– Шучу, – поспешила откреститься я. – Лучше подарим Шмарову. То-то он удивится!
– Чему это он удивится?
– Ну как… Болтается он в этом спектакле на какой-то роли пятнадцатого плана, даже на поклоне чуть ли не за кулисами стоит. Девицы с вениками к исполнителям главных ролей в очередь выстраиваются, а он на все это любуется и ухмыляется ехидно, типа: а нам и не надо, мы и не хотели, мы так просто постоять пришли. И тут к нему подходит девчонка с роскошным букетом…
– Даа, вот у него физиономия будет! – хихикнула Юлька. – Вижу, он тебе сразу понравился. Ну да, тебя же тянет ко всяким несчастным типам, которых хочется пожалеть…
Я не успела ничего возразить, потому что она, оглядевшись, потащила меня к уличной афишной тумбе:
– Когда там следующий спектакль?
– Мы что, пойдем на следующий спектакль? – вяло возмутилась я.
Юлька остановилась и удивленно посмотрела на меня:
– Ну если ты не хочешь…
– Только на следующей неделе! – перебила я, дальнозорко всмотревшись в репертуар.
Глава 4
Роман в блогах
Время до следующего спектакля мы провели с пользой: раскопали об Антоне Теркине и Михаиле Горине практически все, что было в Интернете. Впрочем, копать особенно глубоко не пришлось – информация дублировалась от сайта к сайту практически в неизменном виде. Так что, кроме скудных биографических сведений – родился, учился, работал, – ничем особенным разжиться не удалось. Фанатские же форумы, которые тоже имелись в изобилии, читать – не говоря уже о том, чтобы там писать! – было решительно невозможно.
– Ну вот же дуры-то! – ругалась Юлька, вчитываясь в очередные сопливые писки и визги о том, какие Антошечка и Мишенька клевые.
Отдельной строкой шли воспоминания и впечатления о том, как Антошечку или Мишеньку удалось подстеречь возле служебного входа, кто что при этом сказал и сделал.
– Юлька, – потрясенно проговорила я. – И что, мы скоро такими же станем? Будем бегать к служебному входу, и вообще…
– Не волнуйся, – утешила она. – Цели у нас исключительно высокодуховные, поэтому будем созерцать прекрасное на почтительном отдалении. Кстати, о прекрасном, – оживилась она. – Посмотрим-ка, что нам поведает Всемирная сеть о великом актере всех времен.
– Вроде посмотрели уже? – удивилась я, но Юлька не ответила, энергично забивая в строку поисковика «Алексей Шмаров».
Всемирная сеть оказалась на редкость мало осведомлена о личной и творческой жизни великого актера всех времен: собственно, кроме скудной информации о том, что он окончил Музыкальное училище имени Гнесиных, участвует в мюзикле «Королева Марго» и еще каком-то детском спектакле, нам ничего накопать не удалось.
– Не понимаю, – я пожала плечами. – Вроде симпатичный, поет хорошо…
– Может, он сам не хочет.
– Чего?
– Ну, славы всей этой, девочек с цветами и тому подобного.
– Что же он тогда за актер? – удивилась я.
– Ну вот такой актер, – развела руками Юлька. – Высокодуховный. Созерцает зрителей на почтительном отдалении.
– Кстати, – оживилась я, снова придвигаясь к монитору. – А давай-ка теперь просозерцаем на непочтительном приближении маловысокодуховное.
– Какое еще маловысоко… тьфу, не выговоришь, – с подозрением взглянула на меня подруга.
– Дневник нашего земного знакомого Антона Дворецкого.
– О, ты уже безошибочно выговариваешь его фамилию, – ехидно заметила Юлька. – И интересуешься его дневником… Антон произвел неизгладимое впечатление?
– Антон, только другой, – невозмутимо кивнула я.
– Который из? – ехидно уточнила она.
– Неважно, – отмахнулась я. – Сейчас стараюсь исключительно для любимой подруги.
– Очень надо было, – фыркнула Юлька.
– Ну, наверное, надо, раз он все-таки Антоном стал, а не каким-нибудь там Камердинером, – заметила я.
Но она уже уставилась на открытую мной страницу дневника Дворецкого, где наблюдались новые комментарии к ее лаконичной записи. Они были оставлены хозяином блога и озаглавлены «Прекрасной незнакомке».
– Нет, ну какой все-таки…. – с нарочитым неудовольствием проговорила Юлька, косясь на экран.
– Может, это еще не про тебя, – утешила я.
Я ошиблась – запись была про нее. С иронией, но не обидной, а забавной, Дворецкий живописал подробности нашей первой встречи в театре.
