ввести такую девушку в такой дом.
Джефф шлепнул вилкой по столу.
— Послушай! Ты ворвался сюда и под дулом револьвера потребовал еду. Я никогда никому не жалею еды. Но не суй свой нос в мои личные дела, или я размажу эту еду по твоей роже!
Стайбер хмыкнул и протестующе поднял руки.
— Не обижайся! Я намолчался в горах, мне хочется говорить. Насчет расквасить мне нос… у тебя не получится, даже если я буду без оружия. Ты приготовил хорошую еду, приятель, но ты уже повел себя неправильно, и это последняя еда, которую ты приготовил. За мою голову, знаешь ли, дают пять тысяч долларов. А это большие деньги в твоем положении.
Джефф молча ел, бандит продолжал свое. Мысли Джеффа действительно возвращались к вознаграждению. Пять тысяч долларов — огромная сумма. К тому же Стайбера ловят за убийство.
Что сейчас на уме у Стайбера? Вряд ли он решится покинуть эти места. Однако в горах жить зимой немыслимо. Скоро тут будет еще хуже. Конечно, если у него хорошее убежище?..
Джефф Курленд вспомнил пещеру в Коппер-Маунтин.
Может, Стайбер прячется там? Шериф Тилсон упомянул, что Стайбер плохо знает эти места. С другой стороны, если Стайбер живет здесь уже десять лет, чего Тилсон, как будто точно не знает, и был ковбоем, он может поселиться в пещере Коппер-Маунтин.
Где еще может прятаться человек здесь в такой холод? Кстати, случалось ли Стайберу пробираться через туман «погонип»? Знает ли он, как туман превращается в льдинки и оседает на все?
Если такой туман застигнет здесь человека, ему лучше иметь запас пищи и готовиться переждать его, потому что уйти невозможно. И если Джефф Курленд не ошибается, погода идет к тому. Джефф почувствовал, что согревается, и не только потому, что в комнате стало тепло.
Монотонный голос бандита прервал его размышления.
— Джилл Бейтс стала красивой женщиной! Бывало, я угощал ее леденцами, да и фруктовым сахаром. И это было, когда я ухаживал за Кларой. Боготворил малышку. Я разрешил ей однажды прокатиться на моей черной лошадке. — Он отодвинул стул и поднялся. — Ну, мне пора. Подели жратву пополам и дай мне мешок. Вряд ли у тебя будут гости, но я не могу рисковать.
— Послушай, — запротестовал Джефф, — но ведь это все съестное, что у меня есть! И денег нет!
Росс Стайбер усмехнулся.
— Ты пока не продал седло. Курт Сейвеф с удовольствием купит его у тебя!
— Продать седло! До этого я еще не дошел! Ты знаешь, что если ковбой продает седло, значит, он конченый человек…
— Тогда ты, наверное, еще не конченый. И почему бы тебе не забить одного из бычков Кэла Хартера? Я слышал, что у него лучшая говядина.
После ухода Стайбера Джефф плюхнулся на стул в полном отчаянии. Той еды, что он купил, с трудом, но хватило бы. А теперь все кончено.
Половина скудного запаса ушла, и у него нет денег и нет возможности закупить еще. К тому же никто не нанимает работников на зимний сезон. Наоборот, увольняют лишних. Похоже, конец всему: его мечте иметь ранчо, жениться на Джилл и… прочему.
Он завел хозяйство три года назад, купив триста голов скота. Стадо состояло из потерявшихся или больных коров. То здесь, то там он подкупал по нескольку голов, преимущественно телят, у тех, кто перегонял скот и кому телята были обузой. Он перегнал стадо в зеленые долины высокогорья и построил здесь себе дом.
Несколько месяцев он строил дамбу, чтобы получилось водохранилище, которое даст воду в засушливые месяцы. Трава росла прекрасно, и он косил ее и сушил на длинную зиму. Он ставил навесы из жердей и веток, зная, что около них будет наметать сугробы и это дополнительно утеплит хозяйственные постройки. Никто не держал скот так высоко в горах. Но он верил, что у него получится. Когда-то он случайно наткнулся на одичавшую скотину, которая пережила зиму в горах.
В первый год все шло хорошо. Он потерял сколько-то голов, но телята восполнили убыль, а за лето выросли и откормились. Но зима затем выдалась очень уж лютой. Началась она рано, а разжала свои ледяные объятия только поздней весной.
