— И ты будешь очень хороша в своем новом платье, — заметила Байрони.
Несколько новых платьев, если верить словам Брента. Настроение Байрони внезапно упало. Что будет, когда они уедут? Новая одежда ровным счетом ничего не изменит. Пять сотен душ будут оставаться собственностью Уэйкхерста. Если они уедут, оставит ли Брент Фрэнка Пакстона? При одной мысли об этом Байрони проняла дрожь. Тысячи мыслей пронеслись в голове. Почему жизнь никогда не бывает такой простой, какой кажется в детстве?
Байрони неожиданно проснулась и села на кровати.
Понадобилось некоторое время, чтобы глаза привыкли к темноте. Брента в постели не было. Простыня и его подушка не были смяты. Значит, он не ложился.
«Превосходно, — подумала она, поджимая губы. — Пусть делает, что угодно. Пусть соблазняет каждую встречную женщину. Пусть…»
— О проклятие!
Байрони испугал звук собственного голоса. Она снова улеглась, но сон не шел. Она вслушивалась в звуки ночи: ветви деревьев, раскачиваясь на ветру, шуршали по балкону, стрекотали сверчки. Где Брент?
Может быть, с Лорел? Хватит!
В комнате было жарко. Байрони выскользнула из постели, быстро натянула халат, подошла к балконным дверям и распахнула их. Воздух был насыщен ароматами магнолий и роз. Она прошла босиком к краю балкона и облокотилась на деревянные перила. Внизу застыли мрачные, таинственные тени, отбрасываемые пышными деревьями в лунном свете. У Байрони промелькнула мысль: не бодрствует ли в этот час Дрю за своим мольбертом? С балкона ей не было видно его холостяцкое жилье — небольшой домик. Дай ему Бог счастья, подумала Байрони. За обедом, когда Лорел взъярилась на Брента за его рассуждения об улучшении условий жизни рабов на плантации — он принял сторону Байрони.
Внезапно Байрони застыла — до нее донесся какой-то звук, послышалось движение в глубине сада.
Она впилась глазами в темноту, пытаясь хоть что-то различить между деревьями. Не сдавленный ли это плач? И мужской голос?
Без долгих размышлений Байрони подобрала полы халата, выбежала из спальни и устремилась по длинному коридору к лестнице. В доме стояла полная тишина. Она задержалась на мгновение у входной двери, гадая, не почудились ли ей эти звуки? Ведь она с нетерпением ждала Брента.
Она покачала головой и отперла дверь. Сильно забилось сердце. Байрони медленно пошла к саду, осторожно ступая босыми ногами по траве — она забыла надеть домашние туфли.
Слабый ветерок раннего лета шевелил волосы. Она свернула за угол дома и остановилась у магнолии. Ничего не слышно. Но Байрони не повернула обратно, а пошла через сад, к конюшням. Она вздрогнула от неожиданности, задев ногой камешек. «Я полная дура», — ругала себя Байрони и тут же остановилась как вкопанная, явственно услышав женский плач и тихую ругань мужчины. Она побежала на звуки, охваченная страхом и возбуждением.
Байрони поскользнулась, резко остановившись на бегу. В конце сада мужчина затаскивал какую-то женщину на спину лошади. Та сопротивлялась, и он ударил ее, укладывая поперек седла перед собой.
Это был Фрэнк Пакстон. Байрони смотрела, не мигая и ничего не понимая, пока он не стегнул лошадь плеткой. В последний момент женщина попыталась приподняться, и Байрони узнала Лиззи.
— Стой! — закричала она, бросившись к ним.
Байрони споткнулась и упала, больно поцарапав руки.
С большим усилием она поднялась на ноги. Пакстон ее не услышал, не было видно и его лошади. На отшибе недалеко от барака рабов-мастеровых стоял дом Пакстона. Не туда ли он повез Лиззи?
Что делать? Где же, черт возьми, Брент? Ее пробрала дрожь. Кругом ни души. Она была совершенно одна.
