неприятно напоминая склеп.
– Вы ничего об этом не знаете! – прошипел Мэннинг.
– Верно, – признал Брайсон. Неожиданно он бросился на Мэннинга, вытягивая руки, чтобы схватить главу «Систематикс» за горло и одним мощным движением сломать ему гортань. Но в тот же миг Брайсон понял, что руки его хватают лишь пустоту, что он падает, не встречая на своем пути ничего, кроме воздуха! Он рухнул на мраморный пол ниши, с размаху ударившись о камень нижней челюстью. Боль была оглушающей. Брайсон перекатился на спину, ища взглядом Мэннинга, – и тут заметил ряды лазерных диодов, тянущихся по стенам ниши. Он разговаривал с голографической лазерной проекцией – совершенно правдоподобным изображением высокого разрешения. Это трехмерное изображение создавалось при помощи лазеров, проецировавших видеокадры на микроскопические частицы, плавающие в воздухе.
Это был обман, иллюзия. Призрак.
Брайсон услышал несколько неспешных, размеренных хлопков в ладоши – эти издевательские аплодисменты доносились с противоположного конца комнаты, из той двери, откуда вошел сам Брайсон. Сейчас с той стороны к нише шел сам Мэннинг, окруженный дюжиной охранников. Это он аплодировал так насмешливо.
– Ну что ж, если вы так считаете... – с полуулыбкой произнес Мэннинг. – Охрана!
Охранники бросились к Брайсону, держа наготове «умные» пистолеты, и через несколько секунд Брайсон снова был схвачен. Он пытался бороться, но его крепко держали за руки и за ноги.
Прежде чем покинуть комнату, Мэннинг сказал:
– Большинство людей, занимающихся вашей работой, погибали бесславной смертью. Пуля в затылок – и все, а убийца остается незримым и неизвестным. Или же одна из тысячи случайностей, которые подстерегают вас во время оперативного задания. Никто не будет удивлен, узнав о смерти еще двух агентов, мужчины и женщины, которые погибли во время идиотской попытки устроить бойню среди собравшихся здесь мировых лидеров. Необъяснимая затея, которая никогда не получит объяснения, потому что такие люди, как вы, живущие среди секретов и теней, всегда умирают тайно, в темноте. А теперь прошу меня простить, я должен присоединиться к моим гостям. – И Мэннинг вышел за дверь.
Пытаясь вырваться из рук охранников, Брайсон ухитрился бросить взгляд на часы. Пора! Время настало! Или охранники Мэннинга все же нашли его грузовик?
К вискам, затылку и лбу Брайсона были приставлены «умные» пистолеты. Он заметил, что в кобуре на поясе у охранника, стоящего в нескольких шагах, висит отобранный у него пистолет 45-го калибра.
Неожиданно тусклое освещение в комнате померкло окончательно, и все погрузилось в непроницаемый мрак. В то же самое мгновение послышалось несколько щелчков, и Брайсон услышал, как автоматические двери библиотеки наполовину разъехались в стороны.
Все-таки это произошло.
Брайсон бросился вперед и выхватил у охранника свой пистолет. Другие охранники, ухватившись за плечи Брайсона, повалили его на пол.
– Еще одно движение, и ты покойник! – заорал один из них.
– Давай! – крикнул Брайсон. В слабом свете, сочившемся из коридора, он видел, как охранники наводят на него пистолеты, нажимают спусковые крючки...
И ничего.
Ничего не произошло. Пистолеты не действовали. Их электронные схемы были подавлены и выжжены, так же как вся остальная электроника в доме Мэннинга.
Последовали изумленные возгласы, крики, и Брайсон несколько раз выстрелил в воздух из своего обычного, механически действующего пистолета – таким образом он давал охранникам понять, чтобы они держались от него подальше. Все двенадцать людей в синей форме отскочили в стороны, внезапно осознав, что остались безоружными и бессильными со своими недействующими пистолетами.
