— Вижу объект номер один... начинаю атаку.
Это мне циллос сообщил — я бы сам никогда не догадался, что вот эти длинные серые квадраты и есть крупнейший в Бешиоре авиационный завод. Я отключил экран и перешел в крутое пикирование. Расчет был точным — над заводом я оказался на высоте примерно километра. Для моей маломощной пушечки высота, к сожалению, существенна (знал бы — не стал бы снимать с ландера основное вооружение, конечно). Я положил ладонь на сектор оружия. Внизу появилось белое облачко — загорелся какой-то цех. Ага, трубопровод, вот его нужно поджечь обязательно. Я вел ландер волчком над объектом, невидимый луч плясал по крышам завода, разрезая их тончайшей нитью, воспламеняя, уничтожая... там, внизу, сейчас бешено выли сирены. Пилоты неслись к истребителям, ракеты выкатывались на старт. ПВО сходила с ума — откуда я свалился им на голову? Но я уже закончил атаку. На третьем экране все отлично видно — весь завод, вся гигантская площадь, даже отсюда не обозримая глазом, пылает... Я включил экран, развернул сопла и стал уходить вверх по дуге. Для бешиорцев я просто исчез.
Интересно, что переживают сейчас ребята за моей спиной? Ладно, пора к следующему объекту. Я летел теперь невысоко, время от времени, в условленных местах отключая экран и ведя автоматическую съемку. Лучше бы они штурмана ко мне посадили, чем этих... Примерно через полчаса подо мной оказался второй объект — я не знал сам, что это такое. Тоже какой-то завод, по площади не меньше первого. Я спикировал, выключил экран и начал работать пушкой.
Внезапно на радаре возникли всплески. Я только глянул... некогда, черт возьми, некогда — мне надо пушкой заниматься... Да уж, вот это номер! Мне наперерез шла группа бешиорских истребителей... О Цхарн, ведь я уже давно не занимался воздушными боями... как сдал на 4в, так и не занимался! А зря... сколько их — десять, двенадцать... я выпустил все свои ракеты. Надо уходить — радар показывал протянувшиеся ко мне тонкие ниточки ракетных трасс. Я выбросил ловушки, у меня их всего четыре... Сам же включил экран. Мне было уже не до атаки объекта. Мать честная, а ведь энергии меньше половины... Нет, все-таки они переоценили возможности ландера! Я поставил экран в мигающем режиме — он отключался каждые пятнадцать секунд. Так меньше энергии уходит. Я стал свечой уходить в небо... перегрузка вдавила в кресло так, что глаза, казалось, полезли из орбит. Ничего, ничего... жить хочешь — терпи. Как не хочется катапультироваться... по прошлому разу помню, каково это. Из атаковавших меня самолетов четыре оказались сбитыми, остальные рассеивались... кажется. Зато теперь по мне стреляли ракетами. О Цхарн, Цхарн... знаю, я был неправ, я бросил тебя! И ты теперь так жестоко меня наказываешь... неумолимый! Надо драпать назад, понял я. Никаких больше объектов... и думать нечего.
— Эй, ты! Слишком высоко! — крикнул мне один из блюстителей моей нравственности, — снижайся, или убью!
У них там собственный высотомер установлен... и правда, уже шестнадцать километров. Для бешиорских ракет я здесь почти недосягаем, зато могу в любой момент выйти на орбиту... нет, не могу. Дуло пистолета почти уперлось мне в затылок. Я стал снижать высоту — резкими скачками... и только попробуйте мне заблевать кабину, гады. Одновременно я делал широкий разворот в сторону Лервенской границы.
— 'Сурана', я возвращаюсь... энергии мало, меня засекли. Я возвращаюсь!
— 'Лойг', возвращайся, — послышался приказ. Ну ладно, хоть против этого не возражают.
Где я теперь? Почти там же, над этим странным объектом. Почему бы не попробовать еще раз? Я направил огонь на корпуса зданий. Отключил экран. И в этот самый миг...
Сначала машину ощутимо тряхнуло. Потом я почувствовал, как какая-то сила навалилась на меня, сжала так, что потемнело в глазах... я был совершенно беспомощен теперь. Меня несло куда-то, я летел — уже без ландера. Бешиорская ракета прекратила существование моего ландера. И в тот самый момент, когда я понял это, меня швырнуло так, что я потерял сознание.
