- Перестань раньше времени дергать штаны, - опять усмехнулась баронесса. - Возьми стул и сядь передо мной… Вот так. Подыши спокойно и рассказывай по порядку.
И Авка стал рассказывать по порядку. Сперва сбивчиво, а потом довольно связно. Не забывайте, это был начитанный ребенок, умел говорить. А баронесса к тому же слушала с явным интересом. Подперла костлявым кулаком подбородок. Будто и не зловещая госпожа фон Рутенгартен, а простая несердитая бабка. Авка увлекся и даже икать почти перестал. Даже подзабыл, зачем он сюда явился.
Посреди рассказа мелькнула мысль: а не выдает ли он какую-то тайну, не вредит ли своей болтливостью Звенке? Но тут же подумал: 'А какая тайна, какой вред? Звенка и ее Никалукия все равно за бесконечным океаном…'
Конечно, он не стал говорить, как Звенка купалась и как он боялся, что она простудится. В основном - про этот… гра-ви-то-план. И про Звенкины рассказы о дальней земле.
- Ну и вот… и улетела… А если не верите, то у меня доказательство… птичка. Смотрите…
Баронесса посмотрела. На желтую ласточку, потом опять на Авку. И вдруг спросила:
- А что, красивая девочка?
Авка мигнул.
- Да некрасивая! - досадливо вырвалась у него. - Только…
- Только засела в голове, и никак не забыть, - догадливо закончила баронесса.
У Авки опять затеплели уши. Он вновь затосковал. И по Звенке, и оттого, что вспомнил, зачем он здесь. 'Ох… уж скорее бы… Ик…'
И баронесса словно услыхала его внутреннее иканье и оханье. Решительно выбралась из кресла, шагнула к закрытой двери, глянула наружу сквозь глазок.
- А, да там еще один посетитель! Что же эта швабра из перьев молчит? Заснула в рабочее время… Ладно, придется все делать по правилам…
'О-о-й-й…' - Авка вжался в стул. Баронесса обратила на него деловитый (опять с заметным косоглазием) взор.
- Ну-ка скажи 'А-а!'
- Зачем?
- Без вопросов. Живо!
- А… ик, кхе…
- Не кряхти, а чисто!… Ну?
- А-а-а! - со звоном отчаянья завопил Авка. И сам испугался.
- Очень хорошо. Голос номер семь… А теперь обещай молчать до конца жизни про все, что здесь увидишь и услышишь. Иначе сотворишь самую черную гугнигу и будешь бзяка с полным отпадом… Ну? Даешь слово?
- Д… даю… Только вы… ик… не изо всех сил, ладно?
- Ладно, - хмыкнула баронесса.
Она шагнула к странной штуке на тумбочке. Засунула между шестернями маленькую продолговатую тыкву. Опустила на нее что-то вроде блестящей ложки. Крутнула сбоку колесо с изогнутыми спицами. Тыква завертелась, из жестяного контрабаса донеслось шипение… А потом:
- Ай!… Нет!… Ой-ей-ей! Не надо!… Простите, пожалуйста! А-а-а-а!…
У Авки отвис подбородок, и очередной 'ик' застрял на полпути.
Кто-то, сидящий в трубе аппарата, вопил совершенно по-мальчишечьи. Ну, почти как Авка прошлой осенью, когда он три раза подряд схлопотал 'хуже некуда' по чистописанию и у доброго папы 'лопнуло терпение, подобно переспелой семенной тыкве'.
- Ой! Ваше сиятельство, не надо больше! А-а-а! Хватит!…
- Ладно, хватит так хватит, - покладисто кивнула баронесса и остановила машину. Оглянулась на Авку. - Ну, как? По-моему, очень похоже на твой голос, не правда ли?
- Не… ик… знаю… - Авка часто мигал. Ничего не мог понять. И наконец боязливо спросил: - А… ик… это… зачем?
- Неужели не ясно? Чтобы тот, кто дожидается в прихожей, ни о чем не догадался раньше времени. Если побоится немного, это не вредно. Пусть посидит и подумает, что здесь все - на самом деле…
- А… 'на самом деле' значит не будет? - дошло наконец до Авки, и душа его робко возликовала.