Пятью минутами позднее Байрони уже бежала обратно, в библиотеку, где в шкафу лежало ружье. Проклятый Брент, думала она, вынимая ружье. Оно не было заряжено. Она закусила губу в полном разочаровании, но, порывшись в шкафу, нашла два патрона.
Байрони помчалась к конюшням. Придется остановиться у Дрю. Она оседлала кобылу и легким галопом направила ее к домику Дрю. Света в окнах не было.
Она соскочила с лошади, изо всей силы забарабанила в дверь.
Ответа не было.
Она дрожала от страха, но знала, что должна что-то сделать. Ведь у нее есть ружье.
Пустив кобылу в галоп к дому Пакстона, Байрони на секунду подумала, уж не сошел ли тот с ума. Разве не поговорил с ним Брент? Разве не перевел Лиззи в дом, чтобы защитить ее? И что, собственно, делала Лиззи в саду в такой час?
Дом Фрэнка Пакстона был ухоженным, свежепокрашенным в белый цвет. В окне горел свет.
Байрони остановилась на некотором расстоянии и спешилась. Нет, поняла она, быстро шагая к дому, Пакстон не сумасшедший. Он увидел, что Брент больше не вмешивается в его дела. Управляющий наверняка не знал, что Брент заказал новую одежду для рабов. И по-видимому, решил, что снова может делать все, что ему вздумается.
Ей хотелось убить этого человека. Поднявшись на ступеньки к входной двери, она, помедлив, заглянула в окно и увидела, как Пакстон срывал с Лиззи платье.
Она боролась с ним, и он, осыпая ее ударами, повалил девушку на пол.
Байрони забыла о страхе, обо всем, кроме своей ярости. Она ухватилась за ручку двери и рывком открыла ее.
— Прочь, грязное животное!
Фрэнк Пакстон стоял на коленях между раскинутых ног Лиззи, одной рукой удерживая сопротивлявшуюся девушку, а другой расстегивая штаны. Разорванное в клочья платье Лиззи валялось рядом на полу.
Застигнутый врасплох, Пакстон изумленно уставился на Байрони.
— Миссис, — закричала Лиззи, — помогите!
— Молчи, ты, потаскушка! — заорал Пакстон, ударив девушку по лицу.
— Оставьте ее, мистер Пакстон. Немедленно.
— Уходите отсюда, миссис Хаммонд! Вы не имеете права…
Он тут же замолчал, увидев, что Байрони подняла ружье.
— Отпусти, свинья!
Фрэнк Пакстон ослабил руку, удерживавшую Лиззи, и она тут же вывернулась из-под него.
Пакстон медленно застегнул штаны и поднялся на ноги. Проклятая сука! Как она посмела… Он втянул в себя воздух, понимая, что должен сохранять самообладание. Женщины не умеют обращаться с оружием. Он должен отобрать у нее ружье, прежде чем она ранит себя или сделает еще какую-нибудь глупость. Например, выстрелит в него.
— Я требую, миссис Хаммонд, чтобы вы опустили ружье, пока не случилось беды. И уходите отсюда, мэм. — Он с удовлетворением подумал, что поставил эту глупую суку на место.
— Вы требуете слишком многого, мистер Пакстон.
Холодный, насмешливый голос Байрони подстегнул его ярость. Он поднял кулак и зарычал.
— Вы не имеете права вмешиваться. Она — ничто, слышите, вы? Она — грязная девчонка-рабыня!
— А вы, сэр, грязная свинья!
— Я могу делать с рабами все, что мне захочется!
Эта девчонка ждала меня в саду!
— Нет, миссис, нет! Я ждала Джоша!
Байрони, не обращая внимания на жалобный плач девушки, не спускала глаз с Пакстона.
— А теперь, сэр, выслушайте мое предложение.
Утром вы уберетесь из Уэйкхерста.
Тот вытянулся перед нею в полный рост.
