– Я должен был покончить со всем в Тунисе, предатель, – прошипел арабский террорист. – Но теперь-то я не упущу такую возможность.
Брайсон застыл, чувствуя, как страх заставляет адреналин поступать в кровь в невероятных количествах.
– Если бы ты послушал... – почти беззвучно отозвался Брайсон, надеясь этими словами отвлечь внимание Абу хотя бы на пару секунд. Одновременно Брайсон извлек пистолет, висевший у него на боку, положил палец на спусковой крючок и неуловимым движением вскинул оружие, посылая пулю назад, в противника.
Раздался приглушенный щелчок. В пистолете не было патронов.
Ударом левой руки Абу вышиб у Брайсона пистолет; бесполезное оружие отлетело в сторону и с клацаньем упало на пол.
Брайсон отреагировал с запозданием, потеряв драгоценные секунды. Лезвие скользнуло по его шее, оставляя на коже кровавую черту; Брайсон вскинул правую руку, обхватив пальцами рукоять ножа и яростно, с вывертом дернул, стараясь разжать ладонь Абу. В то же самое мгновение Брайсон ударил Абу под правое колено каблуком ботинка, стараясь вывести врага из равновесия. Абу зарычал, а Брайсон неожиданно нырнул вниз, смещая центр тяжести и продолжая выкручивать рукоять ножа вместе с запястьем Абу.
Нож звякнул об пол.
Брайсон потянулся за оружием, но Абу оказался проворнее. Зажав нож в кулаке, словно кинжал, Абу нанес удар сверху вниз, погрузив клинок в мякоть левого плеча Брайсона.
Брайсон задохнулся. Резкая боль заставила его упасть на колени. Он нанес правой рукой удар в голову Абу, но тот легко ушел от выпада – он двигался без видимых усилий, почти танцуя. Судя по всему, он даже не вспотел в этой схватке. Абу переносил вес с одной ноги на другую, колени его были слегка подогнуты; вся его поза выглядела небрежной, почти расслабленной; в правой руке мерцал обагренный кровью нож. Брайсон с трудом поднялся на ноги и попытался ударить Абу под колено. Но тот отшагнул в сторону, заставив Брайсона потерять равновесие, захватил бьющую ногу и резко оттолкнул ее. Брайсон снова упал.
Казалось, Абу заранее знал, какое движение сделает Брайсон в тот или иной момент. Брайсон выбросил руки вперед, пытаясь поймать ноги Абу в захват, но тот просто впечатал локоть в затылок Брайсона и зажал его голову между своими коленями, а потом сбил его на пол. Брайсон упал, разбив рот; на языке ощущался мерзкий привкус крови, и ему подумалось, что один или два зуба наверняка выбиты. Рана в плече замедляла его реакцию. Брайсон постепенно слабел. Застонав, он выкинул вперед правую руку и захватил лодыжку противника; зажав ее согнутой в локте рукой, он начал выворачивать ногу Абу, пока тот не взвыл от боли.
Внезапно Абу сделал выпад, метя ножом прямо в сердце Брайсона. Тот уклонился, но недостаточно быстро – нож вошел ему в бок, между ребер. Боль была обжигающей, раскаленно-белой.
Опустив глаза, Брайсон понял, что произошло, схватился за рукоять ножа и дернул изо всех сил. Рывок отозвался болью во всех внутренностях, однако лезвие выскользнуло наружу. Брайсон вышвырнул нож за перила балкона, вскрикнув от боли: лучше всего было избавиться от этого оружия, с которым Абу так мастерски обращался. Нож ухнул в огненный ад; несколько мгновений спустя снизу донеслось приглушенное звяканье.
Теперь оба были безоружны. Однако Брайсон, лежащий на полу, раненный и ослабевший, явно проигрывал своему противнику. Более того, Абу был невероятно силен – его можно было бы сравнить с матерым питоном джунглей. Его небрежные, плавные движения, казалось, перетекали одно в другое. Брайсон попытался откатиться прочь, но Абу изо всех сил пнул его в живот. У Брайсона перехватило дыхание, он едва не потерял сознание, но все же сумел подняться на ноги и встал, шатаясь от боли и слабости.
Лицо Абу не выражало никаких чувств, по нему невозможно было прочитать, что он собирается сделать в следующую секунду. Когда Брайсон снова попытался ударить Абу в голову, тот молниеносно вскинул руки и перехватил запястья Брайсона, резко выкрутив их. Пытаясь заставить Абу разжать хватку, Брайсон попробовал ударить его коленями в живот, но Абу успел первым, ответив Брайсону точно таким же ударом, и швырнул его спиной на пол, по-прежнему продолжая выкручивать запястья.