И он потерял больше сотни голов скота, а оставшиеся бычки и коровы так отощали, что не годились для продажи.
Последовало чересчур жаркое лето, в которое он делал все возможное, чтобы уберечь скот и сохранить его в форме до осени. Но дожди, на которые он рассчитывал, запоздали, их сменили ранние снегопады, и вот она — вторая тяжкая зима. И более крупные скотоводы многое потеряли. Но их стада были неистребимы, у них были ресурсы. Для Джеффа же потеря каждого животного становилась трагедией. Он продал винчестер, весь свой инвентарь, осталась лишь упряжь для лошади.
Совершенно подавленный, он сгреб в кучу головешки в печке и лег на койку. Он был слишком вымотан.
Когда он проснулся, было темно и холодно. Закутавшись в одеяла, он с омерзением предвкушал, как сейчас ступит на ледяной пол и будет мерзнуть, разжигая дрова в ' печке.
В момент, когда он коснулся ногами пола и ощутил жуткий холод, он понял, в чем дело. Пришел «погонип», ужасный туман, которого боятся даже индейцы. Ледяной туман, окутывающий кусты, деревья, каждую травинку. Воздух становится плотным, и начинаются чудеса: не слышно голоса рядом, зато ясно звучат далекие голоса из-за нескольких миль.
Джефф натянул шерстяные носки и бросился к печке с растопкой. Дрова разгорелись сравнительно быстро. Джефф выбрался окончательно из одеял, поставил кофейник на камни возле огня и оделся как можно теплее. Натягивая сапоги, увидел на полу пепел от сигареты Стайбера.
Где он сейчас? Добрался ли до пещеры Коппер-Маунтин? Или он понял, какой ловушкой она может стать? Пещера была глубокая, она сохраняла какое-то тепло, но, чтобы добраться до нее, Стайберу надо было идти полночи по крутым и опасным тропам. Скорее всего он так и сделал.
На третий день «погонипа» выпал снег, покрывший ледяную кору слоем в несколько дюймов. Взяв ружье и скользя, Джефф вышел поохотиться. Ему предстояло выжить в борьбе с обстоятельствами. Он петлял по лесу. Два часа в тщетных поисках дичи, но только когда уже возвращался, увидел оленя, барахтающегося в глубоком снегу. Пристрелив его, он обнаружил, что у оленя сломана нога.
На следующий день опять пошел снег и падал и падал без перерыва. Столбик термометра опустился до десяти, а потом и до двадцати градусов ниже нуля. Утром десятого дня было минус пятнадцать градусов. Топлива Джефф заготовил предостаточно, но приходилось подкладывать дрова в печь каждые полчаса.
Джефф проверил и постарался заделать все щели между бревнами. Их было немного. Складывая стены, он тщательно обтесал бревна, они очень плотно прилегали друг к другу. Но по углам пробивался холодный воздух, и образовывались ледяные подтеки. Джефф заделал углы, заклеил газетами.
При экономном расходовании оленины ее должно было хватить, чтобы переждать этот ужасный холод, если он протянется еще слишком долго.
Непроизвольно Джефф вспоминал беглеца в Коппер-Маунтин, если только он там. Если Стайберу не удалось подстрелить какое-нибудь животное, ему приходится хуже, чем Джеффу. А ведь в горах в такую погоду нет шансов встретить живое существо.
Стайбер бандит и убийца, но он человек, если он еще жив. И если он прятался в Коппер-Маунтин, то должен был уже выбраться из пещеры. Да. И быть здесь. Иной дороги, как мимо его дома, из этой пещеры нет.
И Джефф решился, поняв, что иначе не может, взобраться на Коппер-Маунтин и посмотреть, что там со Стайбером. Тот мог сломать ногу и в таком случае умирает в пещере.
Ветра не было. Воздух бодрил, хотя мороз был крепче, чем показалось в первый момент. Нацепив снегоступы и перекинув винчестер через плечо, Джефф Курленд отправился к перевалу. Зная, как опасно потеть на холоде, шел он не торопясь и очень размеренно. На таком морозе намокшее от пота белье может заледенеть, и человек замерзает.
Тропинка петляла через сосняк, выше сменившийся ельником. Джефф гнал от себя тревожную