– И что дальше? – выразительно нахмурилась подруга. – Не буду больше отвечать. Тоже мне, роман в письмах! Пусть с кем-нибудь другим в Евгения Онегина играет!
– А придется, – развела руками я. И хихикнула: – Роман в блогах!
– Кстати, давай посмотрим, кто такой герцог Алансонский, – словно не слыша меня, снова уставилась в монитор Юлька. – О, вот какой-то сайт с династиями французских королей! Так, кто он там у нас… Франсуа герцог Алансонский, младший брат короля Карла IX.
Мы пробежали глазами коротенькую статью и переглянулись.
– Ну ничего себе: «рос красивым ребенком, но был изуродован следами от оспы»!
– А как тебе «из-за искривленного позвоночника выглядел худым и болезненным»? – подхватила я.
– Тут-то все как раз в тему, – хмыкнула Юлька.
Я хотела было возмутиться, но она снова повернулась к экрану:
– Ладно, почитаем, что про остальных пишут.
Другие персонажи не разочаровали – мы с удовлетворением убедились, что Дюма почти не погрешил против истории. Только Ла Молю, оказывается, на момент знакомства с Марго было сорок четыре, а ей двадцать.
– Ничего себе персонажик у Теркина! – ехидно прокомментировала Юлька.
– У Дюма, – поправила я. – И правильно сделал, молодец. Ну сама посуди – какой интерес, если возлюбленный королевы был бы таким стариканом?
– И правда, – согласилась она. – Нам действительно не было бы никакого интереса!
– Представляешь, – вдруг задумалась я. – Для нас это сказки какие-то, а ведь люди так и жили.
– Ну и что? – не поняла Юлька.
– Все эти заговоры, отравленные перчатки и тому подобное – это было в реальности, представляешь?
– Это было в реальности у знати, – возразила она. – А все остальные жили в трущобах и бедствовали. Так что не завидуй.
Вот уж чего-чего, а зависти у меня точно не было. Но объяснять это Юльке почему-то не захотелось.
И мы сходили на следующий спектакль. Потом еще на один. Потом еще…
После нескольких культпоходов мы стали замечать знакомые лица в зале: нам регулярно попадались на глаза одни и те же девчонки, а также затесавшийся в их компанию странноватый парень. Они тоже начали коситься на нас с явными признаками узнавания, но мы завязывать дружбу со штатными фанатами не спешили. А им, наверное, и без нас было неплохо.
Особенно обращала на себя внимание девица с длинными кудрявыми волосами, все время сидевшая в первом ряду в первом кресле от центрального прохода, изредка уступая свое козырное место странноватому парню.
– Дети кого-то из театральных работников? – предположила Юлька.
– Что, все? – усомнилась я.
– Ну или дети…эээ… еще кого-нибудь…
– Ага, – подхватила я. – Поголовно театральные фанаты. Которым бронируют центральные места в первом ряду.
Кудрявая на каждый спектакль приносила букеты, но разобраться в ее симпатиях было сложновато. Цветы вручались хаотично, без всякой логики – то Горину, то Теркину, а то вообще Стелле Ладис – так экзотично звали исполнительницу роли Маргариты. У которой, кстати, тоже имелся штатный поклонник.
Этот высокий симпатичный парень с романтичной шевелюрой до плеч не общался ни с кем из фанатов, просто приходил на каждый спектакль с огромным букетом роз – всегда разного цвета. Стелла принимала их с очаровательной улыбкой.
Еще наблюдалась довольно страшненькая девица, постоянно отиравшаяся возле сцены и дарившая Теркину огромные букеты: то гвоздик, то лилий, то роз. Однажды она даже вручила ему вместе с цветами какой-то сверток.
– Что она ему подарила? – заволновалась Юлька.
– Я не видела, – отозвалась я. – Пакетик какой-то или коробочку.
– Вот до чего глупые девицы докатились, – посетовала она.
– Да ладно, зато хотя бы все понятно – фанатка Теркина, – возразила я. – А вот что касается кудрявой…
– Кто же ей-то нравится? – задумалась Юлька. – Вроде Горину она чаще дарит….
– Да не чаще, чем остальным.
– И что она все к ним лезет? – никак не успокаивалась она. – Знакомая, что ли?
– Да какая разница, Юль. Мы-то к ним лезть не собираемся. И цветов дарить тоже.
– Да уж, – энергично кивнула она. – Никаких цветов. Не заслужили.
Но кудрявая, видимо, придерживалась противоположного мнения, продолжая таскать букеты, причем не какие-нибудь завалящие кустовые хризантемы или
