тоже на коленки и ладони.
Постояли так, глянули друг на друга… По Гуськиному острому лицу пробегали зеленые отблески. Это высоко над ними загорался и угасал маячный фонарь. Не ярко. Маяки только издали кажутся яркими, а вблизи - как настольная лампа.
Колосок попал Авке в ноздрю, и он чихнул.
- Это… что ли, уже все? - недоверчиво сказал Гуська.
- Да. А ты боялся…
- Не так уж я и боялся… Ой… - И Гуська пропятился. Потому что перед ним и перед Авкой возник лохматый пес.
- Гуська, не бойся! Это, наверно, Кактус!… Ты - Кактус?
Пес пошелестел хвостом по колоскам.
- Ты хороший… - Авка безбоязнненно притянул за косматые щеки голову Кактуса. Лбом коснулся мокрого собачьего носа. - Ты знаешь, где Звенка? Ты отведешь нас к ней?
Кактус опять пошелестел хвостом. Повернулся. Оглянулся на Авку (и на Гуську): 'Пошли?'
И они пошли. Вверх по тропинке среди шуршащих колосков. Было очень светло - главным образом от разбухшей белой луны. Ну, еще и далекий фейерверк доносил цветные сполохи.
Перед Кактусом вышли на тропинку два большущих кота. Деловито зашагали впереди.
- Это Фонарь и Плюха, - шепотом сказал Авка. Сердце у него стукало.
- Мр-р… - отозвался один из котов.
А Гуська ничего не сказал. Он с частым дыханием шагал сзади, и трава шуршала по его штанинам.
Тропинка привела к домику, что стоял вблизи башни. Рядом с домиком подымалось корявое дерево. В двух шагах от него торчал столб. Между столбом и деревом висела доска на веревках - качели. На качелях сидела Звенка. В белом светящемся платьице.
Авка сразу понял, что это она. И сразу сказал:
- Звенка…
- Ой… - Она прыгнула с доски и шагнула к Авке, запнувшись за кота. И, чтобы не упала, Авка поймал ее за руки.
- Авка, это ты? - И звук 'а' знакомо растянулся в ее голосе.
- Это я… А это Гуська…- Авка оглянулся.
- Здравствуй, Гуська.
- Ага… здравствуй… - Гуська нагнулся и обнял за шею Кактуса. Видимо, он перестал бояться собак.
- А я думала, что ты там, - сказала Звенка Авке (он все еще держал ее за руки; она стала шевелить сандалеткой траву).
- Где - там?
- Где встреча. Сказали, что ты должен выступать там с речью.
- Кто это сказал?! - старательно возмутился Авка.
- Диктор. Трансляция же идет!
- Кто идет?
- Не кто, а что. Передача по магнитному волноводу, на репродукоры… Ты читал там стихи. Только мне показалось, что голос не твой.
- Да не я это! Я… попросил знакомого поэта. А сам сюда…
Тогда Звенка сказала:
- Какой ты молодец… - и покачала его ладони в своих. - А как ты догадался, что с ю д а?…
- Ну… догадался…
- А я… тоже догадалась. Не пошла с папой на церемонию. Он так настаивал, рассердился даже. 'Неужели, - говорит, - тебе не интересно поглядеть вблизи на настоящего императора?' А я говорю: 'Не- а…' А он: 'Твой знакомый мальчик тоже будет там…' А я…
- А ты? - тихо спросил Авка.
- Я подумала: 'Больно я ему там нужна…'
- Я же не там, а здесь, - совсем уже тихонько сказал Авка.
- Да… ты молодец…
И оба замолчали от смущения, которое накрыло их, как пушистым платком. А луна горела все пуще, а цветные взмахи света всё пролетали по траве и по башне. Музыка вдали играла 'Вальс трех китов'.
Наконец Авка спросил (чтобы хоть что-то сказать):
- А кто твой папа? Раз он там, на встрече…
- Ох… - Звенка вынула руки из его ладоней. Низко наклонила голову. - Ты только не сердись на меня…
- За что?
- Я в тот раз не сказала… Папа вице-президент Никалукии.
- Ну и что?
- Некоторые думают… если дочка важного лица, то вся такая воображала…
- Ты же не такая!
- Не… Да я не столько папина дочка, сколько дедушкина внучка. Все так говорят.
- А где твой дедушка?
- Наверху, у фонаря. Смотрит в трубу на все это представление… Хочешь наверх?
- Ага… потом…
- А с папой я тебя тоже познакомлю. Он вовсе не какой-то там солидный чин и генерал. Наоборот. Ты не бойся…
- Да я и не боюсь. Чего такого! - расхрабрился Авка от смущенья. - Мы недавно играли в чопки с самим императором. Гуська, скажи! - И опять оглянулся на Гуську.
Тот стоял теперь поодаль. Вместе с лохматым Кактусом. И не только с ним. Рядом была еще девочка. В таком же, как у Звенки, платьице, тонкая, ростом с Гуську. Белоголовая (луна искрилась в ее волосах).
- Кто это? - шепотом удивился Авка.
- Лютик. Внучка дедушкиного друга, в гости приехала…
Гуська что-то показывал на ладони девочке с мальчишечьим именем Лютик (а может, и не с мальчишечьим; может, здесь так принято). Загорелась на миг зеленая искра. Гуська засмеялся негромко и переливчато. Он редко так смеялся - лишь тогда, когда было ему очень-очень хорошо.
'Ну, вот и славно, - подумал Авка. - Вот и… просто чудесно'. И с души скатился последний камушек.
Он опять взял Звенку за руки - теперь уже смело - и повел к качелям. Сели рядышком. Между ними бесцеремонно протиснулся растрепанный кот. Заурчал. Можно было различить, что он рыжий.
- Это Фонарь?
- Это Плюха. А Фонарь вот, погладь его.
Авка нагнулся и погладил черно-белого Фонаря. Тот начал елозить пушистым боком про Авкиной ноге, словно хотел стереть с нее густые царапины.
Гуська опять засмеялся в отдалении. И девочка Лютик тоже…
- Тебе сильно влетело за тот полет? - осторожно спросил Авка.
- Не сильно. Средне. Конечно, ругали, но и радовались: вернулась живая-здоровая. А гравитоплан заперли на семь замков.
- А учебник пригодился?
- Не очень. Никто не поверил, все говорили, что чья-то шутка. А потом начальник секретного комитета спрятал его в сейф.
- Бзяка!
- Да…А правда, что это ты заставил ваших китов сдвинуться с места? - Звенка наклонила к нему голову. К самой щеке.
- Какие у тебя волосы… щекотательные… - вздохнул Авка.
