одну закономерность Род отмечал постоянно. Перестановки происходили особенно часто после его походов. Неужели, он сам влиял на Пространство? Никогда прежде ему и в голову не могло придти такое — чтобы он, маленький мальчик, менял окружающий мир столь значительно, всего лишь прохаживаясь по нему?!
Впрочем, уже тогда, возвращаясь к капсуле, Род заметил, что подрос. Его мышцы увеличились, стали тверже. Кожа тоже загрубела и стала заметно прочнее, особенно — на подошвах. Хождение босиком не вызывало теперь у Рода тех ощущений, что раньше, он мог наступить и на острый камень, не поранившись. Так, просто неудобство. Кстати, Род так и не выбросил тот самый «счастливый» камень, он таскал его почти постоянно при себе...
Стал ли Род умнее? Неизвестно. В чем-то он явно поумнел. Теперь у него было много времени для размышлений. А отвлеченные ранее темы, типа проблем мироздания и религии, стали просто злободневными. И не надо было каждодневно думать о выживании. Имелась и цель — поиски себе подобных. Род давно признался себе, что, несмотря на всю необычность и кажущуюся безнадежность ситуации, жизнь его сейчас стала гораздо более содержательной и интересной, чем когда-то, много- премного лет назад...
Род давно уже признался самому себе, что попросту все еще надеется найти здесь людей. Или, на худой конец, хоть каких-нибудь разумных существ. Говорящие механизмы он встречал не раз. Но говорить с ними было не о чем. У них существовала всегда жесткая программа действий, а единственными словами со стороны этих самых кормильных ящиков — других говорящих механизмов Род не встречал — их словами были лишь описания своих функций и вежливое: «Иди, неведомый зверь, куда подальше!». Обмануть больше никого не удавалось, хотя Род еще не раз пытался разыграть бурную сцену «умирающего от жажды». Ему посоветовали напиться из реки, протекающей неподалеку. Возможно, между кормильными ящиками существовал обмен информацией...
Так вот, наш герой все ходил да бродил по этому маленькому мирку, но надежды встретить другого человека оставалось все меньше и меньше. И еще. Были вещи, совсем уж неприятные. Однажды он чуть не погиб.
Род привык ступать на твердую, почти каменистую поверхность. Темно-бурого цвета, с этакой... грязинкой, что ли... А тут вдруг ощутил, что идет по песку, да и цвет изменился, стал почти ярко-желтым. Род остановился, он давно не ощущал ступнями такой мягкости. Даже присел, чтобы прочувствовать и другими частями тела прикосновение теплого, мягкого, ласкового песка. А потом, потом... Род понял, что погружается в эту топкую среду. Причем любое резкое движение с его стороны вызывает новое погружение в песчаную трясину...
Стало страшно. Мальчик яростно заработал руками и ногами, топь засасывала сильнее. Хотелось закричать: «Тону! Помогите!». Но кому здесь кричать?
И Род яростно греб руками. Спасительное пятно бурой твердой почвы было совсем рядом, ладонь протянуть. Но рука неизменно погружалась в этот рыхлый песок, била по нему. Мальчик почувствовал, что погружается зыбь полностью, с головой. Закрыл глаза, затаил дыхание и продолжал грести руками. Казалось — уже все, но пальцы чиркнули ногтями по чему-то незыблемому. Ура! Земля! И юноша, уже теряя сознание, из последних сил рванул вперед, цепляясь за спасительное твердое.
Очнулся он уже на земле. Лишь ноги оставались погруженными в этот страшный, предательский песок. Род поспешно вытащил их. Присел. Потом резко вскочил, отбежал. Вспомнился какой-то страшный фильм, виденный им давно, в совсем другом, далеком сейчас мире. Там, в этом фильме, на дне песчаной воронки жил страшный хищник, выбрасывающий лапы-щупальца. Существо хватало неосмотрительных за ноги и стаскивало их вниз, к себе, прямо в пасть...
«В моем мире таких чудищ нет!» — сказал Род самому себе твердо. И, действительно, никаких намеков на страшные щупальца не было и в помине.
Но тут Род отметил и другое. Он непроизвольно назвал этот мир «своим», а тот, из которого он родом — казался теперь чуждым. Может, там и водились подобные чудовища, но здесь, у него, таких — нет. Но под ноги надо глядеть, простофиля!