Что-то подозрительно часто в последнее время я прихожу себя в незнакомом месте... Но больше, вероятно, мне делать этого не придется — это место и вправду окажется последним.
Никто еще не возвращался из бешиорского плена.
Так... руки-ноги в порядке. Ничего даже не болит особенно, разве что голова тяжелая. Как с похмелья... Лежу я на чем-то твердом. Вроде дощатых нар. Сесть — могу. Вполне. И даже встать. Помещение маленькое и почти пустое. Только нары, ведро в углу — можно догадаться, для каких целей, и на голой стене — небольшое распятие. Крест ихний, бешиорский. Свет проникает через окошко, забранное решеткой, под самым потолком. В окошко мне не протиснуться, так что можно не прыгать...
Память... помню все очень хорошо. Катапультировался. Удар. Естественно — мой нежный мозг такой перегрузки не выносит, отключается. Уже два раза проверено. Впрочем, это у большинства так — кто же 8 «же» выдержит, хотя бы и недолго. Интересно, что с моими охранниками. Вот ведь козлы — если бы я мог подняться повыше... не в космос, хотя бы в стратосферу — нас бы и не сбили.
Наверное, более умелый пилот, с опытом боев, смог бы продержаться... но у меня такого опыта нет. Один на один мне уже приходилось как-то воевать. Приходилось атаковать и «Крету»... но вот сражаться со всей системой ПВО этой области Бешиоры — это для меня оказалось чересчур.
Надо же... и наши, лервенские дуболомы переоценили возможности ландера. Какие там четыре объекта... я один-то еле запалил. Ну, сделал бы четыре боевых вылета. Так нет — нужно было все сразу.
Интересно, что у меня даже легенды нет. Что рассказывать — ведь сейчас на допрос потащат? Они не поверят, что я лервенец — номера-то нет. И откуда такая машина, опять же? Сказать, что я с Квирина... нехорошо как-то, не нравится мне это. Получится, что Квирин вмешивается во внутренние дела Анзоры. С другой стороны, если моих Треугольных тоже поймали, они наверняка расскажут всю правду. Да и я не смогу, наверное, это скрыть, если бить начнут.
Придется рассказывать всю правду. Сложно и неправдоподобно... почему правда всегда так не похожа на правду?
Мне пришлось ждать не так уж долго. Дверь приоткрылась, и я увидел двух местных стражников, одетых в сине-серую форму — у пояса дубинки, в кобуре что-то внушительное, на запястья нацеплены шипастые толстые браслеты.
— Выйти, — сказал один из них на лервени с жутким акцентом, — Пилот... выйти.
Я вышел. Разумеется, перед тем, как отправиться на Анзору, я довольно неплохо выучил беши — но об этом им знать не обязательно. Руки мне связали сзади чем-то металлическим на ощупь. Я не разглядел наручников. Один из стражников подтолкнул меня в спину — видимо, словарный запас у него кончился.
Я пошел вперед и вскоре был вознагражден за скромность. Охранники позади заговорили на беши.
— Если этот зури (зури — что-то вроде чужака, язычника у бешиорцев) будет вести себя так же, как те двое, я проглочу свой язык от смеха.
Выражаются они довольно-таки высокопарно.
— Этот зури ничем не лучше других, — отозвался второй.
— Э нет, Миаль, не говори так. Кор не случайно приказал поместить его и допрашивать отдельно. Ведь он не лервени. Посмотри на его руку — там нет дьявольской метки.
— Откуда же он, о сын неизреченной?
— Может быть, что он явился из другого мира, сплошь погруженного в неизреченную мерзость?
— В таком случае он еще хуже тех двух.
— Да, но Кор пожелал беседовать с ним отдельно.
На этом разговор прервался, потому что мы пришли. Кстати, дисциплинка у этих бешиорцев. Позволили бы себе наши Треугольные разглагольствовать, конвоируя пленного.
В кабинете было много разных вещей. Особенно мне не понравилось кресло с высокой спинкой —
