существа. Стайками. Пробегут и скроются. Возможно, это были скворечники.
- Они ждут, когда мы уйдем, - сообщил Кей. - Будут здесь устраивать летние пляски. Видишь, месяц и луна опять выкатились вместе.
Артем видел. Но этим его было не удивить.
- Ты мне зубы не заговаривай. Скажи, чего ждем.
Кей молчал. Поджимал по очереди и почесывал исколотые в ельнике ноги.
- Я, кажется, с тобой разговариваю…
- Тём, ну я же просил не спрашивать! Потерпи… Или, если хочешь, дай мне снова по шее.
- Очень нужна мне твоя шея!
- Тём…
- Что еще?
Кей придвинулся к нему, коснулся плечом.
- Тем, а ты простишь ее, если она вернется? Туда, к нам.
- Да! - сказал он быстро, будто качнулся вперед. - Да! - И лишь потом спохватился. - Господи, да за что мне прощать ее? Это она должна…
- Нет, она тоже виновата.
- В чем?!
- Ну… в том, что боялась… Тем, слышишь?
- Что?
- Слушай. Не дыши…
В тихий звон летнего луга проник новый звук. Похожий на кузнечиков, но не прерывистый, а ровный. Словно кто-то за дальними кустами вертел швейную машинку.
- Ура… - шепотом сказал Кей.
- Что ура?
- Тише…
Среди двух пухлых облаков возник в синеве белый трепещущий клочок. (Еще один змей? Нет…) Он увеличивался вместе с нарастающим стрекотом, обретал форму и наконец превратился в дрожащую парусиновую птицу с колесиками и мерцающим пропеллером. Эти колесики с пухлыми шинами и перепончатые белые крылья пронеслись в трех метрах над головой Артема и Кея, обдали ветром (Кей даже присел). Аппарат зачиркал шинами по верхушкам иван-чая, сел, пробежал немного и остановился в десяти шагах. Желтый винт помахал лопастями и замер.
- Чудеса… - выдохнул Артем.
- Тише, - опять сказал Кей.
На матерчатом, со шнуровкой и рейками, фюзеляже был странный знак: пятиконечная морская звезда с изогнутыми концами. Ярко- голубая. Над бортом со звездой показался мальчик. С длинными светлыми волосами, в синей матросской блузе старинного покроя - с широким воротником и галстуком. Был он постарше Кея, лет четырнадцати на вид.
Он спросил негромко, но с тем же проникающим звоном, что у зеркальца:
- Это вы сигналили мне?
- Да, - сказал Кей. Взял Артема за руку и повел сквозь траву к самолету. И опять глянул строго: «Не спрашивай…·
Мальчик смотрел спокойно и весело.
- Садитесь… - И спустил из кабины легонький трап - два деревянных бруска с бамбуковыми перекладинками. Кей легко взлетел по ступенькам, оказался внутри.
Летний мир звенел волшебно и празднично. Скворечники, уже не таясь, шастали в траве. Коричневые бабочки стаями носились над лиловыми и желтыми соцветиями. Было все как во сне. И все же Артем спросил с сомнением:
- Вы думаете, эта штука выдержит меня?
Юный пилот улыбался белозубо и бесстрашно:
- А вы уменьшите свой вес.
- Как? Похудеть? Я и так кожа да кости.
- Представьте, что вы мальчик. Как он, - пилот озорно кивнул на Кея.
Проще всего было возмутиться и заспорить: до шуток ли? Но здесь, на лужайке, где собирались плясать скворечники, были свои законы. Артем поправил очки, помолчал несколько секунд и… представил. Как он, двенадцатилетний, в лагере «Приозерном· бежит к будке-водокачке, за которой ждет его Нитка. По такой же высокой траве, как здесь. И метелки травы щекочуще пролетают у его голых локтей. И ребячья невесомость вошла в Артема (он потом еще долго будет ощущать эту невесомость - много дней после того, как закончится эта история).
Артем вскочил на лесенку, взялся за матерчато-рейчатый борт (самолет заходил ходуном; сама собой повернулась лопасть воздушного руля - белая с синим номером «L-5·). Позади плетеного пилотского сиденья распирала борта доска-скамейка. Кей подвинулся. Артем втиснулся между ним и тонким шпангоутом, самолет закачало опять. «Ох, брякнемся·, - подумал Артем, но без боязни, а как мальчишка, усевшийся на высокие качели. Он уселся поудобнее.
- Тише ты. Прямо как бегемот, - шепотом сказал Кей.
- А ты как школьная завуч: только и знаешь воспитывать…
Мальчик-пилот засмеялся и оглянулся. Глаза его были синие, лучистые. И чем-то он (чуть-чуть) был похож на Зонтика.
- Летим? - все с тем же звоном спросил он?
- Да! - радостно выдохнул Кей.
Желтый винт качнулся, замелькал, превратился в размытый стрекочущий круг с россыпью солнечных искр. Крылатый аппарат задрожал, зашевелился, будто пробуя силу в напружиненных птичьих мышцах. Поехал… Побежал. Зашуршала по парусиновому днищу трава. Из-под колес прыснули скворечники. Артем на миг разглядел даже их тонкие птичьи ноги. Самолет подпрыгнул и повис в летящем навстречу теплом воздухе. Кусты, шоссе, перелески стали уменьшаться, земля наклонилась в плавном развороте.
Перед пилотским сиденьем был изогнутый стеклянный щиток, но летчик не прятался от ветра. Левой рукой покачивал рычаг управления, а правым локтем лег на кромку борта и подставил встречному воздуху лицо. Голубой воротник затрепетал как флаг, волосы рванулись назад. В них, как в пропеллере, задрожали искристые огоньки.
Летчик оглянулся.
- Ну как?
Мотор урчал негромко, будто отлаженный холодильник, было слышно каждое слово.
- Прекрасно, - сказал Артем, вцепившись в скамейку. А Кей показал большой палец:
- Во!
Летчик опять белозубо засмеялся, и тогда Артем спросил, позабыв о строгостях Кея:
- Вы - Максим?
Острый локоть Кея тут же саданул его под ребро. Но летчик, не гася улыбки, отозвался сразу и просто:
- Да! Меня так зовут! - И плавно вывел аппарат из долгого разворота.
Кей сердито шевельнул губами:
- Говорил: не болтай…
- Я больше не буду.
Внизу медленно-медленно плыла пятнисто-зеленая земля с желтыми жилками дорог и тенями облаков. Потом проступила еще одна жила: набухшая, голубая.
Мальчик снизил самолет и повел его вдоль русла. Все ниже, ниже…
- Что-то случилось? - спросил Артем, пряча опасение под небрежностью тона.
- Не-а… - небрежно отозвался Максим. - Просто у самой воды легче лететь, больше подъемная сила. А то ведь нас все-таки трое…
И они полетели у самой воды. Ударил навстречу запах речного песка и камышей. Один раз во время крена колесо зацепило воду и потом долго вертелось, искры спиц перепутались с искрами