Второй неприятностью было исчезновение тех самых зубастых хищных рыб из реки. С какого-то момента, возможно, через полгода своего пребывания здесь, Род неожиданно отметил, что давненько не видел глаз-перископов, разглядывающих его из-под речной поверхности. Сначала Род не обратил внимания, потом задумался, специально прошелся по реке. Рыбок не было. Сколько он не бросал в воду остатки от крабов и морских рыб, никакого движения в речной глади не наблюдалось. Род не пожалел, бросил нежнейший кусок крабового мяса. И — ничего! Река как бы вымерла. Счастье, что в море еще была кое-какая активность.
Все имеет обратную сторону, с исчезновением хищных рыб Род осмелился перебраться через реку — на другой берег. Плыть не пришлось — хотя река и была довольно широка, глубиной она не отличалась. Что же касается того, «неведомого»... Словом, Род решил рискнуть!
И вот он на том берегу. И новые походы в «пустыню». Найдены новые развалины, новые кладбища, встречены новые кормильные роботы. А, может, и не все новые, а те же самые, учитывая их способность свободно и быстро передвигаться. Но никакой новой конструктивной информации Род так и не получил. И, разумеется, никого из разумных существ не встретил. Была, правда, обнаружена еще одна «Могила Бога», на этот раз еще больших размеров и весьма тонкой выделки — в смысле работы по камню. Но текст сообщения, тот, что помимо воли нашего героя подсовывали ему в голову, был неизменен. Интересно, сколько же тел было у этого самого «бога». Или, быть может, его хоронили частями, а может — несколько раз кряду? Тогда какая, интересно, часть, лежит здесь, под роскошным памятником. Если это Бог — Прародитель, то главной его действующей частью должен быть... Род представил себе и хихикнул. Потом посмотрел с опаской на могилу. Нет, здесь, кажется, мыслей не читали. А если и читали, то не интересовались. Примерно, как агентура общественной безопасности. Хватала солидных, состоятельных, осмелившихся сказать что-то не то. И не обращала ровно никакого внимания на болтовню беспризорных. Даже отворачивались демонстративно...
Род лежал у «Могилы Бога» кверху пузом и смотрел в небеса. Это небо всегда такое одинаковое, серое. И облаков нет, но и голубизны тоже. Может, и солнца тут тоже никакого нет? Да, скорее всего! И, вообще, похоже, здесь ничего нет. Если тут, в этом мире, сдох даже Бог, то не удивительно, что мир этот столь пуст и примитивен. Да еще и сокращается. Как будто бы то, что никому, даже Роду, не нужно, сразу исчезает... А ведь это мысль!
Мысль, конечно, забавная. То, что во Вселенной уже никого не осталось, а сама эта самая вселенная не исчезла полностью лишь потому, что остался еще в живых последний из ее разумных обитателей — долго-предолго спавший Род. Если принять, что центр мира там, где он лежал, засыпанный землей, в капсуле, то получается, кое-что оставили специально для него. Такой небольшой кружок земли. А то, что ему явно не нужно, или то, что он уже посмотрел — исчезает.
Добрая Вселенная — заботится о нем? Или «добрый» большой-пребольшой компьютер, который тут всем управляет? Но особой доброты к своей особе Род пока что не заметил. Отношение кормильных аппаратов к нему — прямо-таки хамское. Если существует этот самый вселенский компьютер, который всем управляет, то все роботы должны уж точно находиться в его подчинении. Следовательно, никому он, Род, на самом деле не нужен. И даже мешает. Чему же он мешает? Да полностью самоликвидироваться, разумеется!
Но все должно происходить по правилам. Вот ему и не мешают жить, хоть и не помогают. Зато, как бы подчеркивают — поторапливайся отсюда, мол, давно конца заждались.
Так обычно поступали поздним вечером с засидевшимися клиентами в обжираловках — начинают убирать твой стол, порой еще и недоеденное, потом вытирают так, что норовят и тебя грязной тряпкой почаще задеть! Вот и сейчас — явно не прогоняют, зато все со стола, самые, что ни на есть, последние тарелки куда-то убирают. А Роду, как подразумевается, пора идти вон из заведения — обжираловка закрывается!
А куда Роду идти, если больше ничего нет? В другой мир? Так покажите дорогу туда, и он пойдет сам, без погонялок! Так нет же... Никто никакой двери ему не откроет, ничего не покажет. А, может, и показывать-то нечего. Нет никакой двери в другой мир. Может, нет больше никаких других миров, а этот постарел и умирает. Только Род его и задерживает. Но, хорошо, мир-то стар, зато Род молод, и умирать пока не желает! Причем не желает ни сейчас, ни в ближайшем будущем...
