Павел ходил по комнате из угла в угол — прогибались прогнившие доски, качались под низким потолком какие-то пыльные гроздья. Полураскрытые перекошенные ставни едва держались на петлях, пышный куст затыкал оконный проем, оплетая подоконник тонкими гибкими ветвями. Ветви сползали на пол, пролезали в широкие щели между половицами и, казалось, сделав еще одно усилие, куст, перевалившись через подоконник, рухнет в комнату. В доме было еще одно окно, но оно выходило на улицу, вместе с покосившейся стеной нависая осколками стекол над протоптанной в грязи тропинкой. Появляться там Павел опасался — могли заметить, пригласить господ офицеров, чтобы выяснить, кто это там объявился в заброшенном доме на окраине? Стены комнаты потемнели от сырости, в углах под потолком лепилась скользкая на вид бурая плесень. Пахло кислым, пыльным, нежилым. Зато в доме было два выхода — один на улицу, а другой во двор, заросший кустами и отделенный полупроваленной изгородью от соседнего, тоже заброшенного двора. Миновав кусты и обогнув развалившийся сарай, можно было нырнуть в овраг и выбраться из города.
Он постоянно ощущал слабый фон Джудит и держал, держал его, не упуская из сознания. Хотелось действовать, подкрадываться, хватать Стража за горло — но приходилось прятаться в заброшенном доме, ожидая девушку. Накануне вечером дорога, наконец, привела их к неказистым домишкам на окраине какого-то то ли города, то ли селения. Они пробрались в это заброшенное строение и переночевали, завернувшись в плащи, и коротая ночь в разговорах, потому что трудно было заснуть на подгнивших, но все еще жестких половицах.
А наутро девушка ушла. Нужно было разведать, действительно ли они попали в Змеиный городок и где найти Стража. Павлу идти было нельзя — его могли узнать. Невзирая на протесты Джудит, Павел пожертвовал куском рубашки, и девушка скрыла под импровизированным платком свои золотистые волосы. Кто знает, может быть и сюда уже дошла весть об исчезнувшей пленнице тихих матерей?
И вот тянулось, тянулось время, и Павел измаялся уже вышагивать по комнате и тревожиться за девушку, а за окном то перекрикивались через изгородь женщины, то взревывали вдалеке диковинные здешние лошади, то доносился откуда-то протяжный звон. За ночь погода изменилась и в воздухе вновь висела водяная пыль.
Он постоянно чувствовал фон Джудит, и ему представлялось, что какой-то невидимый луч исходит от его головы и, пронизывая стены домов и заборы, освещает девушку. Луч этот перемещался вслед за Джудит, словно связывал их невидимой прочной нитью, и Джудит, освещенная этим лучом, могла понимать слова чужого для нее языка, потому что их понимал он, Павел. Эта связь открылась еще при разговоре с человечком из Голого Холма, когда Павел захотел, чтобы девушка тоже понимала их разговор. И — будто сдвинулось что-то в сознании, и пришла внезапная уверенность: надо просто направить на Джудит невидимый луч…
Он размышлял о той веренице удачных случайностей, которая в конечном итоге привела его сюда, к местному Стражу, владеющему ключом. Если бы не Небесный Гром… Не уроки Колдуна… Не слова, произнесенные Стражем Змеиного городка… Его пытались застрелить, пытались утопить. Но он добрался, он все-таки добрался до цели. А если бы Страж не произнес этих слов — что, так безуспешно и закончились бы поиски? Нет! Он прошел бы клетку за клеткой, мир за миром, нанизывая их, как черные медвежьи шкуры, на тесьму своего стремления, и раньше или позже — но все равно отыскал бы ключ. Или погиб.
Закачался, зашуршал куст возле дома, руки Джудит легли на подоконник. Павел подошел к окну, помог ей перебраться в комнату.
— Ну что?
— Все в порядке. — Девушка сняла платок и, досадливо сдвинув брови, осмотрела заляпанные грязью полы плаща. — Хоть бы доски какие-нибудь положили, что ли! Задание выполнено, господин Корнилов. — Ее глаза весело блеснули. — Страж живет, конечно же, в храме Господнем, через три дома от отдела безопасности, сегодня он принимал с самого утра. Сейчас отправился к возчикам.