Брайсон попытался подняться, но Абу припечатал его к полу, а затем, подпрыгнув, ударил Ника обеими ногами в грудь, обрушиваясь на него всей тяжестью своего тела. Брайсон застонал: он почувствовал – буквально услышал, – как сломались несколько ребер.
Абу еще раз ударил Брайсона, так что тот вновь рухнул лицом на пол. Обхватив рукой шею Брайсона, араб начал давить на его затылок согнутым локтем – это был задний удушающий захват. Одновременно Абу опустился на правое колено и подогнул левую ногу, занимая чрезвычайно устойчивую позицию. Одной рукой он начал подтаскивать Брайсона к своей левой ноге. Брайсон пытался подняться, но Абу каждый раз надавливал ему на шею локтем, не давая обрести точку опоры. Силы Брайсона были на исходе, он почти терял сознание. Приток кислорода к мозгу был перекрыт, в глазах замелькали черно- пурпурные точки...
Часть существа Брайсона желала поддаться надвигающемуся обмороку, уютному бессилию поражения, однако он знал, что поражение будет означать смерть. Закричав от боли и ярости, он собрал последние остатки сил, вскинул руки к лицу Абу и вдавил пальцы в глазницы араба.
Абу невольно ослабил давление на горло Брайсона – не до конца, но этого хватило, чтобы Брайсон сумел нанести круговые удары обеими руками. Один его кулак с силой врезался в нервный узел в районе правой подмышки террориста. Брайсон почувствовал, как правая рука Абу бессильно повисла, парализованная. Воспользовавшись короткой паузой, Брайсон крепко вцепился в пах Абу и с силой дернул. Удушающий захват на его горле разжался.
Наклонившись вправо, плечом вперед, Брайсон припечатал Абу к балюстраде, под которой бушевал огненный ад. В эти секунды Брайсон действовал почти инстинктивно; казалось, его мозг, страдающий от кислородного голодания, не в состоянии управлять руками, и они двигаются по собственной воле. Движимый яростью и жаждой мести, Брайсон сумел перегнуть верхнюю часть туловища Абу через балконные перила. Двое противников сплелись в смертной схватке; каждый изо всех сил старался столкнуть или сбросить другого вниз; их мышцы дрожали от напряжения. Правая рука Абу не действовала. Нервный узел оказался парализован даже эффективнее, чем надеялся Брайсон. Ник давил изо всех сил, отжимая плечи Абу за ограждение балкона, но Абу поймал обе ноги Брайсона своими ногами в захват «ножницы». Каждый боролся уже не за свою жизнь, а за смерть другого. Брайсон был слабее противника, но его переполняла решимость; Абу же потерял возможность действовать правой рукой. Казалось, силы их почти равны. Вытянув руку, Брайсон нажал на горло Абу, но тот вывернулся; Брайсон снова надавил на его горло, на этот раз изо всех сил, до дрожи в мышцах напрягая правую руку. В глазах Абу полыхала ярость. Он ударил Брайсона в живот левой рукой. Несколько секунд Брайсон продолжал удерживать Абу, сжимая его глотку и пытаясь перекрыть доступ воздуха в легкие противника, одновременно пробуя надавить на другие нервные узлы, чтобы распространить паралич и на остальные части тела. Однако он уже ослаб от ран и не мог продолжать борьбу на том же уровне; боль пульсировала в пронзенном боку и в плече, не позволяя собраться с силами. Руки дрожали. Брайсон сделал еще одно сверхчеловеческое усилие, обратив против врага всю свою ярость и ненависть – но этого было недостаточно, физические силы Ника были на исходе.
Абу взревел во всю глотку. Его побагровевшее лицо исказилось от боли и гнева, из разинутого рта летели брызги слюны. Он начал отталкиваться от перил, поднимаясь во весь рост...
Выстрел прозвучал словно бы ниоткуда, и пуля поразила Абу в правую руку, выше локтя. Ноги Абу, которыми он так яростно сжимал колени Брайсона, разжались, террорист потерял равновесие и перевалился через перила балкона.
Брайсон смотрел, как его противник падает, извиваясь в воздухе. С глухим ударом Абу рухнул прямо на острие воздетого меча в руках бронзовой конной статуи. Когда позолоченный клинок вышел из живота араба, Абу издал пронзительный, почти нечеловеческий крик, сразу же перешедший в затихающее бульканье.
К горлу Брайсона подкатила тошнота. Ошеломленный, он обернулся и увидел, кто стрелял в Абу. В