Баронесса выпрямилась и с высоты роста устремила на мальчишку обиженно-гордый взгляд.
- Посмотри на меня внимательно, Август Головка. Да, я далеко не красавица. Но разве я похожа на чудовище, которое мучает несчастных детей?
В ответ Авка очередной раз икнул. Кто ее знает, похожа или нет? Вообще-то явная ведьма. Но говорят, среди ведьм встречаются и не злые…
Баронесса продолжала:
- Много лет назад я попросилась на эту должность для того, чтобы избавить юных жителей Тыквогонии от жестокостей школьных наставников. Потому что с детства знаю, как это несправедливо. В пансионе Добрейшей Сандокрассы, где я училась, все просто стонали от злых придирок сестер- воспитательниц. И я дала себе слово…
- Но вы ведь… были девочка… - несмело перебил Авка. - А к вам сейчас посылают мальчишек…
- Да! И это еще несправедливее… Мальчики по своей натуре склонны к шалостям, озорству, непослушанию и всяким фокусам. Многие не любят учить уроки, говорят взрослым дерзости и купаются без спросу. Что тут поделаешь? Так было всегда и будет впредь, пока наш мир держится на трех китах. Порой мальчишечьи выходки вызывают немалую досаду, это понятно. Однако переделывать мальчиков путем суровостей и строгостей бесполезно и вредно. Это все равно что переделывать законы природы. Природа не терпит бесцеремонного вмешательства, оно нарушает гармонию мироздания… Ты понимаешь, о чем я говорю?
- Д-да… - неуверенно отозвался Авка и тихо икнул последний раз.
- Вот и хорошо. И помни, что ты клятвенно обещал молчать. Иначе меня выгонят с должности. Впрочем, ты мальчик не хуже других, а за долгие годы меня не выдал еще ни один…
- А вы, значит… никого никогда?… - не сдержал любопытства Авка.
Баронесса слегка опечалилась:
- Нельзя сказать, что никогда. Изредка попадаются столь негодные личности, что я вынуждена… соответствовать своей должности. Что мне было делать с двумя юными злодеями, которые чуть не довели до инфаркта уличного кота? Они привязали к его хвосту пустую сушеную тыкву-погремушку, и бедное животное полдня носилось по улицам столицы!… Бывали и другие случаи, да… Иначе как бы я подновляла коллекцию голосов? - И она погладила жестяной раструб. Потом вздохнула: - Но такие случаи - редкое исключение…
- Теперь понятно, почему император наградил вас медалью! - радостно догадался Авка.
- А вот и непонятно, - сухо сообщила баронесса. - Потому что с его высочеством я обошлась по всем правилам. Это была просьба его мамы императрицы, и я не могла обмануть ее величество…
- Что же он такое натворил? - опасливо спросил Авка.
- Вообще-то это государственная тайна… но ты обещал молчать о нашей беседе. Наследник продул друзьям-приятелям в известную тебе игру 'чопки' какую-то императорскую реликвию. И не стал говорить, кому именно проиграл. И отказался требовать ее обратно, сказал, что за это его обзовут 'бзяка-отбирака'… Вот его и доставили сюда… Впрочем, его высочество не был на меня обижен. Когда все закончилось, он даже сказал: 'Благодарю вас, мадам. Я думал, это будет гораздо неприятнее'.
'Наверно, за это и медаль', - проскочило в голове у Авки. Но сказал про другое (дернуло его за язык):
- А голос принца у вас тоже сохранился?
Авка уже понял, что машина с трубой умеет не только вопить по-мальчишечьи, но и запоминать голоса.
- К сожалению, нет. Я включила запись, но во время процедуры его высочество героически молчал, а его храброе сопение аппарат уловить не сумел.
- А как он действует? - опять не сдержал любопытства Авка.
- Довольно просто. Звук попадает в трубу и заставляет колебаться вот эту металлическую пластинку
