даже если бы в твоих предположениях была хоть доля истины — такой вариант меня бы все равно не устроил. Я с детства презирал иерихонскую блудницу Раав, спрятавшую разведчиков Иисуса Навина и тем спасшую себя при падении Иерихона.
Толстяк долго молчал, перебирал пальцами по столу. Поднялся с отчужденным каменным лицом. Павел чувствовал, как изменился фон.
— Что ж, разговор не состоялся. Жаль. Господин наместник Великого Царя должен быть к вечеру. Пусть он и решает.
Он хлопнул в ладоши и в дверь немедленно вступили автоматчики.
— В обычную.
И добавил, приподняв бровь, когда Павел уже выходил:
— Если вдруг понадоблюсь — я на месте.
Потом Павла долго вели коридорами, открытым переходом над наполненным грязно-желтой водой бассейном с высокими гладкими стенами, пока не привели в холодную камеру с охапкой травы в углу. Он решил поговорить с наместником, а если и этот разговор ничего не даст — выбраться на волю, вернуться к Священному Холму и разбираться с Черным Стражем уже дома, потому что, оказывается, это не так легко — попытаться разузнать что-то в чужом мире.
Он лежал у холодной стены, еще и еще раз вспоминая происшедшие за последние сутки события, вновь и вновь спрашивая себя: почему медленно и незаметно гибнут миры? — и по-прежнему не находил ответа на этот вопрос. Потом дремал, томился от безделья, но, дав себе слово дождаться последнего разговора, опять дремал — и проснулся от скрипа двери. Повернувшись, он увидел, что к нему приближается не охранник, и не наместник, а Розовый Страж.
— Славен Великий Царь, — сказал Страж, остановившись перед Павлом.
В свете факела его плащ чуть заметно переливался. Бледное лицо под надвинутым на лоб капюшоном было Павлу незнакомо. Он опять, как и при общении с Черным Стражем, не ощущал никакого фона, словно Страж был не человеком, а дверью или каменной стеной.
«Капюшон! — внезапно догадался Павел. — Все дело в плаще и капюшоне. Возможно, сам Создатель сотворил такое непроницаемое одеяние для своих слуг…»
— Помощник господина наместника Великого Царя известил меня о том, что сегодня утром, когда я удалился для общения с высшими силами, при входе в город задержан человек, — продолжал Розовый Страж глухим невыразительным голосом, глядя на Павла холодными глазами. — Возможно, лаодийский шпион. Человек этот необычен; он спрашивал о пресловутой Земле, являющейся вредным мифом, вокруг которого группируются небезызвестные силы, а также о некоем Черном Страже, хотя высокие круги знают: среди Стражей всех пяти царств нет никакого Черного Стража. Ты действительно задержан сегодня утром?
— Да. Хотя я не лаодийский шпион и вообще не шпион. Вижу, у вас тут только и забот, что о шпионах. — Павел оттолкнулся плечом от стены и сел прямо. — Послушай, ты не развязал бы мне руки? Я же безоружный, а убежать отсюда трудновато.
Розовый Страж оставаясь неподвижным:
— Я не вмешиваюсь в правила, установленные высокими кругами. Не отвлекайся. Ты действительно задавал сегодня такие вопросы?
— Задавал. И тебе хочу задать. Мне почему-то кажется, что Стражи знают гораздо больше, чем другие.
Раздался шорох плаща. Розовый Страж отступил на шаг.
— Как твое имя?
— Павел.
Наступило долгое молчание. Потрескивал закрепленный на стене факел. Павлу показалось, что Страж растерялся, хотя бледное лицо под капюшоном было по-прежнему невыразительным и застывшим,
