испытала в день его приезда в Уэйкхерст. Впрочем, нет, чувство на сей раз не было непреодолимым, сейчас она владела собой. Она долго любовалась им, не произнося ни слова: черные сапоги, блестящие, как его черные спутанные волосы, доходили ему почти до коленей, а мускулистые, крепкие бедра притягивали ее глаза как магнит. Лорел наконец взглянула ему в глаза, и ее передернуло от прочитанного в них сарказма. Она медленно спешилась и привязала лошадь рядом с жеребцом Брента.
Он даже не поднялся! На месте Брента все знакомые Лорел джентльмены засыпали бы ее изысканными комплиментами. Она грациозно подошла к нему, похлопывая плеткой по юбке.
— Не знаю, привязал ли бы я вашу лошадь рядом с ним, Лорел, — лениво заметил Брент. — Она приятная кобылка, а он вполне… — Не закончив фразу, он широко улыбнулся Лорел.
— Я увидела вашу лошадь, — резко заговорила она. — И остановилась. Вы ездили в Начиз?
— Да.
— Зачем?
Брент удивленно поднял бровь.
— Это допрос?
— А, так, значит, вы ездили к какой-то женщине? И теперь боитесь, что я расскажу об этом вашей женушке?
— Вы знаете здесь какую-нибудь женщину, которая могла бы мне понравиться, Лорел?
— Ах, перестаньте, Брент!
— Я, — помолчав, сказал он, — ездил к мистеру Милсому. Он рассказал мне много интересного.
— Могу представить! На вашем месте, Брент, я бы держалась подальше от этого старика. Ваш отец ему совершенно не доверял… Последние несколько лет они едва разговаривали друг с другом.
Все еще улыбаясь, Брент недоумевал, почему Лорел клеветала на Джеймса Милсома. Уж не был ли он одним из клюнувших на нее глупцов?
— Не слишком ли вы категоричны? Не беспокойтесь, Лорел, мистер Милсом джентльмен, а джентльмен никогда не позволит себе отозваться неуважительно о леди.
— Не то что вы?
— Не то что я, — мягко согласился он. — Вы хотели что-то сказать мне, Лорел? Или продолжите свою прогулку?
Лорел помолчала. От нее не ускользнул взгляд Брента, на мгновение задержавшийся на ее груди. «Он по-прежнему восхищается мною, — подумала она, — по-прежнему хочет меня». Она хотела его тоже, хотела всегда, но на этот раз она должна действовать осмотрительно. Она всегда пользовалась своей красотой, своим телом, чтобы добиваться того, чего хотелось. Да и что остается женщине?
Она вспомнила о напряженной атмосфере вчерашнего вечера. Очевидно, между Брентом и его прелестной женой произошла какая-то размолвка.
Байрони проявила внимание к Дрю, а он, этакий глупец, обрадовался.
— У нас не было времени поговорить наедине, — мягким, тихим голосом ответила она на вопрос Брента.
— Да, — согласился тот.
— Когда я уезжала из дому, Байрони позировала Дрю. Мне показалось, их стесняло мое присутствие, и я уехала.
Брент вспомнил свои слова о том, какой хотел бы видеть Байрони на портрете — обнаженной, раскованной. Но только для него одного. Досадуя на себя, он резко спросил:
— О чем вы хотите поговорить со мной, Лорел?
Так и будете стоять около меня или, может быть, присядете?
Она грациозно села рядом с Брентом, расправляя широкие юбки.
— Знаете, — задумчиво промолвил Брент, — я думал, вы постареете. В конце концов, когда я отсюда уезжал, мне было всего восемнадцать. Однако теперь вы, пожалуй, еще красивее, чем тогда.
— Благодарю вас.
Брент подумал о том, будет ли Байрони через десять лет красивее, чем теперь. И решил, что это невозможно.
— Так о чем же вы хотели поговорить? — снова спросил он.
Лорел пожала плечами, не отрываясь глядя на него.
— Меня, разумеется, беспокоит будущее. Мое будущее. Ваш отец таким странным образом распорядился своей собственностью. Я хотела бы знать, как намерены поступить вы.
— Вот это прямой разговор, — заметил Брент. — На душе становится легче, когда женщина говорит без обиняков, Лорел. — Брент посмотрел на спокойную гладь реки. — Я любил приходить сюда мальчиком, особенно после смерти матери. Мне ее очень не хватало.
Лорел промолчала.
Он повернулся к ней:
— Сказать правду, Лорел, я пока не решил, как поступлю.
— Вы могли бы, разумеется, остаться. Ведь вы здесь родились и выросли. Этого желал и надеялся на это и ваш отец.
Удивительно, подумал Брент, вспоминая слова Джеймса Милсома о том, как обрадовался отец известию, что он приобрел салун, что наконец осел на месте.
Если отец действительно так думал, зачем же тогда сделал его наследником? Он должен был понимать, что Бренту придется вернуться.
Лорел протянула руку и легко коснулась его рукава.
— Вы могли бы многое найти здесь, Брент.
Надо было быть совершенно слепым, чтобы не увидеть в ее глазах откровенного предложения. Он подумал о Байрони, позировавшей Дрю, улыбающейся ему.
— Вы, несомненно, правы, — проговорил он и быстро поднялся. — Проводить вас в Уэйкхерст?
Лорел кивнула и взяла протянутую руку. Брент тут же выпустил ее ладонь. Она взглянула на него и очень тихо сказала:
— Десять лет назад я была очень молода, Брент.
Молода и глупа, как и вы.
Брент промолчал. Он взял Лорел за тонкую талию и поднял в седло. Чувствуя, как ее глаза сверлили ему спину, он шагнул к своему жеребцу.
Когда Брент с Лорел легким галопом подъехали к дому, Байрони и Дрю сидели на веранде и пили фирменный мятный напиток Мамми Бас. Байрони заметила, как Брент наклонился к Лорел, что-то сказал и, закинув голову, рассмеялся. Если бы под рукой у нее было ружье, она бы его пристрелила. Повернувшись к Дрю, она заговорила с ним громким и деланно веселым голосом. Не успела она произнести и двух слов, как ее прервала Лорел.
— Вы уже закончили.., работать?
Вкрадчивая сука! Прежде чем Байрони успела заговорить, Дрю небрежно ответил:
— Погода слишком хороша, чтобы усидеть в четырех стенах. Взгляни на эскиз Байрони, Брент. Мне важно знать твое мнение.
Брент бросил на Байрони взгляд, заставивший ее залиться краской. Она готова была выпалить, что, когда позировала, на ней было столько всего надето, что сама тетя Аида осталась бы довольна.
Однако она неловко вскочила и одернула юбки.
— Правда, почему бы тебе не посмотреть? А я пойду переоденусь и поеду. — Байрони помолчала, подняв подбородок выше на добрый дюйм, не спуская глаз с мужа. — Надо привезти на плантацию еду и одежду для рабов.
— Нет, — тихо возразил Брент. — Никуда ты не поедешь.
«А, — подумала, она кусая нижнюю губу, — хозяин сказал свое слово».
— Почему?
— Потому, дорогая моя, что это нелепая трата денег, как я уже тебе говорила, — вмешалась в разговор Лорел.
Брент ничего не мог с собой поделать — широко улыбался жене. Она была готова оторвать ему ухо.