— Молодец! — Павел обнял девушку за плечи и на мгновение прижал к себе. — Умница, Джуди. Откуда такие подробности?
— За конюшнями у них что-то вроде постоянного собрания. Знаешь, такие длинные скамейки под навесом, и сидят там с утра до вечера, делятся новостями. В основном, конечно, женщины, но и мужчины захаживают. Женщины вяжут, шьют… Кстати, — Джудит внимательно посмотрела на Павла, — говорили, что позавчера утопили в Иордане у Последнего Обрыва посланника сатаны. Это, случайно, не о тебе?
Павел улыбнулся.
— Разве я похож на посланника сатаны?
— Возможно, тебя и послал кто-то, — медленно и серьезно ответила девушка. — По крайней мере, чтобы спасти меня. Да, возможно, ты действительно кем-то послан, только сам этого не знаешь. Смотри: никому и в голову не приходит искать Землю, а ты ищешь. И пока тебе везет. А вдруг ты — главная фигура в игре потусторонних сил, вдруг ты делаешь именно то, что нужно им, выполняешь их волю?. Представь…
Павел задумчиво потер колючий подбородок, ответил неуверенно:
— Потусторонние силы — это дело неясное… Может быть, Небесный Гром действительно… — Он помолчал и твердо закончил: — В таком случае, намерения потусторонних сил совпадают с моими собственными, так что нам по пути. А там посмотрим.
— Ох, Павел, поосторожней! Тебе не кажется, что за нами могут следить из Сферы Владык?
— Вот что, Джуди: давай пока забудем о Сфере Владык, о Создателе Мира и всяких потусторонних силах. Есть я, есть ты, есть Страж с ключом — и нам нужно этот ключ добыть. Будем действовать без оглядки на потустороннее. Хотя, вполне возможно, я и выполняю чей-то план… Ладно. — Павел махнул рукой. — Значит, о казни посланника сатаны здесь уже знают. А о побеге от тихих матерей?
— Никто ни слова.
— А как отнеслись к твоему появлению?
— Никак. Я ведь не сразу, сначала понаблюдала. Приходят и уходят, и не только местные там, но и пришлые, из Сергеевки, Голого Холма, Страж-города. Между прочим, вчера господа офицеры наказали двадцатью плетями какого-то парикмахера — за то, что по рассеянности назвал Страж-город старым именем.
— Это что — они в честь Стража название города поменяли? — поразился Павел.
Джудит пожала плечами.
— Я тоже удивилась. У нас даже наши зануды до такого бы не додумались.
— В общем, картина ясная, — подвел итог Павел. — Сидим до вечера, потом я иду и беседую со Стражем — дорогу ты мне покажешь. А ты ждешь…
— Нет! — Джудит решительно шагнула к нему. — Уже ждала, хватит. Идем только вместе. А то опять будут рассказывать, кого они там утопили.
— Но, Джуди…
— Нет, никаких «но». Беседовать можешь сам, но я буду рядом.
— Хорошо, — сдался Павел. — Постоишь у входа и предупредишь, если что. Думаю сделать так: мы придем к храму, когда начнет темнеть, с разных сторон, ты раньше, я — чуть позже. Зайду к нему, как простой человек, поделиться своими проблемами, а там уже начну действовать. Под люком в потолке постараюсь больше не стоять. И еще, Джуди: повяжи мне платок на лоб — хоть Страж и прибыл, когда я уже в мешке лежал, но лицо мое все-таки может знать. Думаю, мой портрет теперь есть у Стражей всех миров.
— Нагнись, — сказала Джудит, складывая в узкую полоску кусок белой ткани. — Давай твою отважную голову.
Он наклонился, его лицо оказалось напротив лица девушки, и совсем нечаянно сблизились их губы, и руки его, словно заблудившись, сомкнулись на спине Джудит, а теплые ладони девушки в поисках опоры обняли его шею. Их губы соприкоснулись…
— Ах, Павел, — переводя дыхание, прошептала Джудит, прижавшись щекой к его груди. — Так хочется танцевать…
— Ты обязательно станцуешь, — ответил он, пытаясь удержать несущуюся на него теплую волну.
