— Дело не в этом, а в том, что с ними согласен и Делавейн.
— Делавейн! Это маразматический обрубок! От того человека, которого мы знали два года назад, ничего не осталось! Он и не подозревает, что это мы отдаем ему приказы, конечно под видом рекомендаций и предложений. У него не больше мозгов, чем у Гитлера в последние дни войны, когда он окончательно рехнулся.
— Не знаю, — сказал Конверс. — Абрахамс и Бертольдье не входили в подробности, просто сказали, что он человек конченый. Их больше интересовали вы.
— Ах, вот как? В таком случае позвольте мне сказать кое-что о себе! Кто, по-вашему, сделал идею “Аквитании” приемлемой для всего Средиземноморья? Кто снабжал террористов оружием и тоннами взрывчатки — от “Бадер-Майнхоф” до “Красных бригад” и палестинцев, готовя их к их “решающему” выступлению? Кто? Это все сделал я, майн герр. Почему все наши конференции неизменно проходят в Бонне? Почему все директивы проводятся только через меня? Могу объяснить и это. У меня есть организация! У меня есть люди — преданные люди, готовые выполнить любой мой приказ. У меня есть деньги! Это я создал буквально на пустом месте великолепный центр связи с первоклассной техникой, ни один человек в Европе не осилил бы этого… Все это я отлично понимал с самого начала. У Бертольдье нет ничего, кроме ореола славы, в настоящем бою он бесполезен. Еврей и южноафриканец вообще на другом материке. И когда разразится хаос, я стану голосом “Аквитании” в Европе. И будет только так! Мои люди в момент пристрелят Бертольдье с Абрахамсом прямо в их клозетах.
— Центр связи — это Шархёрн, не так ли? — спросил Джоэл самым невинным тоном.
— Это они вам сказали?
— Они случайно упомянули это название. Значит, там и заложен в компьютер список личного состава “Аквитании”?
— И это —
— Да, это было моим достижением, — согласился Ляйфхельм, при этом его восковое лицо осветила улыбка. — Я предусмотрел даже смерть любого из нас. Шифр состоит из шестнадцати букв, у каждого из нас имеется комбинация из четырех букв, остальные двенадцать у этого безногого маньяка. Он уверен, что без него никто не может ввести код, но, говоря откровенно, любые два набора из четырех букв или цифр, введенные в определенной последовательности, сделают это дело.
— Просто гениально, — сказал Конверс. — Остальным это тоже известно?
— Только моему верному французскому другу, — холодно ответил немец. — Главе предателей — Бертольдье. Но естественно, я не раскрыл ему последовательность кодов, а введение неверной комбинации автоматически стирает всю запись.
— Благоразумие победителя, — одобрительно кивнул Джоэл, но тут же озабоченно нахмурился. — А если ваш центр возьмут штурмом?
— Все взлетит на воздух, как задумывалось когда-то с бункером Гитлера. Всюду заложены взрывные заряды.
— Понимаю.
— Но коль уж речь зашла о победителях, я считаю их еще и пророками, — продолжал Ляйфхельм, наклоняясь вперед, его глаза светились энтузиазмом. — Позвольте напомнить вам историю Шархёрна. В 1945 году из пепла поражения здесь должно было появиться наивысшее творение мысли истинных поборников идеи, отвергнутое трусами и предателями. Называлось оно “Sonnenkinder” — “Дети солнца”. Дети, отобранные в соответствии с данными биологической науки, должны были рассылаться оттуда по всему миру людям, готовым руководить ими с тем, чтобы возвести их потом на позиции силы и власти. Став взрослыми, Sonnenkinder должны были выполнять возложенную на них миссию: воссоздать четвертый рейх на всем земном шаре! Теперь вам понятна символика Шархёрна? Отсюда “Аквитания” распространит по всему миру новый порядок! И мы сделаем это!
— Хватит, — сказал Конверс, вставая, — допрос окончен.
— Was?
— Вы слышали меня, убирайтесь отсюда. Меня мутит от одного вашего вида.
Дверь отворилась, вошел молодой доктор из Бонна и пристально посмотрел на знаменитого некогда фельдмаршала.
— Разденьте его, — приказал Конверс, — накачайте чем угодно, загоните в ад или на седьмое небо, но вытяните из него всю подноготную.
Джоэл вошел в затемненную комнату, в стену которой были вмонтированы толстые линзы видеокамеры. Валери с Прюдоммом стояли рядом с оператором, в десяти футах от них на телевизионном экране виднелся только что покинутый Джоэлом кабинет с двумя мягкими креслами в центре.
— Как тут у вас? — спросил он.
— Все отлично, — сказала Валери. — Оператор не понял ни слова, но утверждает, что освещение было великолепным. Он берется сделать сколько угодно копий; на изготовление каждой требуется минут тридцать пять.
— Ограничимся десятью копиями и оригиналом, — сказал Конверс, поглядев на часы, а потом на Прюдомма (Вэл в это время переговаривалась по-французски с оператором). — Возьмите первую копию и с пятичасовым рейсом отправляйтесь в Вашингтон.
— С превеликим удовольствием, друг мой. Надеюсь, что одна из этих копий попадет и в Париж.
— Их вручат главам всех правительств вместе с копиями наших показаний. А сюда вы привезете копии собранных Саймоном показаний.
— Тогда я покину вас, чтобы сделать нужные распоряжения, — сказал француз. — Лучше, если моего имени не будет в списке пассажиров. — И он вышел из комнаты, сопровождаемый оператором, который направился к своему копировальному устройству в холле.
Валери подошла к Джоэлу и, потянувшись, взяла в обе руки его лицо и легонько поцеловала в губы.
— Ты здорово напугал меня. Был момент, когда я подумала, что у тебя все сорвется.
— Я тоже этого боялся.
— Но ты справился, и отлично. Вы прекрасно разыграли эти сцены, мистер. Я горжусь тобой, мой дорогой.
— Многие юристы пришли бы в ярость от подобных розыгрышей. Типичнейший пример вымогательства нужных показаний, как сказал бы один из моих самых блестящих профессоров.
— Брось свои юридические выкрутасы, Конверс. Давай пройдемся. Когда-то мы много ходили, и я не прочь восстановить эту традицию. Гулять в одиночку — не очень-то весело.
Джоэл обнял ее. Они нежно поцеловались, чувствуя, как возвращается к ним прежнее тепло. Он чуть откинул голову и, положив руки ей на плечи, с любовью посмотрел в ее широко открытые, мерцающие ласковым светом глаза.
— А почему бы вам не выйти за меня замуж, миссис Конверс? — сказал он.
— Бог ты мой, снова? А в самом деле — почему? Как ты сказал однажды, мне даже не придется менять метки на белье.
— У тебя никогда не было белья с монограммами.
— Ты заранее узнал это еще до того, как сделать мне предложение.
— Мне не хотелось бы, чтобы ты думала, будто я подглядываю.
— Хорошо, дорогой мой, я выйду за тебя замуж. Но до этого нам предстоит завершить немало дел. Даже до того, как мы просто пойдем погулять.
— Мне нужно связаться с Питером Стоуном через семью Татьяны в Северной Каролине. Этот тип вел себя ужасно по отношению ко мне, но, как ни странно, он мне нравится.
— А мне — нет, — твердо заявила Валери. — Я готова убить его.