Брайсон бросился к полуоткрытой двери, продолжая стрелять, и выскользнул в коридор.
Ему нужно выбраться из дома, однако прежде он должен найти Елену. Но где же она?
И сколько патронов у него осталось?
Некоторые из охранников все же решили преследовать его. Брайсон выстрелил в них, осознавая теперь, что следует беречь патроны. Охранники отпрянули прочь. Брайсон точно знал, что в стволе у него еще остался один патрон и, быть может, еще один в обойме. Но он не стал останавливаться, чтобы проверить это. Он бежал дальше – это было самое главное, самое важное. Он бежал через дом, по коридорам, некогда увешанным знаменитыми полотнами и оклеенным дорогими обоями. Теперь все стены были серебристо-серыми, словно пыльные крылья мертвых бабочек. Все двери были полуоткрыты.
Прибор, созданный русским ученым, действовал именно так, как ожидал Брайсон. Катодный осциллятор был придуман в Советском Союзе в восьмидесятых годах двадцатого века и предназначался для выведения из строя электронных систем наведения американского ядерного оружия. Советские ядерные бомбы были куда более примитивными; а катодный осциллятор позволял обратить чужое преимущество в недостаток. Советский Союз намного опередил Америку в создании так называемого радиочастотного оружия. Будучи активирован, этот прибор выдавал мощный электромагнитный импульс длительностью не более секунды. Однако этого с головой хватало, чтобы выжечь любые электронные цепи, раскалить и сжечь микроскопические соединения внутри компьютеров. В пределах четверти мили оказывались выведены из строя все компьютеры, вся техника, работающая на электронных схемах и микрочипах. Ходили слухи, что это оружие было использовано террористами для организации крушений нескольких самолетов на международных авиалиниях.
Машины и другой транспорт, снабженный электронными схемами, попросту не заведутся, «умные» пистолеты превратились в обычные болванки, и весь набитый хитрыми технологиями особняк Мэннинга буквально замер.
И более того.
Под воздействием прибора в тысячах электронных схем и соединений по всему особняку вспыхнули крошечные пожары. Практически повсеместно в сотнях скрытых от глаза мест горел огонь; дым сгущался, просачиваясь повсюду. Брайсон вспомнил, что КГБ использовало это оружие, чтобы спровоцировать пожар в американском посольстве в Москве в 80-х годах.
Брайсон слышал крики, доносящиеся из зала приемов. «А вдруг Елена там?» – пришла ему в голову шальная мысль.
Он пробежал через помещение для банкетов и оказался на одном из балконов, опоясывавших огромный зал приемов. Внизу уже полыхало пламя, языки огня лизали стены. Повсюду был дым; гости в панике спешили к выходам из зала, колотили в двери, которые были закрыты наглухо. До Брайсона доносились отчаянные крики. По какой-то причине все двери, ведущие в зал, оказались автоматически заперты. Был ли виной тому сбой в электронной системе или же это была некая заранее запрограммированная мера безопасности?
Был ли сейчас в зале Уоллер? А Мэннинг?
А Елена?
– Елена! – закричал Брайсон, пытаясь перекрыть царящий в зале шум.
Ответа не последовало.
Либо Елены не было в зале, либо она не услышала его.
– Елена! – снова хрипло позвал Брайсон.
Ничего.
Брайсон ощутил прикосновение холодной стали клинка к шее в тот же самый момент, когда горячий шепот – несколько слов по-арабски – обжег его ухо. Семидюймовый армейский нож льнул к мягкой коже и нежным хрящам глотки, лезвие из высокоуглеродистой стали было острее, чем новенькая опасная бритва. Оно медленно скользило, обжигая кожу одновременно холодом и жаром, и там, где оно прошло, еще несколько мгновений ощущалось его касание. И когда оно вонзится в тело, боль будет недолгой, но пронзительно-острой...
И шепот:
– Цепь лжи коротка, Брайсон.
Абу.
