Широкоплечий набрал на клавиатуре у двери код из десяти цифр. ащелкали один за другим открывающиеся замки. Человек вошел внутрь и очутился в ярко освещенном коридоре. Два суровых, вооруженных пистолетами-пулеметами охранника на посту внимательно рассмотрели его. Один кивнул на вешалку для одежды.
— Пальто, шапку и оружие можете оставить здесь, синьор.
Брандт едва заметно улыбнулся, довольный тем, что правила проверки, установленные им же, строго соблюдаются даже по отношению к нему. Это в некоторой степени послужило утешением после печальных новостей, полученных из Праги. Он быстро скинул с себя пальто и наплечную кобуру с «вальте- ром». Повесил их на крючок и снял шапку, под которой скрывалась копна светлых волос.
— Доктору Ренке уже сообщили о вашем прибытии, — сказал один из охранников. — Он ожидает вас в главной лаборатории.
Эрих Брандт, человек с кодовым именем Москва-1, спокойно кивнул.
— Замечательно.
Главная лаборатория занимала почти половину здания. В ней повсюду пестрели компьютерные мониторы, ДНК-синтезаторы, хроматографические камеры, оборудование для электропорации, закупоренные пробирки с реактивами, ферментами и различными химикатами. К лаборатории прилегали специализированные помещения, в которых культивировали для исследований вирусы и бактерии. Тут и там суетились ученые и лаборанты в стерильных халатах, перчатках, хирургических и прозрачных пластмассовых масках, скрупулезно выполняя все, что требовалось для производства очередного варианта ГИДРЫ.
Брандт остановился у двери и, почти ничего не понимая, принялся с интересом наблюдать таинственное действо. Вольф Ренке неоднократно пытался объяснить ему, как осуществляется процесс, но Брандт каждый раз тонул в море научного жаргона.
Он пожал плечами. А надо ли мне в этом разбираться? Бесстрастно убивать я умею, а ГИДРА — оружие, как и все остальные. Только гораздо более совершенное и не простое в применении.
В самом начале требовалось раздобыть образец ДНК потенциальной жертвы — волосинку, кусочек кожи, каплю слюны, носовой слизи или хотя бы жир с отпечатка пальца. Затем искали генетические последовательности, готовили отдельные цепочки ДНК — комплиментарной ДНК — и создавали точные зеркальные отображения последовательностей.
На следующем этапе занимались изменением сравнительно маленького вируса однонитевой ДНК. Удаляли из него все, кроме генов, отвечающих за протеиновую оболочку, и тех, благодаря которым вирус проникал в самое сердце, ядро человеческой клетки. И добавляли умело созданные участки кДНК, полученные из генома жертвы. Видоизмененный вирус помещали в плазмиду, самовоспроизводящуюся кольцевую молекулу ДНК.
Плазмиду внедряли в бактерию Е.коли, распространенную обитательницу человеческого кишечника. Когда количество материала достигало требуемых пределов, вариант ГИДРЫ был готов отправиться к тому, кого планировали убить.
Невидимая, без вкуса и запаха ГИДРА с легкостью примешивалась к любому питью или еде человека. Проникнув внутрь, бактерии поселялись в кишечнике, начинали быстро размножаться и выбрасывать генетически измененные вирусные частицы, которые с кровью распространялись по всему организму.
Брандт знал, что ключевой компонент в ГИДРЕ — эти самые вирусные частицы. Попадая в клетку, каждая из них вводила в ядро обработанные кДНК. Если бактерия попадала в организм другого человека, ничего не происходило. В жертве же начинались смертоносные процессы. Клеточное ядро делилось, и зеркальные отображения последовательностей автоматически прикреплялись к выбранным заранее участкам хромосомной ДНК. Дальнейшее воспроизведение становилось невозможным. Необходимое для продолжения жизни деление клеток и размножение прекращалось.
