— Не понадобится. Вы хороший парень и выручили меня в трудную минуту. Я вам очень благодарен и не доставлю вам неприятностей.
— Да, — сказал молодой немец, кивая, — я вам верю. Я поверил вам еще вчера. Вы очень правильно говорили: вы — важная птица, но глупый. Вы сделали глупость и покраснели. А красное лицо требует очень много денег, чтобы с него сошла краска.
— Ваши умозаключения находят в моей душе глубокий отклик.
— Was ist? [131]
— Ничего. Вы правы. Таков удел верхнего управленческого эшелона. Вот. — Заготовленные заранее деньги лежали у Джоэла в левом кармане, и он вытащил их. — Я обещал вам полторы тысячи долларов. Пересчитайте, если хотите.
— Зачем? Если тут не все, я начинаю громко кричать, и вы остаетесь здесь. Вы слишком боитесь и не станете рисковать.
— Да вы прирожденный юрист.
— Идемте, я сведу вас с капитаном. Для вас он просто “капитан”, и ничего больше. Вас высадят там, где он скажет… И еще одно предупреждение, майн герр. Следите за людьми на судне. Они могут думать, что у вас много денег.
— Вот поэтому я и не хочу, чтобы меня обыскивали, — признался Конверс.
— Я знаю. Я сделал для вас все, что мог.
Однако всего сделанного моряком оказалось все-таки недостаточно. Капитан грязной баржи, человек могучего телосложения при маленьком росте и с очень плохими зубами, завел Джоэла в рулевую рубку, где на ломаном, но вполне понятном английском языке приказал ему снять куртку.
— Я говорил моему другу на берегу, что не могу этого сделать.
— Платите двести долларов, американер, — потребовал капитан.
Деньги лежали у Конверса в правом кармане. Потянувшись за ними, он быстро взглянул в иллюминатор и увидел двух человек, забирающихся на борт в предрассветном тумане. В его сторону они не смотрели, да и вряд ли могли бы разглядеть что-нибудь в темной рубке.
Удар был нанесен неожиданно; Джоэл буквально перегнулся пополам и, ухватившись за живот, попытался вздохнуть. Грузный капитан, стоя перед ним, тряс правой рукой — судя по его гримасе, боль была весьма ощутимой. Кулак немца пришелся по пистолету, засунутому Джоэлом за ремень. Джоэл откачнулся к переборке, сполз по ней на пол, сунул руку под куртку и достал пистолет. Все так же сидя на корточках и опираясь спиной о переборку, он направил оружие в широченную капитанскую грудь.
— Ну и сволочь же ты, — проговорил Конверс, тяжело дыша и все еще держась за живот. — А теперь, ублюдок, снимай куртку!
— Was?… [132]
— Ты же слышал! Снимай куртку, переверни ее и хорошенько потряси.
Немец немедленно и неохотно стащил свою короткую куртку, успев дважды бросить взгляд в сторону двери, слева от Джоэла.
— Я только ищу наркотики.
— Никаких наркотиков у меня нет, а если в и были, то думаю, тот, кто мне их продал, сумел бы переправить их через реку и без тебя! Переворачивай! Тряси!
Капитан ухватил куртку за нижний край и чуть встряхнул ее. На пол со стуком вывалился револьвер с толстым коротким стволом, за ним — с более легким шумом — длинный нож с костяной ручкой. От удара о палубу лезвие его раскрылось.
— Это — река, — сказал капитан в качестве объяснения.
— И я хочу переправиться через нее без неприятностей и без неприятностей для того, кто войдет в эту дверь, потому что я — человек нервный. — И Конверс кивком указал на дверь в рубку слева от себя. — В моем состоянии я тут же выстрелю. Возможно, я убью вас и того, кто сюда войдет. Я не такой сильный, как вы, капитан, но я напуган, а значит, и очень опасен. Понимаете?
— Да. Ja. Я не делаю вам больно. Я только ищу наркотики.
— Вы сделали мне очень больно, — возразил Джоэл. — И это напугало меня.
— Nein. Bitte… пожалуйста.
— Когда отчаливает баржа?
— Когда я скажу.
— Сколько человек в команде?
— Один, только один.
— Врешь! — злобно прошептал Конверс, наставив на него пистолет.
— Zwei. Два человека… сегодня. Мы берем тяжелые ящики в Эльтене. Даю слово, обычно только один матрос. Платить больше я не могу.
— Запускай машину, — приказал Джоэл. — Или машины. Действуй!
— Die Mannschaft… команда. Я должен отдать им Befehle [133] .
— Подожди! — Конверс прополз мимо двери рубки и, не опуская пистолета, направленного в грудь капитана, посмотрел влево, поверх толстой деревянной рамы окна. Потом, опираясь спиной о переборку, стал в тень, откуда можно было наблюдать за происходящим на носу и, одновременно поглядывая в окна рубки, следить за тем, что делается на корме.
Отсюда ему видны были бухты канатов на палубе и пропущенные сквозь клюзы толстые канаты, на которых висели вдоль борта видавшие виды бревна, служившие кранцами. Два матроса сидели на крышке грузового люка и курили, один из них еще и потягивал пиво из банки.
— Ладно, — сказал Джоэл, снова поставив курок на предохранитель, впрочем, он едва ли смог бы попасть в цель даже с десяти футов. — Откройте дверь и подайте команду. И если кто-нибудь из них сделает хоть одно лишнее движение, я вас застрелю. Вы меня понимаете?
— Я понимаю… все понимаю, но вы не понимаете меня. Я ищу у вас наркотики, я не grosse Mann, больших людей полиция не трогает, она оставляет их на свободе. Полиция ищет Kleine, маленьких людей, которые пользуются речными судами. Так полицейские хорошо выглядят, понимаете? Я не хочу делать вам больно, майн герр. Я только защищаю себя. Я хочу верить тому, что говорит мой Nefle, мой племянник, но я должен быть уверен.
— Ваш племянник?
— Моряк из Бремерхавена. А как, по-вашему, он получил эту работу? Ax, mein Bruder [134] продает цветы! Это магазин его жены. Когда-то и он ходил по океанам, как я. А теперь он — Blumenhandler [135] .
— Клянусь Богом, ничего не понимаю, — сказал Джоэл, слегка опуская пистолет.
— Может, вы поймете, если я скажу, что он хотел отдать мне половину тех денег, которые вы ему заплатили?
— Все равно не понимаю. Настоящая корпорация воров.
— Nein, я не взял… Сказал, пусть купит новую гитару. Конверс вздохнул.
— У меня нет наркотиков. Вы верите?
— Да, вы просто дурак, он сказал. Богатые дураки платят больше. Они не могут признать свою глупость. А бедным все равно.
— Ну и гены у этой семейки!
— Was?
— Ладно, забудьте об этом. Командуйте. Давайте выбираться отсюда.
— Хорошо. Смотрите в свое окно. Я не хочу пугать вас. Вы правы — перепуганный человек опасен.
Джоэл стоял прислонившись спиной к переборке, пока капитан выкрикивал свои команды. Машины заработали, и концы были сняты с кнехтов. Все как-то запуталось, подумал он. Агрессивные и задиристые, в гневе готовые ударить, не всегда оказываются врагами, а приятные, казалось бы, дружески настроенные люди готовы убить его. О таком мире он ничего не знал, этот мир лежал в стороне от судебных залов и комнат для совещаний, где вежливость и понятие “убить” имели целый спектр значений. Сто лет назад, в лагерях, тоже было все ясно. Там точно знали, кто есть кто, и обе стороны не скрывали
