Закончив, Чейз просмотрел список, немного подумал и добавил восьмой пункт, только что пришедший ему в голову и показавшийся важным:
Это казалось единственным возможным объяснением того, что Судья мог звонить Чейзу в любое время, следить за ним в разгар рабочего дня и потратить два дня на 'изучение' его прошлого. Судя по голосу и по поступкам, он явно не настолько стар, чтобы оказаться пенсионером. Значит, безработный. Или в отпуске. Если первое верно, то круг подозреваемых значительно сузится, хотя и останется достаточно большим. Если верно второе и Судья в отпуске, то количество часов в день, которые Чейз будет подвергаться опасности, сократится через неделю или две, когда тот приступит к работе.
Чейз закрыл блокнот и завел мотор, понимая: последняя его мысль опасная попытка отступления, что он выдает желаемое за действительное и это может только ослабить его решимость.
Девушка, которая заведовала отделом хранения справочного материала в 'Пресс диспатч', была почти такая же высокая, как Чейз, – под метр восемьдесят, причем на низких каблуках, с золотистыми волосами до пояса, в юбке, едва прикрывающей бедра, и имела такие ноги, которые, казалось, никогда не кончатся. Ее звали Гленда Кливер, и говорила она старомодным тонким тихим женственным голосом, который, как ни странно, очень шел к ее красивой крупной фигуре.
Она показала Чейзу, как смотреть микрофильмы, и объяснила, что все издания до 1 января 1966 года теперь хранятся на пленках, для экономии места. Затем научила, как заказывать нужные пленки и получить выпуски, которые еще на пленку не переведены.
Около аппаратов сидели несколько репортеров, крутили ручки и смотрели в кинескопы, записывая что-то в блокноты, лежащие рядом на столе.
Чейз спросил:
– Здесь часто бывают посторонние?
Девушка улыбнулась ему, и он подумал, что ей не больше девятнадцати двадцати лет и вот у нее-то как раз есть та жизненная закалка, которой не хватает Луизе Элленби. Она присела на край своего стола, скрестила стройные ноги, выудила из пачки на столе сигарету, зажгла ее и сказала:
– Я стараюсь бросить это дело, поэтому не удивляйтесь, что я только держу сигарету, но не курю ее. – Она скрестила руки на своей пышной груди. – Справочный отдел газеты в основном предназначен для сотрудников и для полиции. Но я пускаю и посторонних бесплатно. Бывает человек десять в неделю.
– И что они здесь ищут?
– А что ищете вы? – спросила она. Он минуту колебался, а потом выдал ей ту же историю, что и миссис Онуфер в муниципальном архиве.
Гленда Кливер кивнула, поднесла сигарету к губам, но отложила ее, не затянувшись.
– За этим приходят почти всегда посторонние. Просто удивительно, сколько людей собирают сведения о своих предках, чтобы их обессмертить.
В ее голосе слышалась явная насмешка, и он почувствовал, что ему нужно как-то подправить ложь, которую он ей сказал.
– История моего семейства останется ненаписанной.
– Значит, из чистого любопытства? – Она взяла сигарету из пепельницы и принялась вертеть в пальцах.
– Да, – подтвердил он.
– А меня Совершенно не интересуют усопшие родичи. Я и живых-то родичей не слишком люблю. Он засмеялся:
– Значит, вы не гордитесь своей фамилией, своим родом?
– Нет. Да и вообще, я скорее дворняжка, чем дворянка. – Она снова положила сигарету, ее тонкие пальцы держали ее как острый хирургический инструмент.
Чейз готов был говорить о чем угодно, кроме Судьи, потому что с ней он чувствовал себя удивительно легко, так легко ему не было с женщиной с тех пор, как.., с самого 'Жюль Верна', секретной операции во Вьетнаме. Но он также понимал, что ему хочется болтать, чтобы и далее избегать животрепещущей темы.
– Так я нигде не должен расписаться, что пользуюсь этим материалом?
– Нет, – сказала она. – Я вам принесу нужные материалы, а вы должны вернуть мне все перед уходом.
Он попытался придумать подходящий повод выспросить у нее, кто приходил к ней в отдел в прошлый вторник, но ничего дельного не шло ему в голову. Он не мог воспользоваться тем же рассказом, что у миссис Онуфер: рассказом о назойливом репортере, потому что уж где-где, а здесь такая причина встретит сочувствие. Если он скажет ей правду – пусть сама решает, поверить ей или нет, – и если она все же не поверит, он будет чувствовать себя патентованным ослом. Как ни странно, хотя он только что познакомился с этой девушкой, ему не хотелось выглядеть смешным в ее глазах. Так он ничего и не сказал.
Была тому еще и другая причина: в комнате сидели два репортера, и если он скажет что-нибудь девушке, они тут же узнают, кто он и что здесь делает. Тогда ему не избежать очередной фотографии на первой полосе и подробного рассказа о всех его последних действиях. Они могут подать информацию либо прямо, либо недомолвками (вероятнее всего, второе, если они пообщаются с полицией и с доктором Ковелом), но, так или иначе, допускать этого нельзя.
– Ну, – спросила Гленда, – с чего вы начнете? Прежде чем он успел ответить, один из репортеров у аппарата для чтения микрофильмов поднял голову и сказал:
– Гленда, можно мне взглянуть на все ежедневные выпуски между 15 мая и 15 сентября 1952 года?
– Минуточку, – сказала она, гася свою невыкуренную сигарету. – Этот джентльмен первый.
– Ничего, ничего, – сказал Чейз, воспользовавшись случаем. – У меня уйма времени.
– Точно? – спросила она.
– Ага. Принесите ему то, что он просит.
– Я вернусь через пять минут, – пообещала девушка.
Она прошла через маленькую комнату и вышла в широкую дверь архива; и Чейз, и репортер наблюдали за ней. Хоть и высокая, она вовсе не выглядела неуклюжей и двигалась с чувственной, кошачьей грацией, из-за которой казалась хрупкой.
Когда она ушла, репортер сказал:
– Спасибо, что согласились подождать.
– Ничего.
– Мне в одиннадцать нужно закончить материал, а я еще даже не начал собирать источники сведений. – Он снова повернулся к своему аппарату и стал читать последнюю статью. Чейза он, по всей видимости, не узнал.
А тот воспользовался случаем и вышел из комнаты. До этого столь удачного перерыва он боялся, что ему принесут запрошенные материалы и придется тратить время, просматривая их, чтоб до конца сыграть роль, которую он себе придумал.
Вернувшись к машине, Чейз открыл свой блокнот и просмотрел список, но добавить к нему было нечего, да кроме того, он не видел никакой логической связи между восемью пунктами, которые уже записал. Захлопнув блокнот, он завел мотор и поехал на шоссе Джона Ф.Кеннеди.
Через пятнадцать минут он уже мчался по четырехрядному междугородному шоссе за пределами города; спидометр показывал семьдесят миль в час, ветер со свистом врывался в открытые окна и шуршал в волосах. Чейз думал о Гленде Кливер и едва замечал оставленные позади мили.