Жертвы страдали от адской боли, у них подскакивала температура, кожа покрывалась язвами. В первую очередь ГИДРА поражала наиболее быстро воспроизводящиеся клетки — волосяные фолликулы и костный мозг, — поэтому симптомы болезни напоминали отравление радиацией. В итоге отказывали все органы и системы, и наступала медленная мучительная смерть.
Исцелить больного было невозможно. Равно как и обнаружить ГИДРУ известными человечеству способами. Врачи, отчаянно пытавшиеся остановить распространение недуга, и не помышляли обратить внимание на давно изученную, практически безвредную, неинфекционную бактерию, затаившуюся в кишечнике каждой жертвы.
Брандт довольно улыбнулся. Отменный способ убивать! — подумал он. Ренке и его команда создают, по сути, микроскопические подобия управляемых бомб и ракет, которыми так гордится Америка.
Но ГИДРА, в отличие от них, поражает единственно цель, не задевая ничего вокруг.
Вольф Ренке, низкорослый худой человек, оставил наконец ДНК-синтезаторы и подошел к Брандту на ходу снимая перчатки и обе защитные маски. У него были коротко остриженные седые волосы, аккуратные усы и бородка. На первый взгляд Ренке казался человеком веселым, даже доброжелательным. Увидеть во взгляде его темно-карих глаз холодный фанатизм и бессердечие можно было лишь присмотревшись. Ученый делил человечество на две части: тех, кто спонсировал его научные проекты, и тех, на ком он испытывал свои гениальные биологические и химические творения.
Протянув руку, Ренке улыбнулся.
— Эрих! Милости прошу! Приехал за очередной партией игрушек? Решил забрать собственноручно? — Он кивнул на стоявшую в стороне холодильную камеру, наполненную прозрачными подписанными пузырьками. Рядом лежали упаковки с сухим льдом. Чтобы варианты ГИДРЫ не лишились питательных веществ и не погибли, их как можно дольше хранили в холоде. — Вот они! Все готовы к путешествию.
— Я действительно за вариантами второй фазы, профессор, — подтвердил Брандт, обмениваясь с ученым рукопожатиями. — Но хотел бы и кое о чем с вами побеседовать, — многозначительно добавил он.
Ренке вскинул седую жидкую бровь.
— М-да? — Он оглянулся на других ученых и лаборантов, занятых делом, и снова посмотрел на Брандта. — Тогда, пожалуй, перейдем в мой кабинет.
Брандт проследовал за ним в небольшое помещение без окон, расположенное в самом конце центрального коридора. Одну из стен сплошь увешивали полки с книгами и справочниками. Рядом с письменным столом стояла узкая раскладушка, покрытая скомканными одеялами. Увидев ее, Брандт ничуть не удивился. Ренке славился отсутствием интереса к материальным ценностям и удобствам. Он жил практически только ради исследований.
Закрыв за собой дверь, Ренке взглянул на гостя.
— Итак? — спросил он. — Что заставило тебя так срочно покинуть Москву?
— Во-первых, кое о чем стало известно посторонним, — сообщил Брандт.
У Ренке напряглось лицо.
— Где?
— В Праге. — Блондин рассказал об уничтожении Петренко и о второй неудачной попытке убить американского врача, подполковника Смита. Сигналы тревоги от оставшихся в живых до смерти перепуганных членов пражской команды поступили к нему, как только он прибыл вчера в Рим.
Внимательно слушая Брандта, Ренке мрачнел.
— Это Лисс во всем виноват! — воскликнул он, в негодовании тряся головой. — Мог бы действовать попроворнее!
— Верно. Слишком много он о себе мнил и работал спустя рукава. — Светло-серые глаза Брандта сделались ледяными. — Если бы американец его не прикончил, пришлось бы мне с ним разделаться, чтобы Илинеску и всем остальным неповадно было.
— Смита где-нибудь обнаружили?
— Пока нет, — кратко ответил Брандт, пожимая могучими плечами. — На самолет он не сел, теперь его разыскивают и чешские власти. Если найдут, мне об этом сразу же сообщат.
